Читать книгу "Храм украденных лиц - Екатерина Красавина"

— Юля говорит, что Лазарева была в курсе этих звонков, но сказала, что сейчас нет времени и она перезвонит Кузьминой позже, — говорил Витька по телефону.

— Ясно, — сказал Губарев. — Я так и думал.

— Юля вам привет передает.

— Ей от меня тоже. Большой и пламенный. Встретимся с тобой на работе.

На работу Витька приехал бодрый и сияющий. Влюбленный, понял майор.

Они сидели в кабинете, и Губарев говорил Витьке, машинально рисуя в блокноте геометрические узоры:

— Теперь все складывается в одну цепочку. Кузьмина хотела поговорить с Лазаревой о «Велане». Возможно, она собиралась представить свой проект медицинского центра, договориться о сотрудничестве. Но Лазарева восприняла этот звонок как сигнал тревоги. Она подумала, что Кузьмина может начать шантажировать ее давним студенческим романом с Лактионовым. Следствие обнаружит, что она лгала. Начнут раскапывать ее прошлое. Выйдут на племянницу. Она боялась этого. Боялась потревожить тени прошлого, которые могли принести ей катастрофу в настоящем. Она сказала об этом племяннице. Наверняка упомянула и о деньгах «Велана», которые могли разжечь ее аппетит. Исакова и решилась разрубить все проблемы одним махом.

— Но как Кузьмина впустила Исакову в свою квартиру?

— Эти двое придумали какой-нибудь предлог. Может, племянница должна была сыграть роль курьера: забрать проект медицинского центра и передать Лазаревой. Для ознакомления с ним. Или что-то еще.

Во всяком случае, она расположила к себе Кузьмину настолько, что та чаевничала с ней на кухне. Надо хорошенько потрясти этих дамочек. Тогда они расколются.

Витька взглянул на наручные часы.

— Торопишься куда? — спросил майор.

— Да. На занятия в спортклуб.

— А… понятно! Ну тогда иди!

— Я вам не нужен?

— Абсолютно!

Дина Александровна на этот раз выглядела несколько необычно. Нарядно. Губы накрашены яркой помадой. В ушах — серебряные серьги, на шее — колье.

— Проходите! — пригласила она его в гостиную. Как всегда. Он сел на «свой» стул и тут услышал от Дины Александровны нечто неожиданное: — Хотите выпить?

— Да, — брякнул майор и смутился. Но Дина Александровна не посмотрела на него. Она стремительно вышла из комнаты. Легкая, изящная, в черном брючном костюме. Губарев невольно залюбовался ею. Да, она ему нравилась, и было бы глупо врать самому себе. Да и зачем?

Лактионова вернулась с подносом, на котором стоял красивый штоф из зеленого стекла и две рюмки такого же цвета.

— Виски, — пояснила она. — Настоящее шотландское виски. Я его очень люблю.

С Диной Александровной Губарев взял себе за правило ничему не удивляться. Хотя в другой ситуации, наверное, он был бы удивлен. Женщина — и виски!

Она разлила виски в зеленые рюмки и сказала:

— Во-первых, я хочу вас поблагодарить за то, что вы нашли Колиных убийц. Для меня это очень, очень важно! Я понимаю, что Колю не вернуть, но мне было бы намного хуже, если бы я знала, что они спокойно гуляют на свободе. Коля был гармоничным человеком и во всем старался придерживаться принципа справедливости. Насколько это возможно. Я понимаю, та история с любовницей… не очень украшает моего мужа. Но мужчина есть мужчина, и я его не виню. Хотя в свое время немало понервничала из-за этого. Извините, я закурю. — Дина Александровна выдвинула из стола боковой ящик, которого не было видно со стороны Губарева, и достала оттуда длинную тонкую сигарету с мундштуком и маленькую пепельницу в форме раковины. Прикурила от зажигалки. Все ее движения были эффектны и красивы. Так могла курить какая-нибудь голливудская кинозвезда 30-х — 40-х годов. — Во-вторых, я надеюсь, что теперь перестала быть главной подозреваемой, — легкая улыбка скользнула по губам Дины Александровны и тут же исчезла. — И о чем вы хотели со мной поговорить? Но сперва давайте выпьем за Николая Дмитриевича. Пусть его душа покоится с миром. — Она изящным движением положила сигарету на край пепельницы, взяла рюмку виски, залпом выпила ее и налила себе вторую. Майор с удовольствием выпил виски. Оно было крепким, с хорошим, насыщенным вкусом.

— Я хотел с вами поговорить о Надежде Арсеньевой. Это та самая девушка, которой Николай Дмитриевич сделал неудачную операцию. Правда, не по своей вине. Виноват был ассистент. Но все равно. — Губарев замолчал. — Вам не кажется, что нужно как-то восстановить справедливость? У девушки вся жизнь пошла наперекосяк. И так-то она была не сладкой. — Майор рассказал Дине Александровне историю Арсеньевой и посмотрел на нее.

Да… это ужасно. Строить такие планы в отношении операции! А затем похоронить их. Трудно представить себе, что она пережила, бедняжка. — Дина Александровна задумалась. Снова взяла в руки сигарету. — Я подумаю, что здесь можно сделать. Надо найти хорошего хирурга. И сделать другую операцию. Я, естественно, оплачу все расходы. Коля говорил, что потрясающие хирурги-пластики есть в Швейцарии. — Дина Александровна стряхнула пепел. — Я все поняла, я займусь этим вопросом. Оставьте мне телефон этой девушки. Я с ней свяжусь и поговорю.

У Губарева потеплело на душе.

Он вырвал из записной книжки листок, достал ручку и записал телефон Арсеньевой.

— Вы только, пожалуйста, не откладывайте. Девушка доведена до крайней степени отчаяния.

— Еще бы! Я понимаю ее. Не волнуйтесь. Я все сделаю как надо. Я исправлю эту единственную Колину ошибку. — Она немного помолчала, потом сказала: — В память о нем.

— Спасибо.

В коридоре Губарев задержался около картины, которая ему всегда нравилась: букет с лилиями на фоне грозового неба. Дина Александровна проследила за ним взглядом и улыбнулась.

— Хотите, я вам подарю эту картину?

— Да. Хочу, — вырвалось у Губарева. Лактионова сняла картину со стены и протянула ее майору:

— Возьмите. Подождите, сейчас я упакую ее в лучшем виде.

Она ушла с картиной в руках, а вернулась с большим пакетом.

— Берите, картина вам понравилась. Я это заметила сразу. Еще в ваш первый визит.

Губарев едва заметно вздохнул. Ему было жаль, что он больше никогда не придет в эту квартиру и не увидит Дину Александровну. Ну что ж! Вся наша жизнь состоит из встреч и расставаний. И к этому надо быть всегда готовым.

Она протянула ему руку: теплую, мягкую. Губарев чуть задержал ее в своей.

— До свидания.

— До свидания.

Ее слова все еще звучали музыкой в ушах майора, когда он спустился на лифте с пакетом под мышкой. В таком виде он и приехал на работу.

— Что это у вас? — подозрительно спросил Витька.

— Картина.

— Картина? Откуда?

— Дина Александровна подарила.

— А… Выпросили?