Читать книгу "Вещий Олег - Наталья Павлищева"

Хорень облегченно вздохнул:

– Пронесло…

Оказалось – рано обрадовался. Встречные явно не собирались потчевать киевлян хлебом-солью, наоборот, постарались взять в кольцо. Это совсем не понравилось Хореню, тем более что силы были неравны, а Рыжко и еще двух коней всадники уже теснили в сторону от хозяев. Рыжко – конь умный, сразу в руки не дался, рванул и был таков. Хорень с тоской подумал, что ловить его теперь надо долго. Но особо размышлять было некогда. Всадник на гнедой кобылке, видно, старший, почему-то по-гречески крикнул, чтоб бросали оружие. Хореня удивило – откуда здесь ромеи? Но уж лучше ромеи, чем степняки, потому он приветственно поднял руки, показывая добрые намерения:

– Позволь приветствовать тебя, не знаю, кто ты!

Незнакомец вполголоса пробурчал уже по-славянски:

– Сейчас узнаешь!

«Все-таки болгары», – мелькнуло в головах у русичей. Хорень показал своим, чтоб не сопротивлялись, негоже поднимать мечи на хозяев, если явился в их дом с просьбой о помощи.

Все было бы спокойно, если б болгарам не пришло в голову зачем-то связать русичей. Вот этого Хорень терпеть уже не собирался. Он ловко увернулся от одного дружинника, боднув того головой в поддых, врезал второму в скулу и вмиг оказался у коня старшего:

– Ты пошто нас вязать приказал?! Мы в Плиску едем!

– Ты на моей земле стоишь и моих же людей бьешь?! Взять его! – разозлился болгарин.

«Ну, это мы еще посмотрим!» – подумал Хорень и, схватившись за стремя болгарина, ловко обеими ногами отбил бросившихся на него сзади. Это дало ему время повернуться и занять боевую стойку, как когда-то учил Рунар. В следующие несколько минут болгары на себе испробовали силу рук и ног Хореня и качество варяжской науки. Хорень почему-то подумал, что сделал бы Раголд, окажись он в таком положении. Наверное, принялся бы петь соловьем, расписывая, как хороши кони у болгар, как сильны они сами, как велик болгарский царь Симеон. Он и сам был бы не против попеть, только вот не давали… Всадников было много, они уже сумели стащить одного из русичей с коня, заломили ему руки, Сбыш пока сопротивлялся, но и на его руках повисли трое, третий дружинник Заман отбивался от наседавших четверых. Но больше всего досталось самому Хореню. Против него ополчились почти все оставшиеся.

Болгары разозлились уже всерьез и окружили Хореня плотным кольцом. Биться против десятка сильных дружинников было бессмысленно, но просто так сдаваться тот не собирался. Для себя русич решил – убить не убьет, но синяков наставит обязательно. Не желая крови, он не вынимал меча, зато ногами и кулаками действовал просто убийственно. Первый же удар лишил возможности жевать и что-то говорить ближайшего болгарина, другой оказался не промах, сумел увернуться, но Хорень уже знал, как справляется с особо рьяными Раголд, сумел подглядеть, потому вывернутая кисть была самым легким последствием.

Русич раскидывал болгар одного за другим, но их было слишком много. Потому все же наступил момент, когда его самого уложили лицом на траву и вывернули руки за спину. Поняв, что сопротивляться бесполезно, Хорень смирился. Когда его связанного, наконец, подняли, болгарин со свернутой челюстью не смог не воспользоваться таким положением. Если бы не реакция Хореня, отработанная в десятках боев с Рунаром и другими, быть бы и ему криволицым, но он сумел увернуться, отпрянул в сторону, потянув за собой державших за руки, и в ответ пнул обидчика ногой в пах. Тот завопил от боли. Бой прервал старший болгарин, он скомандовал:

– Прекратить! Отведите их в стан! А этого, – болгарин показал кнутом на Хореня, – ко мне!

Русич понял, что теперь спуску от болгар не будет. Учеба Рунара здесь не поможет, придется применять науку Раголда. «Ко мне» оказалось шатром на краю лесной поляны. Болгарин спешился и шагнул в него, не оборачиваясь. Дружинники попытались втолкнуть следом и Хореня, предварительно пнув посильнее, но тот предусмотрительно отшатнулся, и очередной болгарин под смех товарищей полетел наземь. Все же его пнули, но Хорень даже не обиделся, сам поступил бы так же, если не круче. Он постарался чуть загладить вину перед болгарами, примиряющее приветствовав сидевшего в шатре крупного мужчину с седой прядкой у левого виска, безошибочно признав в нем старшего.

Тот, что командовал всадниками у реки, наклонившись, что-то объяснял сидевшему, зло косясь на Хореня. Старший внимательно смотрел, оценивал, и было непонятно, нравится ли ему неожиданный гость или нет. Скорее всего нет, решил про себя русич, кому ж понравится, если твоих людей бьют? Наконец, старший кивнул, и второй болгарин вышел, все так же косясь на русича. Хорень с некоторым удовольствием заметил, что, проходя мимо, болгарин постарался держаться подальше от его ноги, видно, помнил удар в пах, заставивший его дружинника согнуться пополам.

Старший все так же внимательно разглядывал русича. Его вид пленника не пугал. Да и чего бояться, меч отобрали, руки связаны за спиной, вокруг воины. Вот встреться они один на один, тогда можно и побояться… Хорень так задумался, представляя, как бился бы с этим человеком в честном поединке, что даже забыл, где находится.

– Кто вы, откуда? – Глаза болгарина буравили, точно он старался влезть не только в голову, но и в душу Хореня. Тот спокойно объяснял (и не такое видали!):

– Мы русичи, из Киева.

– Куда ехали?

Хотелось ответить, что и едут, но Хорень вспомнил, что их оставили без коней и оружие отобрали. Без своего меча киевлянин чувствовал себя точно босым на угольях, но старался сдерживаться.

– Едем к вашему царю Симеону Великому.

Произнося эти слова, Хорень подчеркивал и уважение к болгарскому правителю, и свою осведомленность о происходящих событиях. Далеко не все и не везде знали, что князь Симеон вдруг объявил себя царем всех болгар. Но, похоже, его знание дела на противного начальника болгарской дружины, встретившей русичей на границе, не произвело впечатления. Хорень вздохнул: все верно, он и сам бы не поверил, если бы вдруг на него из реки выбрались четверо и объявили, что едут на беседу с князем Олегом. Нет, не поверил бы, сначала, пожалуй, потряс бы голубчиков хорошенько.

– У меня есть охранный княжий знак. Он в суме, привязанной к седлу рыжего коня.

Болгарин усмехнулся:

– Ага, еще объясни, что твой конь сам с этой сумой уехал прямо к Симеону.

– Чего? – не понял Хорень.

– Да ускакал твой жеребец! – с досадой объяснил болгарин.

Хорень даже замер.

– Как это ускакал? Куда?

– Конь чей, твой? Вот с тебя и спрос.

Этого только не хватало, в суме не только княжий знак, но и много золотых монет! У Хореня хватило ума не говорить об этом болгарину, не то возьмутся ловить Рыжка или вообще стрелой побьют.

– Дай мне его позвать, услышит – прибежит.

– А еще кого тебе позвать? Посидишь под стражей, пока я не решу, что с вами делать!