Читать книгу "Анжелика и король - Анн Голон"

— Что тебе известно?

Но старый бродяга уже исчез.

Анжелика приказала кучеру немедленно гнать лошадей в Сен-Клу. Кучер у нее был новый, раньше он служил у герцогини де Шеврез и отличался более философским складом ума, чем его предшественник. Поэтому-то он и осмелился заметить хозяйке, что путешествие по лесу в такой час небезопасно.

Не выходя из кареты, Анжелика приказала разбудить трех лакеев и управляющего Роджера. Те вооружились, и, сопровождаемая верховыми, карета двинулась к воротам Сен-Оноре к выезду из Парижа. Цоканье копыт разносилось по безлюдным дорожкам парка. Нервы Анжелики были напряжены, и каждый звук раздражал ее. Она заткнула уши пальцами.

Вскоре они подкатили к загородному дому герцога Орлеанского. Тут уже стояло множество карет, а ворота были широко открыты. Здесь что-то происходило, но это не было похоже на празднество.

Дрожа от волнения, Анжелика выскочила из кареты и почти бегом направилась ко входу. Но ее никто не встретил, не было даже слуг, которые взяли бы у нее плащ.

В фойе было множество людей, прохаживающихся и почему-то беседующих шепотом. Здесь Анжелика увидела леди Гордон.

— Что здесь происходит?

Шотландка сделала неопределенный жест рукой:

— Мадам умирает, — и скрылась за занавесью.

Анжелика схватила за руку проходившего мимо лакея.

— Мадам умирает? Но это непостижимо. Еще вчера она чувствовала себя превосходно. Я сама видела, как она танцевала в Версале.

— И сегодня еще в четыре часа ее высочество весело шутила и смеялась. Потом налила себе чашечку кофе и тут же почувствовала себя плохо.

Мадам Деборн, одна из фрейлин принцессы, лежала на софе, сжимая в руках флакончик с нюхательной солью.

— Это уже шестой раз сегодня, бедная женщина, — сказала мадам де Гамаш.

— А в чем дело? — спросила Анжелика. — Она тоже выпила кофе из той чашечки?

— Нет, ее обвиняют в том, что она допустила это.

Постепенно приходя в себя, мадам Деборн вновь принялась кричать.

— Возьмите, себя в руки, — обратилась к ней мадам де Гамаш. — Вы вовсе не виновны в этом. Вспомните, кипятили ли вы воду? Я принесла ее сюда, а мадам Гордон подала ей кофе в ее любимой чашечке…

Но потерявшая над собой контроль фрейлина, ничего не слушая, плакала и кричала:

— Мадам умирает!

— Это мы уже знаем, — сказала Анжелика. — А пригласили ли вы к Мадам доктора?

— Все они там, — вздохнула мадам Деборн. — Даже король своего прислал. Уже все здесь собрались. Мадемуазель де Монпансье…

— Ради бога! — прервала ее мадам де Гамаш.

Похоже, что и она поддалась истерике.

В это время из апартаментов Мадам вышел Филипп Орлеанский вместе с мадемуазель де Монпансье.

— Кузен, — говорила она сурово, — вы же понимаете, что Мадам умирает. Помолитесь богу.

— Ее исповедник еще здесь, — запротестовал Филипп. Он постоянно поправлял складки своего жабо.

— Бедняжка Мадам… — вздохнула Великая Мадемуазель. Тут она заметила Анжелику и кивком подозвала ее к себе. — Если бы вы только знали, что здесь происходит! Все эти люди толпятся вокруг Мадам, болтают и кривляются, будто играют в плохой пьесе.

— Успокойтесь, кузина, — выразительно сказал герцог Орлеанский. — Лучше давайте подумаем, кто бы мог исповедовать ее.

— Я знаю — отец Боссюэ. Мадам любила беседовать с ним, и кроме того, он духовный наставник дофина.

— Но у него чертовски скверный характер, — хмыкнул брат короля. — Зовите его, если хотите, но я удаляюсь отсюда. Я уже попрощался с Мадам.

Он резко повернулся на высоких каблуках и направился к выходу. Его свита последовала за ним.

Флоримон, который тоже был там, увидел Анжелику и подбежал к ней, чтобы поцеловать руку.

— Какое несчастье, правда, мама? Ведь Мадам отравили…

— Ради всего святого, Флоримон, не говори больше об отравлениях.

— Но ее действительно отравили. Я это знаю. Все так говорят, и я сам там был. Монсеньор собирался отправиться в Париж, и мы были с ним во внутреннем дворике. Тут приехала мадам де Мекленбург. Монсеньор приветствовал ее и направился с ней к Мадам. И в это самое время леди Гордон подала ей чашечку кофе, которое она всегда пьет в это время. Как только она его выпила, она тут же схватилась за бок и простонала: «Как больно! Какой ужас, я не могу терпеть!» На ее розовых щеках появилась смертельная бледность. Она закричала: «Помогите! Я больше не могу!» — и вся изогнулась. Я сам это видел.

— Паж говорит правду, — подтвердила одна из молодых фрейлин. — Как только Мадам добралась до постели, она сказала нам, что ее отравили, и попросила достать какое-нибудь противоядие. Ей принесли немного змеиного яда, но боль, вместо того, чтобы утихнуть, разгоралась с новой силой. Должно быть, ей подсыпали какую-то редкую отраву.

Великая Мадемуазель возмутилась.

— Не говорите глупостей! Кому нужно было отравить такую милую женщину, как Мадам? У нее нет врагов.

Все замолчали, но тем не менее мысль об отравлении не покидала всех собравшихся, включая и мадемуазель де Монпансье.

В комнате принцессы возникла какая-то суматоха, и внимание всех собравшихся обратилось туда. Из комнаты вышел король, сопровождаемый докторами. За ним шла королева, поминутно прижимая платочек к глазам. За ними шла графиня де Суассон, затем мадемуазель де Лавальер, мадам де Монтеспан и мадемуазель де Монпансье.

Король, заметив Анжелику, приостановился. Затем под взглядами придворных взял ее под руку и повел к алькову.

— Моя родственница умирает, — сказал он. Его лицо выражало неподдельную скорбь.

— Неужели нет никакой надежды, сир? А что говорят доктора?

— Сначала они говорили, что это временное недомогание. А теперь, кажется, и сами растерялись.

— Но как это могло случиться? У Мадам было прекрасное здоровье. Недавно она вернулась из Англии и была так счастлива…

И тут король так внимательно посмотрел на Анжелику, словно его осенила какая-то догадка. Он наклонил голову, не зная, что сказать. Ей захотелось взять его за руку, но она не посмела.

— Я прошу вашей любви, Анжелика, — прошептал он. — Оставайтесь здесь, пока все не кончится, а потом приезжайте в Версаль. Мне нужен ваш совет. Вы ведь приедете ко мне? Вы мне нужны… моя дорогая.

— Я приеду, сир.

Король тяжело вздохнул.

— А теперь я должен уйти. Королям нельзя долго смотреть на смерть. Таковы законы. Когда я сам буду умирать, вся моя семья уйдет из дворца, и я останусь совсем один… Я очень рад, что с Мадам сейчас отец Фейе. А вот и месье Боссюэ. Мадам будет очень рада ему.