Читать книгу "Новый порядок - Виктор Косенков"

Леонид Сталиевич выбрался из мягкого кресла, подаренного ему на день рождения супругой, в очередной раз проворчав что-то по поводу излишней женской заботы. Встал перед окном. Провел по груди рукой. Сердце под ладонью болезненно сжалось. «Черен волос, да седа под кожей грудь», — вспомнились строчки песни, которую не единожды он слышал от солдат.

— Старею, что ли? — спросил Рудько у ветра. Он высунулся в окно, дотянулся до рябины, растущей под окнами. Резные листья осторожно коснулись ладони.

Леонид Сталиевич глубоко вдохнул ночной воздух, кольнувший в грудь. Легче не стало. Наоборот, теперь генерал словно бы пропитался тревогой. Неожиданно показалось, что в кустах около забора кто-то притаился. Рудько отошел в глубину комнаты, присматриваясь к подозрительному месту. Теперь казалось, что и фонари, освещавшие дачную улицу, погасли не просто так. Хотя вот уже целый месяц уличное освещение работало через пень-колоду: во время недавней грозы оборвало провода.

— Черт знает что, — пробормотал генерал. На всякий случай он закрыл окно, задернул шторы и отошел подальше. На стене тускло блестел «домашний эскадрон», как называл Леонид Сталиевич пятнадцать коллекционных шашек. Страсть к холодному оружию Рудько приобрел от отца, тоже военного. По всему дому были развешены шашки, ножи, копья и две алебарды над входной дверью. Последние были причиной ворчания со стороны жены. Ей все время казалось, что «эти штуки кому-нибудь голову снесут».

Леонид Сталиевич с трудом преодолел соблазн вытащить из ножен лезвие и пройтись по дому эдаким ночным дозором. Желание было, конечно, глупое, мальчишеское. Во-первых, он был уверен, что на даче он сейчас один, жена с дочкой были принудительно отправлены в Москву, причем сам Рудько не мог точно сформулировать причину этой своей прихоти. «Поживите недельку в городе, — говорил он родным, а в ответ на тревожные взгляды жены отвечал: — Да все нормально. Войны не предвидится. Приступ паранойи, видимо».

А во-вторых, если и идти проверять, то никак не с шашкой.

Генерал вытащил из кобуры пистолет и вышел из комнаты.

Второй этаж был чист. Осторожно обходя каждую комнату, Рудько двигался бесшумно, ни одна доска пола не скрипнула под его ногами. Не потому, что так сделано. Просто старик мог не только свирепо грохотать сапогами. Перед тем, как спуститься по лестнице вниз, Леонид Сталиевич приподнял люк чердака. Маленькая комнатка под самой крышей, забитая всяким хламом и обросшая паутиной, была, конечно же, пуста, но проверить стоило.

Люк закрылся бесшумно. Теперь оставался только первый этаж. Дальше Рудько решил не идти, главное — обеспечить безопасность дома. Ползать по участку ночью в поисках неведомого злоумышленника — хуже идеи придумать трудно.

Взгляд уперся в большую карту Московской области, висящую на стене лестничного пролета. Подробный, чуть-чуть секретный план отображал все дорожки, большие и малые, на некоторых специальными значками были указаны возможные преграды. Подтопление в случае дождя, глубокая колея, шаткий мост. Красным пунктиром обозначались пути, но которым можно было попасть в столицу в обход вечных пробок и в случае «Ч». Неожиданно вспомнились последние учения по карте. Москва, обведенная перекрещивающимися зонтиками ПВО. Зеленая зона. Красная зона повышенного внимания. Направление движения самолетов наиболее вероятного противника. Внештатная ситуация.

Рудько припомнил, что буквально пять лет назад колпаки ПВО имели совсем другие приоритеты. И красных зон изрядно поубавилось, а сектора дублирования сделались уже и тоньше.

Учения шли, как всегда, по плану. Стандартно. Даже моделируемые на стенде чрезвычайные ситуации отдавали нафталином. Противник не давал никакой надежды на оригинальность хода. Бомбардировщики. Крылатые ракеты. Штурмовики…

Два года назад, устав от всей этой рутины, Леонид Сталиевич попытался загнать пару «Стелсов» вероятного противника в район города Орехово-Зуево и там их уронить, отомстив, таким образом, Ликинскому автостроительному заводу, расположенному совсем неподалеку от Орехова, за старые, раздолбанные ЛИАЗы, никак не желающие покидать дороги России.

Не дали. Самолеты-невидимки уронили едва ли не в фоновом режиме, отслеживая другие цели и преследуя другие задачи. С тех пор ничего не изменилось, и вечные «Стелсы» никак не желали бомбить город Ликино, утопающий в летней зелени.

На последних учениях все шло по плану. Последовательность ходов противника. Те самые «Стелсы», потом три крылатые, после них еще один штурмовик. Обычно штурмовик считался финальным.

Но на этот раз… На этот раз в воздухе обнаружились две новые, совершенно неожиданные цели. Слишком близко к границе Москвы. И как назло пэвэошные «зонтики», до этого момента работавшие исправно, один за другим сообщили о внештатной ситуации. ЧП. Два десантных транспорта неумолимо приближались к городу. И к зоне ответственности генерала Рудько.

— Штатная ситуация? — поинтересовался командующий,

— Стандартная, — ответил генерал. И будто бы что-то изменилось вокруг него.

Ушел приказ на уничтожение. Два транспорта исчезли с карты. Учения закончились.

Рудько ступил на лестницу, ведущую на первый этаж.

Большой холл, темнота. Слабый свет луны проникает через окна. На полу играют ветви кустов. Дверь заперта. Тишина спящего дома.

— Все-таки паранойя, — вздохнул Леонид Сталиевич. — Или просто старею.

Когда под полом щелкнуло реле взрывного устройства, генерал стоял около большого окна и смотрел в ночное небо. Он умер без боли, очень быстро, но все-таки осознавая, что умирает с оружием в руке.

Взрыв. Осколки. Пламя.

Глава 47

Из статьи «Время нарушать законы?»:

«Принятие Государственной думой в первом чтении закона, ограничивающего право граждан на манифестации, как раз из разряда тех, которые следует нарушать с сознанием выполненного гражданского долга».

— Свободу! Свободу! — Это нехитрое слово, разбитое на три слога, очень легко выкрикивать и когда ты один, и когда идешь с другими такими же в толпе. — Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!

Очень простой, легкий ритм. Три коротких выдоха с полусекундными паузами и сильный носовой вдох. Организм настраивается на это биение очень легко. Специфическое дыхание вызывает легкое головокружение, от этого затрудняется адекватная оценка действий и происходящих вокруг событий. Ритм. Дыхание. Биение сердца. Подскакивает давление. Поступивший в кровь адреналин сглаживает неприятные ощущения. С неба может лить дождь, сыпать снег, хоть камни. Адреналин, дыхание, ритм и чувство локтя. Даже если ты один, ты не одинок. Потому что:

— Сво-бо-ду!

Где-то там томятся твои товарищи, в сырых, мрачных застенках, в казематах. И ты борешься за их «сво-бо-ду!». А значит, виртуально чувствуешь эту руку, локоть, благодарность.

— Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!