Читать книгу "Метро 2033. Мутант - Андрей Буторин"

– Хорошо. Тогда спрошу о другом. Еще раз. Ты отпустишь Лика?…

– Нет.

– Мама… Я тебя давно ни о чем не просил. А о чем-то по-настоящему серьезном – тем более. Я хочу вернуться к «диким», в какое-нибудь дальнее село. С Ликом, как ты и хотела. Пойми, я все равно не могу остаться с тобой. Я чужой в этом городе. Я мутант, а…

– Здесь все мутанты, – едва разжав губы, процедила Святая.

– Ч-что?… – оторопел Глеб.

– В этом городе все мутанты, – сухо повторила мать. – За исключением, быть может, единиц.

– Но я видел сам… Я видел храмовников сегодня, многих! И среди них не было ни одного мутанта.

– А я?

– Что ты?…

– Я разве не мутант? – скривила в улыбке губы Святая.

– Но ты же…

– Я не уродина, ты хочешь сказать? А разве мутация обязательно должна сказываться внешне? Моя способность залезать к людям в мозги, стирать память, вытворять с сознанием прочие штучки появилась уже после Катастрофы. Что это, если не мутация? У многих храмовников тоже что-нибудь да не так. Внешне они выглядят нормальными, но вот внутри… Знаю таких, у кого два сердца, у кого отсутствует матка, очень много гермафродитов… Я уж молчу про психические заболевания – в головах у многих черт-те что творится! И это только то, что я знаю точно. Катастрофа не пощадила никого. Ведь в тот момент никто не сидел в подземельях, облучились практически все! Просто все и перенесли это воздействие по-разному. Да вот взять хотя бы нашу Снегурку – Сашеньку. Ее-то родители уж точно никуда не прятались, в Лузе это попросту негде сделать. Но девочка родилась внешне совершенно нормальной.

– Почему только внешне? – возмутился мутант. – Она и вну…

– Помолчи, – подняла палец мать. – Сначала дослушай. Хотя ты и так знаешь как минимум одно, самое главное Сашино отклонение от так называемой нормы.

– То, что она не боится радиации?

– Именно. Что это по-твоему, как не мутация?

– Но… это же хорошо, – возразил Глеб уже не так уверенно.

– А никто и не говорит, что это плохо. Мутации не всегда только уродуют, бывает, что они приносят и пользу. Кстати, мне радиация не страшна так же, как ей и тебе.

– Что? – заморгал мутант. – Тебе не страшна радиация?… Но почему ты тогда живешь под землей?

– Потому что здесь живут остальные храмовники. Я полагаю, добрая половина из них тоже не восприимчива к радиации. Но кто станет это проверять на себе? А мне, конечно же, гораздо выгоднее стращать их ужасами лучевой болезни, чем проводить подобные эксперименты. Так проще удержать людей под землей, под моей опекой и властью. Иначе все захотят жить наверху, и тогда храмовников попросту не станет.

– Это жестоко… – пробормотал Глеб.

– Жестоко? Отчего же? Храмовники одеты, обуты и сыты. За них думают, за них все решают. Подумаешь, не видят зеленую травку и теплое солнышко! Не в этом же счастье.

– А в чем оно, счастье? – пристально посмотрел мутант на мать.

– В нашем мире счастье – быть живым. Все остальное мелочи. Уж травка с солнышком точно.

– А по мне лучше сдохнуть на травке под солнцем, чем всю жизнь копошиться в могиле! – процедил Глеб.

– Хорошо, – прищурилась Святая. – Допустим, я созову сейчас всех и скажу: вам не страшна радиация, можете жить наверху, валяться на травке и греться на солнышке. И что, по-твоему, будет?

– Как это что? Тогда для храмовников и наступит счастье.

– Ой ли? Для начала несколько десятков, а то и сотен из них заболеют лучевой болезнью и умрут в страшных муках. Не забывай, я сказала, что невосприимчивы к радиации не все… Но и те, кому повезет с этим… Где они станут жить наверху? Все доступное жилье занято морозовцами.

– Пусть живут, где и жили, а наверх просто выходят… – совсем уже сбитый с толку, проговорил мутант.

– Загорать на травке? – закончила за него фразу Святая. – Нет, сыночек, на травку и солнышко они полюбуются лишь в первую минуту. Но быстро поймут, что сильно счастливыми от этого почему-то не стали. И подумают: а почему это мы, такие красивые, мы, «белые люди», живем под землей, а какие-то уроды, недочеловеки, занимают наше место под солнцем? К тому же у храмовников есть оружие, а кто сильнее, тот и прав. Я даже гадать не собираюсь, я и так знаю, что произойдет дальше. Без моих, заметь, указаний! Храмовники начнут уничтожать морозовцев, занимать их дома. Но морозовцы так просто не сдадутся, не пойдут молча на заклание. Угадай, что будет дальше?

Хмурый, как туча, Глеб задумался.

– Я бы на месте морозовцев, – наконец произнес он, – обратился за помощью к «диким».

– Умница, сынок! Именно так они и поступят. Бросят клич по ближайшим деревням и селам, отправят гонцов в дальние. «Братцы! Наших бьют! Выручайте!» Пообещают дать разрешение жить в Устюге тем, кто поможет. Знаешь, сколько сюда хлынет желающих?… Храмовникам не поможет никакое оружие, тем более что количество патронов далеко не беспредельно. В итоге храмовников больше не станет. Но в Устюге все равно не наступит тишь и благодать. Теперь не будет хватать жилья вновь прибывшим «диким». В лучшем случае, им предложат поселиться в наших подземельях. Но ладно храмовники – некоторые уже два десятка лет в них живут, а многие и родились там, для них это норма. А «дикие», привыкшие к жизни на природе, под открытым небом? Для них селиться под землей – все равно что лезть живьем в могилу. И они скажут: а почему именно мы должны туда идти? Мы точно так же, как и морозовцы, дрались с храмовниками, освобождая этот город! Он теперь такой же наш, как и их. И начнут выгонять морозовцев из домов. Начнутся новые беспорядки, которые могут длиться очень и очень долго, ведь «дикие» будут постоянно прибывать из сел и деревень района. Улицы Великого Устюга пропитаются кровью, трава здесь перестанет расти. Дым пожарищ закроет солнце. Вот тебе и загорание на травке. Так что, созывать мне храмовников, объявлять о наступлении счастья?…

– Гадко все у вас тут, – поморщился мутант.

– У нас? – посмотрела ему в глаза мать. – А у вас?… Или ты с другой планеты? Так вроде бы нет, я тебя здесь родила… И ты что думаешь, до Катастрофы на Земле было как-то по-другому? Все было абсолютно так же, поверь, только в других масштабах. Те, кто жили в хижинах, ненавидели тех, кто жил во дворцах, и хотели занять их место. Те, кто имел белый цвет кожи, ненавидели цветных. И наоборот, соответственно. Красные – белые, бедные – богатые, капиталисты – рабочие, фашисты – коммунисты, исламисты – христиане… Доктрины против доктрин, религии против религий, страны против стран. Все были против кого-то, а кто-то и против всех. Никакой «свободы, равенства и братства» никогда не было и в помине. Такова уж природа человека – ненавидеть тех, кто хоть чем-то отличается от тебя. А уж если у кого-то еще и кусок лучше и жирнее!.. В морду такого, а кусок отобрать и съесть. Если успеешь. Поскольку и сам можешь так же получить от кого-то в морду. Страх – вот единственный сдерживающий фактор. Для одних таким страхом является радиация на поверхности, для других – угроза ядерного взрыва. Нужно будет – создадим новые страхи. Или придумаем, фантазии у нас – не занимать. Было бы кому держать ситуацию под контролем и грамотно управлять этими страхами. Сильная власть, крепкая рука – вот что всегда по-настоящему было нужно людям. Сейчас в Устюге две такие руки – я и Дед. Самое умное, что мы можем с ним сделать, – это договориться. Начнем перетягивать одеяло – обязательно порвем. Но договариваться тоже нужно с умом. Мы с Дедом Морозом можем объединиться, но храмовники с морозовцами – никогда. Должно существовать равновесие. Мы обязаны его сохранять, а для этого следует учитывать все реалии и использовать все возможности. Сейчас появилась возможность сделать хороший ход – поженить тебя с Сашенькой. Мы с Дедом уже видим множество плюсов из такого альянса.