Читать книгу "Волшебная реликвия - Михаил Костин"

Попугай кругами летал под сводами первой пещеры и картаво приговаривал:

– Просыпаемся, просыпаемся, скоро солнышко всходит.

Через пять минут все были на ногах. Нечесаные, помятые, опухшие, но бодрые.

Глава 39Преображение попугая

Когда корзину вытащили наружу, хрусталь сверкнул. Арик и Галик ахнули, а Валик посмотрел разочарованно:

– Разве он из зеленой лучистой меди? И где полевые изумруды?

Арик и Галик переглянулись.

– Откуда ты знаешь такие слова? – спросил Галик.

– Откуда? Хо-хо! – Валик расправил плечи.

– Нет, правда, откуда? Лучистая медь! Это ж надо выдумать!

– Интуиция, друзья мои, – сказал Валик с достоинством.

– Что-что? – переспросил Галик в крайнем удивлении.

– Только не ври, – сказал Арик.

– А чего мне врать! – Валик презрительно опустил углы рта. – Советую чаще общаться со сведущими людьми. Учиться, так сказать, у жизни. По одним только книжкам жизни не узнать.

Арик и Галик вновь переглянулись.

– Ну да, конечно, – сказал Арик. – Значит, это не Сфера. Так ты считаешь?

– Так и считаю. Разумеется, это не Сфера. Просто шарик какой-то. – Валик фыркнул.

– Ага, – сказал Галик. – А Сфера?

– Сфера… она не такая… она с купол… собора… большого собора в Громе… Или в Лабаре. Видели собор в Лабаре? Это возле университета.

– Возле чего? – Галик почувствовал, что теряет нить разговора.

– А внутри она еще больше.

– Кто?

– Сфера. Кто ж еще!

– Больше чего?

– Больше самой себя.

– Как это больше самой себя?

– Ну вы и тупые! Там же путешествовать можно. К звездным туманностям.

– Валик! – Галик протянул руку, коснувшись лба друга. – У тебя температура? Так и скажи!

– У себя меряй. – Валик сердито стряхнул его руку. – На ней еще кнопки невидимые. Ну, чтобы управлять миром. А увидеть эти кнопки можно только через волшебные очки. А найти эти очки нельзя. Вот тогда-то и нужна интуиция. Понятно?

Арик и Галик смотрели на Валика с некоторым страхом.

– Наш сказочный друг растет на глазах, – сказал Арик.

– Да, я расту. И что в этом такого?

По указанию сержанта возле корзины встала Сэнди с мартышкой на плече. Попугай возбужденно носился над нею. Его нечленораздельный клекот невозможно было разобрать. Однако постепенно отдельные слова становились понятны.

– Сэнди, голубушка, – торопливо бормотал попугай, – не нужно с обезьяной, не стоит с обезьяной… Она может помешать тебе в самый решительный момент. Отдай ее, пожалуйста. Отдай тому, кто ее будет крепко держать…

Сэнди прислушалась, усмехнулась и отдала обезьянку Валику. Базз, уместившись на широком Валиковом плече, прежде всего больно щелкнула Валика кулачком по затылку. Валик стерпел и даже заулыбался.

– Сэнди, золотко мое, – продолжал бормотать попугай. – Слушай меня внимательно. Как только первый луч… Ты понимаешь? Первый луч! Самый первый! Он должен попасть на шар. Попасть так, чтобы я оказался в лучах отраженных… Это очень важно. Я тоже буду стараться. Отраженные лучи блеснут. О, как они блеснут! Восторг! Упоение! Я буду кружить вот тут… Я камнем упаду в золото отраженных лучей… Ты поняла меня, детка? Ты поняла меня?

– Мне кажется, да, – робко отвечала девушка.

– Я упаду, – как сомнамбула, повторял попугай, – я не промахнусь… я не имею права промахнуться…

* * *

И вот он настал, этот момент. Луч солнца сверкнул. Сэнди рванула бумагу. На долю секунды хрустальные ребра вспыхнули изумрудным, рубиновым, лимонным светом. Отраженные хрусталем лучи, словно многократно усиленные, брызнули. Темная птица молчаливым комком свалилась в эти брызги.

Дальше случилось что-то невообразимое.

Свидетелям этой сцены показалось, что во внезапном сгущении света и тени идет незримая борьба. Короткая, жестокая, яростная. Кто-то нападал, кто-то защищался. Кто-то всхлипывал, кто-то смеялся, кто-то победно рычал, кто-то рыдал.

Миг, другой, и все кончилось. Из светлеющего облачка вырвалось кошмарное создание. Слева полуобглоданная нога, справа – тяжело обвисшее крыло. Почерневшее крыло было разбито, раздергано и кровоточило.

– Не смотрите на меня, это ужасно! – закричал получеловек-полуптица.

Теряя перья, странное существо скрылось за ближайшей скалой.

Там, где минуту назад курилось темное рваное облачко, истаивал легкий прозрачный дымок. Секунда, вторая, и он бесследно растаял.

Все стояли словно бы немного оглушенные.

Вдали, у скалы, на рыжей каменистой почве валялось несколько потерянных птицей перьев. Подойти к ним было страшно. Подойти к ним было невозможно. Издали было видно, как эти перья съежились, побурели, превратились в пузырящуюся темную, похожую на кровь жидкость. Прямо на глазах она просочилась сквозь песок, оставив на поверхности быстро подсыхающие коричневые пятна.

Из корзины мирно торчал хрустальный шар, завернутый в несколько слоев мягкой бумаги. Часть обертки была мокрой, другая часть бумаги, видимо, сильно навощенной, казалась сухой.

Валик, ласково придерживая забияку Базз, подошел к корзине. Глянул. Тронуть шар он не рискнул. Сейчас, когда солнечные лучи били в сторону, открытая часть хрустальной поверхности шара выглядела обыкновенно. Больше того, она казалась какой-то тусклой, даже замызганной. Валик хмыкнул и отошел. Никто больше не проявил желания подойти к шару.

Стояли, переминаясь с ноги на ногу. Сержант кашлянул.

– Это самое, – сказал он смущенно, – эту штуковину тащите назад, что ли.

Из-за скалы вышел худенький человек среднего роста в блекло-зеленом плаще столь ветхого вида, что казалось, плащ вот-вот распадется в прах. Припадая на левую ногу, он робко двинулся в сторону людей. На его лице блуждала растерянная улыбка. Приблизившись, он заметил, что люди смотрят с некоторым страхом и на него самого, и на его неказистый плащ, словно бы покрытый сырыми пятнами мха.

– Извините меня, – сказал человек застенчиво, – лучшей одежды я пока найти не смог.

Голос был такой знакомый!

– Уискерс, вы ли это? – пробормотал пораженный Галик.

– Уискерса больше нет, – с оттенком некоторой печали сказал человек. – Перед вами доктор волшебных наук Якоб Якоби собственной персоной.

На несколько секунд воцарилась мертвая тишина.

Путешественники смотрели на пришельца с любопытством, но и с заметным смятением. Даже мартышка Базз прижалась к Валиковой шее и мелко дрожала.