Читать книгу "Канкан для братвы - Дмитрий Черкасов"

* * *

Состав скользнул мимо оторопевших братков, уже готовых к захвату добычи, и застучал колесами на переезде. На раскачивающихся во все стороны платформах болтались белые как мел охранники, намертво вцепившиеся в покрывавший бронетранспортеры брезент.

– Куда?! – Ортопед огромными прыжками помчался по насыпи, пытаясь ухватиться за сцепное устройство последнего вагона. – Стоять, блин!

К Грызлову присоединились Мизинчик и Глюк. Братки преодолели полсотни метров, побив все рекорды скорости на спринтерских дистанциях, но разгон поезда был слишком велик. Красные тряпицы, привязанные на концах бревен, прощально затрепетали, и состав исчез за поворотом.

– Вот гадство! – Ортопед воздел к небу судорожно сжатые кулаки, погрозил кому-то невидимому и повернулся к мозговитому Клюгенштейну. – И это, блин, ты назвал отличным планом?!

– Они не затормозили! – запыхавшийся Аркадий согнулся пополам и уперся руками в колени. – Но ведь должны были!

– Не вопрос! – согласился Мизинчик.

На насыпь взобрались остальные братки.

– Это финиш, блин! – Ла-Шене махнул здоровой рукой и заржал. – Знаете, куда мы их отправили? Аккурат в ворота винного склада!

– Ты же говорил, там тупик! – удивился Горыныч.

– Я, блин, ошибся, – повинился Игорь Берсон. – Карту не так посмотрел, блин, вверх ногами... Только сейчас правильно глянул.

Издалека донесся скрежещущий грохот, свидетельствующий о том, что состав воткнулся в ворота коммерческой оптовой базы. Спустя секунду к звукам разрываемого металла присоединился тонкий вопль трех коммерсантов из Киева, когда на их глазах в ангар с уже оплаченной водкой ингушского розлива впилился окутаный дымом тепловоз, тащивший за собой платформы с военной техникой.

Впоследствии наглые москали, продавшие украинским барыгам сорок тысяч литров жуткой спиртовой смеси, отказались возвращать деньги за уничтоженный товар, сослались на форс-мажор и предложили хохлам обратиться за компенсацией в российское Министерство обороны.

* * *

«Кадиллак» встал точно за «хаммером», перекрывшим асфальтовый пятачок у парадной Лизунца, и в эту самую секунду в дверях показался сам коммерсант.

– Вот он! – крик Хоттабыча едва не оглушил Садиста.

Олег рыбкой вылетел из джипа, перекувырнулся через голову и оказался в двух метрах от кинувшегося обратно в дом сверкающего лысиной бизнесмена.

– Берем! – Тулип вытолкнул Дениса через правую дверцу и выпрыгнул вслед за ним.

Лизунец взбежал вверх по лестнице и попытался укрыться в лифте. Вслед за ним в маленькую кабинку заскочил Садист, подсек барыге ноги и опрокинулся на пол. Бизнесмен оказался сидящим верхом на братке. Через мгновение Лизунцу досталось кулаком в нос от Дениса, которого, в свою очередь, припечатало к стенке тело разогнавшегося Тулипа.

Сережа Александров широко взмахнул рукой и расколотил плафон на потолке лифта.

Двери закрылись и кабина погрузилась в темноту.

На полу завозились.

Тулип резко развернулся, чуть не размазав Рыбакова по стене, опять замахнулся и от души заехал кулачищем сверху вниз, попав во что-то округлое. С пола раздался короткий рык.

Денис вытянул вперед руки, нащупал ухо и крутанул.

Кто-то ойкнул.

– Погоди, – попросил Тулип и треснул локтем, целясь в то место, где по его расчетам должна была находиться голова Лизунца.

Удар достиг цели. Локоть братка соприкоснулся с лысым черепом.

– Кистень дать? – сипло осведомился прижатый к стене Рыбаков, нащупывая за пазухой раскладную титановую дубинку.

– Давай! – распорядился Александров.

– Мужики, – странным голосом сказал Садист, – если вы мне еще раз по башке дадите, я его не удержу.

Денис изловчился, вытянул из кармана зажигалку и чиркнул колесиком.

Оказалось, что Лизунец и Левашов давно поменялись местами и теперь Садист давил коленом на грудь хрипящему бизнесмену.

– Бли-и-ин! – Тулип зачем-то погладил Олега по голове. – Мы ж не знали...

По лестнице серебряной капелью рассыпались шаги обутого в «казаки» Хоттабыча.

– Саня, нажми на кнопку! – громко попросил Рыбаков.

Двери распахнулись, и братки выволокли на площадку мычащего коммерсанта.

– Кто сейчас у тебя дома? – Денис схватил Лизунца за горло.

– Никого, – пискнул бизнесмен.

– Поехали, – Рыбаков шмыгнул носом. – В квартире его удобнее расспросить...

Лизунец не соврал.

В его отделаном по последней европейской моде жилище действительно было пусто. Пока братки вязали коммерсанта бельевой веревкой, Денис прогулялся по комнатам, заглянул во все углы, распахнул дверцы шкафов, поворошил пачку разноцветных книжек «народных целителей», сваленых на кухонном столе, дотронулся до недавно вскипевшего чайника, отдернул палец и вернулся в гостиную.

– Где здесь кладовка? – деловито поинтересовался Тулип. – Паяльник нужен...

– Ты думаешь, что он робот? – хмыкнул Рыбаков. – Давай сначала по-доброму попробуем, – Денис встал напротив дрожащего Лизунца.

Бизнесмен опустил глаза.

Судя по его поведению, к чему-то подобному коммерсант был готов. Он, в отличии от большинства нормальных людей, не начал истериковать, не орал «Спасите! Убивают!» и не задавал вопросы типа «Что вам нужно?». Хотя его поведение могло объясняться и тем, что Лизунец, к примеру, задолжал кому-нибудь кругленькую сумму и принимал своих противников за подручных кредитора, явившихся получить причитающееся.

– Кофе будете? – спокойным голосом спросил Рыбаков.

– Я кофе не пью! – огрызнулся бизнесмен.

– Тогда сразу к делу, – Денис уселся в кресло. – Вопрос у нас один – кому вы сообщили о дате экскурсии в Пулковскую обсерваторию?

– Какой экскурсии?

– Школьников из той гимназии, где учится ваш сын, – Рыбаков намерено не хамил и обращался на «вы». Но ни на йоту не поверил разыграному Лизунцом недоумению.

– Я не знаю ни о какой экскурсии!

– Подумайте хорошенько.

– Я сказал, что не знаю! И вообще, что это за спектакль?

– Дай я ему вмочу! – попросил Хоттабыч.

– Подожди, – отмахнулся Денис. – Вы, Тарас Алексеевич, не понимаете, в какую историю попали. Это все гораздо серьезнее, чем ваши финансовые запутки и разборки с «крышей». И даже серьезнее ваших взаимоотношений с ментовкой, когда вы соизволили дать ложные показания против граждан Печенкина и Клюгенштейна.

Лизунец напрягся.