Читать книгу "Оборотень в погонах - Андрей Уланов"

– Вообще-то, – негромко заметила Марина. – Не знаю, как вы, а лично я была бы не прочь перекусить.

– Не советую, – развернулся к ней Зорин. – Я, прежде чем сумел перекинуться, нанюхался ароматов из местного буфета вдоволь. Поверьте мне на слово, лучше туда вовсе не заходить, не говоря уж о том, чтобы вкушать приготовленную там пищу.

– Что, все настолько плохо? – удивился я. – А мне казалось, что после корма для упырей под названием «колбаса останкинская» бывших раешных жителей уже ничем не напугаешь.

Очередной мрачный взгляд Зорина заставил меня изменить свежевысказанную точку зрения… равно как и убедил в том, что тему эту лучше не развивать.

– А может, попробуем поискать какой-нибудь ресторан? – неуверенно предложила Марина. – Вокзал ведь в центре города… А портал пропустим.

– Следующего придется ждать почти до темноты. Лучше попробуем потерпеть еще каких-нибудь час-полтора, – попросил я. – Стоит нам добраться до Макса и нас непременно накормят.

По крайней мере, я на это не без оснований рассчитывал. Правда, Макс упоминал о возможном «напряге со жратвой», но по его понятиям это состояние начиналось в тот момент, когда он не чувствовал себя способным накормить досыта десяток-другой саблезубых тигров.

– Предлагаю компромисс, – сказал Шар, сдувая с плеча уже третью за минуту несуществующую пылинку. – Пусть дамы прогуляются до ближайшего ларька на привокзальной площади и приобретут там себе по паре стаканчиков мороженного, а заодно – бутылку «Мистики».

– «Мистики», – переспросил я. – Зачем нам эта алхимическая отрава? В ней разве что алкагеста не содержится… и то по действию она ему не сильно уступает.

– Именно за этим, – серьезно сказал эльф. – Если ты не сумеешь за двадцать минут вернуть себе свой естественный окрас…

– Тогда, – перебил я его, – берите лучше «Золотой вереск»! К неграм или китайцам местное население за последние годы успело немного привыкнуть, но вот существо с фиолетовой рожей точно вызовет среди провинциальных жителей нездоровую сенсацию.

Интерлюдия

Валентин Зорин

«Скорые», наверное, слетелись со всей Москвы. Мерцало характерное голубоватое сияние, и сильно пахло озоном. Над каждым вытащенным раненым трудилось по два-три целителя. Впрочем, раненых было не так уж и много. Убитых намного больше.

В праздничные дни здесь всегда толпится тьма народу. Выбираются семьями, с детишками…

Ударная волна и осколки прошлись по толпе жутким зигзагом – двадцать саженей на северо-запад, потом вправо градусов на сорок, потом еще чуть правее. Этот страшный путь был отмечен изломанными, рваными телами и кровью. Много крови. Местами потоки сливались в сплошную алую полосу.

Мы еще должны были благодарить Господа за вспыхнувшую панику. И того, оставшегося неизвестным тролля, великана или – чем черт не шутит?! Страх, говорят, удесятеряет силы – человека, который сумел-таки опрокинуть массивную каменную тушу урны!

Теперь выпотрошенные из бумажного пакета внутренности второй бомбы безобидной с виду россыпью валялись на брусчатке. Громоздкий часовой механизм, примотанный леской к двум брускам триамита, тщательно наломанные лезвия бритв и множество разноцветных стеклянных шариков, которые торгуют детишкам на лотках, по полдюжины даже за нынешний, окончательно издешевевший целковый.

– Как думаешь, – хрипло спросил я стоявшего рядом эксперта. – Кто?

– И думать нечего, – зло сплюнув в сторону, ответил он. – Эльфы. Я еще когда к площади полетал, понял. Сверху оно знаешь как… алое на желтом… Эстетики проклятые.

Эльфы. Я еще раз посмотрел на кровавый след, пытаясь представить, как этот кошмар может выглядеть с высоты и внезапно понял. Хотя понял я, наверное, раньше, просто догадка была настолько… кощунственной, что мозг не сразу смог признать ее.

Вторая, неразорвавшаяся бомба должна была начертить кровью недостающий изгиб руны «ваэль» – свобода!

– План-перехват объявили? – спросил Коля Девельков, пошевеливая пальцами так, что слышался хруст вражьих глоток.

– Мгм, – отозвался эксперт. – Сразу. А толку…

– Господа! Господа, пропустите!

Мы с Колей разом обернулись, нахмурившись – новомодное обращение, так и не вытеснившее раешных «братьев», резало слух. Сквозь плотную толпу благочинских всех званий и мастей пытались прорваться двое – боевитая газетерша и угрюмый оператор с магическим глазом на плече. У меня сердце екнуло при мысли, что немыслимо дорогая хрустальная сфера может выскочить из рук и грянуться о булыжник.

– Господа! Пропустите!

– А вы, сестра, кто будете? – недружелюбно поинтересовался Коля, загораживая широкой спиной залитую кровью площадь.

– «Независимое российское телевидение», Фатьма Торкулаева, – Девица подергала табличку на груди – с именем и кумпанейским иероглифом, нехорошо напоминавшим символ Международного теософского общества. – Отойдите, вы загораживаете ракурс!

– Да? – Коля картинно извернулся, безуспешно выискивая утерянный ракурс у себя за спиной, где-то в районе ягодиц. – Не вижу!

Газетерша фыркнула, и переключила внимание на меня.

– Сударь, как вы относитесь к борьбе эльфийской расы за независимость от репрессивного пост-теократического режима? – выпалила она на одном дыхании.

– Коля, – попросил я, – покажи сестре ракурс.

Девельков покорно подвинулся, едва не своротив столик, на котором эксперт сосредоточенно выкладывал пасьянс из карт Таро.

– Ну и как вы думаете? – обводя кошмарную панораму взмахом руки, поинтересовался я – как мне думалось, риторически.

– Само собой, невозможно ставить знак равенства между действиями экстремистов, пускай и движимых благородной идеей, и искренними и честными представителями перворожденных, стремящихся выработать совместный модус вивенди для своей расы и смертных… – на одном дыхании выдала газетерша.

Девельков икнул. У него с длинными фразами шла вечная война, отчего колины рапорты возвращались от начальства, как от редактора – исчерканные красным.

– Почему? – спросил я.

Сестра Торкулаева воззрилась на меня, как на умалишенного.

– Почему нельзя? – повторил я. – Что такого благородного в идее обнести родимый лес забором и сидеть за ним? С какой стати ради этой идеи надо бомбы взрывать?

– Как я сказала, экстремисты… – попыталась было вернуть темп газетерша, но я остановил ее.

– Если кто-то проповедует идеи, ради которых бросают бомбы, – жестко промолвил я, – он бросает бомбу.

Коля трижды демонстративно хлопнул в ладоши.

Газетерша не удостоила нас ответом.

– Трудно ожидать объективного расследования этого дела от наших правоохранительных органов, – пропела она в хрустальный глаз камеры, – более озабоченных сохранением своего имиджа борцов с терроризмом, чем выявлением причин, толкающих древнейший народ на сопротивление федеральным властям…