Читать книгу "Пробуждение воздуха - Элис Кова"

могла бы подслушивать в зале суда. Но мысль о том, что ее снова выдернут из тела, удерживала ее на месте, делая лишь то, что она катала камешки по полу и обратно.

- Пошли, - наконец сказал Крейг. Валла поднялась на ноги и провела рукой по волосам, почти сразу же запутавшись в них. - Я не собираюсь заковывать тебя в кандалы, так что, пожалуйста, не убегай.”

- Обещаю, - согласилась она, не уверенная в том, что эти охранники были исключительно умны или чрезвычайно глупы, доверяя ей. Как бы то ни было, она была рада, что они это сделали и позволили ей молча пройти между ними.

Она почти ничего не делала весь день, но Валла находила эту прогулку утомительной. Тропинка была полностью под землей, вверх по тускло освещенным лестницам, и паутина загромождала коридоры. Больше они никого не встретили, и это навело ее на мысль, что она находится в каком-то временном пристанище, а не в лабиринте подземелий, которые, по слухам, существовали под дворцом.

Наконец они подошли к довольно простой двери. Над ней сияло солнце, сделанное из бронзы, но потускневшее от времени. Она протестовала против попыток Даниэля открыть ее, начав шевелиться только тогда, когда он уперся в нее плечом.

- Ты уверен, что это правильный путь?- Он закашлялся от пыли.

- Так мне сказал принц.- Крейг пожал плечами. - Может быть, прошло много времени с тех пор, как последний человек был здесь?”

- Это было так давно, - пробормотал Дэниел.

Она была благодарна Крейгу за то, что он не так давно догадался прихватить фонарик. На какое-то мгновение сердце Валлы бешено забилось, когда она поняла, что находится очень далеко от всех остальных, одна с двумя охранниками. Но когда приглушенный свет часовни начал проникать через дверь, она вздохнула с облегчением.

Они вошли в маленькую подсобку часовни, которую Валла никогда раньше не видела. Там был большой алтарь. Над ним стояла скульптура богини, протягивающей руки. Она была окутана живительным пламенем и имела твердое, но доброе выражение лица. На алтаре стояли несколько ритуальных предметов: золотое зеркало, поддерживаемое белым мрамором, стальной кинжал и черно-белые свечи. Там было всего четыре подушки для коленопреклонений, и они выглядели старыми и изношенными. Валла предположила, что подушки когда-то были белыми, но теперь они были потертыми и серыми от пыли.

Там была еще одна дверь, которая, как предположил Валла, вела в главную часть часовни. Он, казалось, был в лучшем уходе и был укреплен железом и золотым замком. Даниэль скинул сапоги, прежде чем войти в священное место, чтобы попытаться открыть другую дверь. Эта дверь тоже не сдвинулась с места, но издала предательский лязг открывающегося замка.

- Тогда, наверное, мы подождем снаружи.- Он пожал плечами, натягивая ботинки обратно. - Это единственный выход, так что мы знаем, что ты не можешь бежать.”

- Дадим вам уединение в ваших молитвах, - предложил Крейг.

Валла слегка улыбнулась им обоим. Они не могли дать ей много, но то, что они могли, они сделали. Кивнув, оба ушли, оставив ее одну.

Они не дали ей обуви, так что ей нечего было снимать, прежде чем войти в священную землю, но она хотела бы иметь что-нибудь, чтобы вымыть ноги и руки. Подойдя к одной из подушек, Валла безучастно сидела, глядя, как танцующие языки пламени окутывают скульптуру матери. Это был гипноз, и хотя он не был похож на молитву, в нем было что-то умиротворяющее. Старухи говорили, что мать присматривает за всеми своими детьми; Валле было интересно, потерялась она или забыта. Одна мать уже ушла от нее, может быть, это была просто ее судьба.

Скульптуры превратились в рельефы вокруг внешних стен. В каждой из них была история матери Солнца и ее вечного танца с отцом Луной. Мать, создавшая землю; их ложное дитя, дракон хаоса; их разделение мира, чтобы удержать беспорядок от их истинных детей, человечества; она знала все истории. Каждая сказка была воспоминанием о книге, которую она читала на этом любимом подоконнике. Ее глаза начали гореть.

Быстро вытерев щеки, Валла повернулась на месте, когда дверь часовни медленно и бесшумно открылась. Фигура, закутанная в бордовое, скользнула через порог. Старухи матери носили темно-красный цвет, символизирующий уходящий свет солнца, символ того, что их бдение будет длиться до конца их дней. Дверь бесшумно закрылась, и старуха снова заперла ее.

- Старуха, - неуверенно произнесла она. - Я пришла помолиться перед своей судьбой, - попыталась объяснить Валла, обеспокоенная тем, что может оказаться там, где ее не должно быть.

Две руки потянулись вверх и откинули капюшон назад.

- Я знаю, - это был глубокий мужской голос.

- Алдрик?- Ахнула Валла в шоке.

Край его воротника на белой куртке выступал из - под большого капюшона, и он носил свою золотую корону.

- Не говори слишком громко.- Он огляделся вокруг, прежде чем быстро подойти. Алдрик опустился на колени на подушку напротив нее. - С тобой все в порядке?”

- Помимо очевидного?- Она слабо улыбнулась.

Он нахмурился.

- Это не игра, Валла, - слегка пожурил он ее.

- А? Прости, я так и думала. Я не знаю, как ты, но мне было так весело.- Она была не в том настроении, чтобы разговаривать с ней таким тоном.

Он хмуро посмотрел на нее, обдумывая свои слова.

- Твои новые охранники, они хорошо с тобой обращаются?- Наконец спросил Алдрик.

Это подтвердило ее опасения. Она была для него сломленной маленькой вещью. Валла резко вдохнула, когда в ней поднялся гнев. Ничто не могло сравниться с ненавистью, которую вызвала у нее мысль о крысе и кроте. Вспомнив, как Эгмун смотрел на нее, ей захотелось умереть. Это усугублялось, когда она думала о Роане и Сариме, виной, с которой она боролась в течение многих дней с тех пор, как рассталась с ними перед их смертью—или почти смертью в случае Роаны. Даже гнев на мастера и принца за то, что они общались за ее спиной, вызвал у нее приступ разочарования. Все, что могло бы рассердить Валлу, пришло к ней вслед за ее страхом и стыдом.

- А тебе какое дело?- она выплюнула в него. Алдрик моргнул, как будто она ударила его по лицу. - Ты, ты действовал за моей спиной; ты стал кукловодом в моей жизни; ты лгал мне; ты сбросил меня с крыши; ты безрассудно учил меня; ты подделал мою подпись.- Это было безнадежно, слезы