Читать книгу "Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - Егор Чекрыгин"

…Девять, десять, – Аут! Налетев лбом на каменноголовых поборников воинских традиций, я нокаутировал сам себя! Как и уговаривались с Леокаем, нашел слабое место. Только вот не у верблюжатников, а у его собственных вояк.

…И им по фигу было, что «родина в опасности», что «верблюжатники не настоящие люди, а скорее демоны», к тому же «сами не соблюдают Кодекс Пяти Добродетелей и Правильные традиции»…Для этих снобов главное было не опозориться в собственных глазах и глазах собратьев. Как все «спортсмены», они были весьма ревнивы к славе, болезненно реагируя на то, «что люди скажут». И скорее готовы были героически тупо помереть, находясь в невыгодном положении, лишь бы про них не спели «позорящую» былину. (А я таких тут наслушался.) Лучше уж «героическо-трагическую», в конце которой прекрасные девы оплакивают смерть павших в неравной битве героев. И после этого я тут дебил!

Короче, полный облом!

…А драться в «честном» бою было бессмысленно – семь дюжин вояк, из которых одна будет на верблюдах, расколотит нашу сотню, из которой половина носильщики, в пух и прах. И даже если мы с Лга’нхи уведем верблюдов, все равно силы слишком неравные.

Но уходить просто так не хотелось. Даже помимо того, что опасно оставлять за спиной вражье войско, – ведь тут идеальный испытательный полигон, на котором можно относительно безопасно отработать методику войны с верблюжатниками.

Пробежав пару десятков километров и отдохнув душой, Мнау’гхо, после долгих наводящих вопросов и десятка тычков, «вспомнил», что ближайший лагерь верблюжатников находится где-то «много» дней пути отсюда. Мол, «ушло остальное войско. А их тут оставили… Зачем? – Он не знает». – Так что по всему выходило, что войско верблюжатников, наткнувшись на сильное сопротивление в одном месте, прошло по степи вдоль горного хребта на северо-восток. Именно их мы с Лга’нхи и видели ранней весной. А тут оставлен небольшой лагерь, дабы обозначить присутствие и приглядывать за непокорными горцами… А значит, если мы начнем этот лагерь громить, – на помощь этим воякам никто не придет.

….Вопрос только, как их громить при таких унылых раскладах? Как я понял, воинов у Леокая осталось не так уж и много. Учитывая тех, что он послал в Олидику и эту полусотню, остается еще сотня-другая, необходимые для охраны крепостей на границах государства. Можно, конечно, еще и ополчение поднять. В конце концов, тут каждый мужик военнообязанный и хранит дома набор из копья, щита и топорика либо клевца. Только кто тогда будет убирать урожай, пасти овцекоз и вкалывать в мастерских? Так что помощи от Леокая мне ждать не приходится. И исходя из этих соображений, разгромить верблюжатников надо собственными силами… Слишком неравными, как оказалось, силами.

А как же их уравнять? По старому-доброму «разделяй и властвуй». А значит, надо каким-то образом воздействовать на те четыре дюжины насильно забритых в пехоту степняков, убедив их, что мы сильнее, чем нагнавшие на них ужас верблюжатники. А для этого нам как минимум надо разбить их на глазах у широких масс общественности. (Ага, и былину потом об этом спеть.) И не «по очкам», а чистым и сокрушительным нокаутом.

– …Думай, Голова, думай… Блин, – визжит в ответ Голова! – Чего ты от меня хочешь? Я, знаешь ли, Академий Генштаба не заканчивала и всякие там тактики-стратегии знаю исключительно по схемам в учебнике истории да по голливудским фильма, которым, как известно любому уважающему себя профану, верить нельзя!

– А я вообще не военнообязанный. У меня плоскостопие и-и-и… справка о плоскостопии! – мысленно орал я ей в ответ. – Однако воюю… Вон, весь скальпами, как Киркоров блестками, увешан…

Кино, говоришь?

Глава 17

Если вы думаете, что мне сейчас было страшно. Так вот, скажу я вам – «Уже нет».

Скорее уж я испытывал облегчение, что все наконец-то кончилось или вот-вот кончится.

Потому что первый раз в жизни стоять в строю других вояк, судорожно пытаясь утереть плечом капающий со лба пот, чтобы не отрывать рук от сжатого в них протазана, и глядеть на несущихся на тебя верблюдов, – было фигней по сравнению с тем, что мне пришлось пережить за последние дней девять.

А верблюды были реально жуткими. Даже когда на тебя прет толпа людей – это уже страшно. А когда на тебя несется стадо животных, под три метра ростом, да еще и с сидящими на них всадниками… – тут уже реально душа мгновенно уходит в пятки. И единственное спасение, даже не столько от верблюдов, сколько от паники, – строй из нескольких шеренг. Первой шеренге вроде как некуда бежать – сзади их подпирают товарищи. А второй и третьей – не так страшно, потому что между ними и врагом стоит первая шеренга. Вот только так – сбившись в плотный строй, из которого не выскочишь, и выставив перед собой длинные копья – и можно отразить атаку кавалерии, хоть на верблюдах, хоть на слонах. (Последнее утверждение – не столько руководство по противослоновой обороне, сколько попытка Дебила подбодрить себя. Автор не рекомендует читателю использовать подобную тактику против слонов.)

Увы. Во всем этом есть слабое место – фланги.

Когда до несущегося на нас строя верблюдов осталось меньше двадцати метров, я краем глаза заметил, как наши фланги потекли, сначала тоненьким ручейком, затем разрушительным потоком. Удерживать я их даже не пытался. И когда почувствовал, что по бокам стало как-то неуютно свободно, – и сам припустил что есть мочи, удирая от несущейся на нас Смерти.

Все, что я мог теперь, это молиться, чтобы сработало.

…Раньше считал всяких там продюсеров откровенными паразитами и бездельниками. Ну вроде артист поет или пляшет, а этот только бабло гребет, ни фига не делая. Поучаствовав в «организации» всего лишь одного сражения, я свое мнение резко поменял.

…Это ж сколько народу надо уговорить. Сколько разных мелочей учесть и подготовить.

Те же Кстой с Ревмалом вели себя как распоследние зазвездившиеся звездуны, выкатив мне «райдер» из кучи пунктов, а иначе категорически отказываясь «выступать в моем шоу». И битва-то должна начаться при свете дня. И формальный вызов должен быть послан. И драться нужно «честно». И… – Спасибо, что хоть искать в степи ароматизированную трехслойную туалетную бумагу эти задницы для себя не потребовали.

Конечно, сложнее всего было с последним пунктом – в смысле, не про бумагу, а про «честно». Я долго выяснял, что по их представлениям «честно», а потом еще дольше уговаривал малость расширить рамки этой «честности», подогнав их к суровым условиям реальности. На уговоры ушло почти два дня, и наконец они согласились, но смотрели на меня так, будто за траханьем овцы застали.

…Зато за эти два дня я получил подходящий заряд злобы. Который почти весь достался бедолаге Мнау’гхо. (Если этот парень выживет, клянусь, сделаю все возможное, чтобы выбить ему тепленькое местечко где-нибудь при дворе Леокая. Парень явно не заслужил столько бед на свою пустую головушку. Мало ему верблюжатников, так еще и я тут.)

…Правда, часть работы сделали Осакат (особенно Осакат – наконец-то ее болтливый язык был задействован в мирных целях подготовки массового человекоубийства), Витек и Лга’нхи, которые все эти два дня объясняли пленному, какой я Великий и Ужасный Шаман, развешивая на его ушах «кошмарные» истории про мои «подвиги» (особенно про «исход» из Иратуга). Так что к тому времени, когда подошла его очередь, клиент уже был полностью дозревшим.