Читать книгу "Пастыри ночи - Жоржи Амаду"

— Сейчас начнется заваруха… — оживился Мауро Фильо, сидевший на скамье для журналистов.

А на трибуне гремел Полидоро Кастро:

— Сеньор председатель, я хочу первым поздравить достопочтенного сеньора губернатора с историческим, я бы сказал, бессмертным решением, о котором уважаемый лидер большинства торжественно сообщил палате. Я подробно проанализировал законопроект коллеги Рамоса да Куньи, талант которого как утренняя звезда блистает на небе Отчизны, и если и оспаривал его с этой трибуны, то никогда не пытался умалить его высокие достоинства. Сеньор председатель, я целиком поддерживаю этот проект и пользуюсь случаем выразить свою безоговорочную солидарность с сеньором губернатором.

— С этим Полидоро не так легко справиться. Недаром он ухитрялся добывать деньги у француженок. С ним шутки плохи… — прошептал Мауро Фильо.

Приступили к голосованию. В редакциях газет началась суматоха: журналистам понравился смелый образ лидера большинства, сравнившего губернатора с принцессой Изабел. Некоторые удивились горячей тираде Полидоро Кастро. Но кто мог помешать ему выразить свой патриотический пыл?

Вскоре стало известно, что техники и эксперты секретариата путей сообщения и секретариата общественных работ совещаются с командором Хосе Пересом, его адвокатами и инженерами. Соглашение относительно цены на земельные участки все еще не было достигнуто. Эксперты указывали на то, что они расположены далеко от города, еще не налажено сообщение, нет коммунальных услуг, а также на то, что спрос на земли этого района невелик. Но командор Хосе Перес, опираясь на планы и проекты, не соглашался со смехотворно низкой ценой, определенной посредниками. Они хотят изображать из себя добряков? Хотят аплодисментов и голосов? Хотят похвал в прессе? Пожалуйста! Но не за его счет, он за это платить не собирается. Как они могут называть столь низкую цену, когда все исследования проведены, расчеты и планы готовы и уже назначена дата начала торгов? А знают ли они, во сколько обошлось ему решение Трибунала? Должен же он как-то оправдать свои расходы!

Лисио Сантас так и вился вокруг командора и экспертов, он всегда был там, где пахло деньгами, и от каждой взятки, от каждого тостана, переходившего из одного кармана в другой, получал процент. Он сновал от губернатора к вице-губернатору, от префекта к председателю Ассамблеи, от Айртона Мело к Жако Галубу, выполнял поручения Отавио Лимы, поскольку вместе с вопросом о земельных участках на холме решалась судьба «жого до бишо». В это же время формировался единый фронт, в который вошли различные партии, оказавшие поддержку правительству. Рамоса да Кунью и Айртона Мело называли как возможных кандидатов на правительственные посты и уже поговаривали о новом начальнике полиции.

К концу дня первый тур голосования был закончен. Оба лидера обратились с ходатайством о внеочередном созыве совещания юридической и финансовой комиссий, чтобы тем же вечером проголосовать проект в последней инстанции и на следующий день обнародовать.

Нервничая и уже теряя терпение, сеньор Альбукерке ожидал постановления Трибунала. Он не понимал, почему оно до сих пор не у него в руках, если вынесено сутки тому назад. Нерасторопность чиновников или что-нибудь похуже?.. Новости поступали тревожные, и он попытался связаться с губернатором, но Его превосходительства не было, и никто не знал, где его найти. Тогда сеньор Альбукерке сам решил ускорить события.

Он приказал оцепить холм. Вооруженные до зубов отряды, прибыв на машинах, расположатся бивуаком вокруг Мата-Гато и не дадут никому сойти вниз. Первый, кто спустится, будет задержан и брошен в машину, предназначенную для перевозки арестованных. А едва будет получено постановление Трибунала, отряды займут холм и разрушат бараки. Ждать этого придется самое большее день. Шико Ничтожество, которому поручалось возглавить эту операцию, спросил, как далеко простираются его полномочия.

— Вы должны действовать с максимальной твердостью. Если они попытаются оказать сопротивление, применяйте силу. Резко пересекайте любую попытку напасть на полицию или деморализовать ее. Я не желаю, чтобы нарушители порядка еще раз посмеялись над нами…

— Будьте покойны, теперь ничего подобного не случится.

Почти у самого холма агенты встретили похоронную процессию.

Шико Ничтожество осклабил в улыбке свои гнилые зубы и сказал Мигелу Шаруто, сидевшему рядом с ним в машине:

— Если они начнут дурить, придется им потаскать покойников…

А Мигел Шаруто мечтал засадить Капрала Мартина в тюрьму. И еще было бы здорово разбить ему физиономию!

Он не знал, что Капрал исчез, едва вышел с кладбища. Мартин пожал руку друзьям, поцеловал полное, сразу постаревшее лицо Тиберии. Большой трехмачтовый баркас Милитана ожидал его, готовый поднять паруса. Милитан направлялся в Пенедо, в штате Алагоас, и взял Капрала по просьбе рулевого Мануэла. Но Мартин уже не был прежним Мартином, в его суровом окаменевшем лице ничего не осталось от былой плутоватой веселости. Сухие, не пролившие ни единой слезы глаза утратили свою живость и тепло. Навсегда он расстался со своим званием. Капрал Мартин перестал существовать. Среди пустынного ночного моря одинокий Мартин все еще ощущал голову покойницы у себя на груди, прикосновенье ее шелковистых волос и подвенечной фаты. Как он станет жить без Оталии?

Он приедет в незнакомый город и начнет все сначала. Его руки будут так же ловки, взгляд так же остр, по-прежнему мастерски он будет метать карты и бросать кости, но лукавство и обаяние никогда не вернутся к нему. Плечи сержанта Порсиункулы согнутся будто под тяжким бременем — этим бременем, от которого он ни на миг не захочет отдохнуть, станет смерть Оталии. Никогда и никому он не расскажет своей истории, никогда ни с кем не поделится ею, но всегда будет помнить мертвую Оталию, одетую в подвенечный наряд.

15

Данте Веронези свободно поднялся на холм, прошел мимо вооруженных полицейских, мимо наведенных на Мата-Гато пулеметов. Агенты не попытались остановить его и ничего ему не сказали. Но когда Веронези и производитель работ, ведущий строительство новых домов, захотели вернуться в город, их схватили и бросили в машину. Они просидели бы там всю ночь, если бы Мигел Шаруто не узнал Данте и не шепнул что-то на ухо Шико Ничтожеству. Тот решил отвести его в полицию — пусть сам начальник решит, что с ним делать.

Жители холма видели сверху, как был арестован их лидер. Вернувшись на боевые позиции, Жезуино послал одного из мальчишек в город сообщить о случившемся Жако Галубу. Мальчишка отправился по недавно проложенной среди болота тропинке, он тихо крался, прячась меж кустов, и ни один полицейский на свете не мог бы поймать его в топкой болотной грязи. Немного погодя паренек уже бежал по шоссе, а потом прицепился к попутному грузовику.

Но раньше чем мальчишка вернулся, — он задержался в редакции «Газеты до Салвадор», где его сфотографировали и взяли интервью, — на холм поднялся муниципальный советник Лисио Сантос, принесший известие об освобождении Данте Веронези и прораба, о которых он будто бы хлопотал, а распоряжение отдал сам губернатор. Он сообщил также, что законопроект да Куньи был принят Ассамблеей единогласно. Сейчас проект рассматривают юридическая и финансовая комиссии. Завтра они проголосуют, губернатор подпишет закон об отчуждении земель, и жители холма станут хозяевами своих лачуг. Лисио Сантос был счастлив сознанием того, что словом и делом помогал этой победе народа, другом и истинным представителем которого он всегда себя считал.