Читать книгу "Сокровища горы Монастырь - Михаил Иванович Ханин"

не надышишься!

– Мотрите! – пожав плечами, равнодушно бросил Марьин. – Там темно!

Анисим выругался, снова хлестнул пленника плетью, но велел наделать факелов. Злодеи быстро надрали бересты и приладили ее к палкам. Процессия двинулась дальше. У входа в пещеру всадники спешились, привязали лошадей и сгрудились вокруг братьев, бросая настороженные взгляды на зияющую в горе дыру.

– Знатная яма! – нарочито бодро заявил горбатый Малюта. – В нее и верхом можно въехать.

– Веди! – глухо проговорил Анисим, снова ткнув в спину Тихона шпагой. Его уже трясло от возбуждения. Марьин стал осторожно спускаться вниз. За ним подвигались вытянувший вперед руку со шпагой предводитель шайки, державшие цепи злодеи и все остальные. Шагов через двадцать на повороте они остановились у массивной, окованной железом двери на четырех огромных навесах, закрытой на четыре замка.

– Отворяй! – закричал трясущийся душегуб, нетерпеливо ткнув Марьина шпагой в третий раз. Поморщившись, Тихон оглянулся: брат, как и следовало, стоял сзади. Он отодвинул тяжелый камень в сторону и достал четыре ключа. Когда мужчина отомкнул все замки и распахнул дверь, Митя стоял уже рядом. Тихон сердито мотнул головой – отойди, мол, назад, Христа ради, но брат сделал вид, что ничего не понял.

– Темень! – боязливо поежился один из иродов. – И холод лютый!

Остальные непроизвольно подались назад.

– Я говорил, что в пещере без факелов делать нечего, – равнодушно отозвался Тихон. Факелы запалили, Анисим в четвертый раз ткнул шпагой Тихона и хрипло выкрикнул одно-единственное слово: «Веди!» Глядеть на него было страшно. Злодея уже не трясло, а колотило. Голова, руки, ноги дергались, как в припадке, изо рта текла пена, единственный глаз горел огнем.

Вот тут Тихон и совершил ошибку, о которой потом жалел всю жизнь, – на мгновение замешкался у входа. Все-таки он очень хотел жить. Его любимый, чуткий, шумный, вечно радостный и, казалось, бесшабашный брат сердцем почувствовал, что Тихон не хочет умирать, и не задумываясь отдал за него жизнь.

– А давай, братик, я им все покажу! – беспечно заявил он и, подняв факел, шагнул вперед и потянул за собой держащих цепь злодеев.

– Митя! – простонал Тихон, рванувшись за братом. – Назад!

– Стой здесь! – рявкнул Анисим, забежав вперед и уперев шпагу в грудь Марьину-старшему. – Малюта, в пещеру.

Горбун и десяток душегубов с факелами боязливо направились за Марьиным-младшим.

– Митя, вернись! – заплакал Тихон, но тот в третий раз не послушал его.

Какое-то время трясущийся от возбуждения Норицин, морща лоб, пытался разгадать финт Марьина-младшего. Наконец он решил (ирод судил о людях по себе), что в пещере есть потайной ход, которым подлец и решил воспользоваться вместо брата.

– Ишь, шустрый какой выискался, объегорил Тишку! – зашелся в нервном смехе Анисим. – Но меня не объегоришь. Я тоже не лыком шит!

Внезапно душегуб оборвал смех и рявкнул властно:

– Малюта, не спускай с Митьки глаз! Иуда! Васька! Держите крепче цепи. Если Митька ускользнет в потайной ход – со всех троих шкуру спущу! И сами не попадите в западню! Два раза попадали уже.

– Я пойду-то схожу / На широкий двор / Я поймаю-то коня, / Коня вороного, – запел Митя неспешно, но уверенно двигаясь вперед и волоча за собой насмерть перепуганных, держащих цепи злодеев. За ними неотступно следовал горбатый Малюта, вытянув руку со шпагой вперед и нанося пленнику болезненные уколы.

– Митя! – зарыдал Тихон, предпринимая последнюю попытку спасти брата и становясь на колени. – Вернись, Христа ради!

– Все хорошо, братик, все ладно! – беспечно отозвался Митя, освещая факелом груды тускло мерцающих белых слитков. – А вот и оное серебро.

– Серебро! – ахнул Иуда, сразу позабыв про недавние страхи, холод и заорал во все горло: – Серебро! Истинно говорю вам – серебро!

Он готов был бросить цепь и драться насмерть с товарищами за свою долю сокровищ. Следом и большая часть злодеев метнулась к горе из слитков. И только трясущийся Анисим и четверо подручных с Тихоном настороженно застыли у двери.

– Анисимушка! Кощеюшка ты мой Бессмертный! – крикнул душегубу Митя, мгновенно оценив ситуацию. – Не бойся меня, Христа ради! Я калек и убогих не обижаю. Не сомневайся! Сейчас я поведу вас всех к золоту!

Уязвленный в присутствии сообщников, Анисим заскрипел зубами от ярости.

– Караульте Тишку! Головой отвечаете! – поборов сомнения, приказал он иродам, державшим цепи, и захромал к Мите. Двое подручных последовало за ним.

– Ага, вы там будете золото с серебром делить, а мы здесь цепи караулить, – заворчал один из двух оставшихся возле Марьина злодеев, но ослушаться не посмел.

– Веди к золоту! – даже не посмотрев на серебряные слитки и пребольно ткнув в спину Митю острием шпаги, рявкнул Анисим. Свой укол тут же нанес и злобный горбатый Малюта. Не обращая внимания на мучителей, их немилосердные уколы, боль, струящуюся по спине кровь, Марьин-младший развернулся, чтобы последний раз взглянуть на любимого братика, и крикнул, стараясь изо всех сил выглядеть беспечным:

– Все хорошо, Тиша, все хорошо… Поклонись Настеньке…

– Веди! – рявкнули душегубы, одновременно выбросив руки со шпагами вперед. Не сдержав стона, Митя сделал несколько шагов за поворот.

– А вот, Анисимушко, и золото! – подняв факел и снова не сдержав стона, все так же делано-беспечно выкрикнул он – Смотрите, любуйтесь оным!

– Золото! Золото! – загалдели злодеи, непроизвольно подвигаясь к желтеющей впереди горе, не отрывая от нее глаз и сразу позабыв про Митю, Анисима и Малюту.

– Карауль Тишку! Глаз не спускай! – приказал один из охраняющих другому и, бросив цепь, ринулся вглубь пещеры. Воспользовавшись неразберихой, Митя легонько толкнул пробегавшего мимо громилу на шпагу Норицина, а тому ткнул факелом в уцелевший глаз.

Следом под рев ослепшего душегуба он сокрушил ударом в челюсть Малюту. Увернувшись от двух сабель, Марьин размазал по стене державшего цепь Иуду. Потом захрустели кости пятого ирода. Но вот чья-то сабля рубанула его сзади по плечу, а другая проткнула насквозь.

– Все хо… бра… – силился сказать еще что-то Митя, зажимая руками рану и оседая на пол. – На…

Сдерживая рыдания, Тихон вытащил из голенища нож, воткнул его в спину потерявшему бдительность охраннику, зашвырнул его в пещеру и, стараясь не шуметь, закрыл дверь. Увлеченные добиванием Мити и дележкой сокровищ душегубы не сразу обратили