Читать книгу "Рыцари-госпитальеры в Иерусалиме и на Кипре. Становление и развитие могущественного военно-религиозного ордена - Джонатан Райли-Смит"

Киликийскую Армению с ее вредным климатом. Но как раз в тот год, когда раздались протестующие голоса против подобного обхождения с этим достойным человеком, Бонифаций стал главным участником переговоров между коммуной Триполи и Госпиталем, представляя его интересы, которые привели к признанию Люсии правителем графства

Триполи. В 1291 г. он уже был Главным командором заморских территорий. На этой должности он был посредником между королями Франции, Арагона и Неаполя, представлял интересы флорентийских купцов в Арагоне, а также прилагал усилия реформировать структуру ордена госпитальеров. В октябре 1298 г. его уже не было в живых; известие о его смерти крайне огорчило конвентуальных бейлифов в Лимасоле. Вероятно, они расстроились еще сильнее, когда узнали, что папа Бонифаций VIII конфисковал собственность Каламандрасена. Папа вернул часть ее на сумму 50 тысяч флоринов магистру, и мы можем предположить, что Главный командор оставил после себя большое наследство. Его деятельность свидетельствует о том, какое высокое положение в европейской политике мог занимать высший администратор ордена, и насколько богатым он мог стать.

Часть третья

Церковные привилегии Ордена Святого Иоанна

Глава 12
Орден вне церковной юрисдикции

Существование духовно-рыцарских орденов вне церковной юрисдикции не могло не создавать существенных проблем для средневековой церкви. Выход ордена из-под юрисдикции епископата грозил снижением доходов последнего и сказывался на положении белого духовенства. С другой стороны, обогащались папство и чиновники его курии. В результате сложились две параллельные и не связанные друг с другом юрисдикции в лоне церкви. Однако представители международных рыцарских орденов могли с полным правом утверждать, что их независимое положение благотворно сказалось на их деятельности. Благополучие орденов было бы невозможно без дарованных привилегий и централизованной администрации, свободной от власти епископов, у которых были собственные задачи и цели.

У каждой стороны были свои обоснованные аргументы. По этой причине трудно сказать, каким образом можно было бы избежать возникших вследствие этого проблем. Они постепенно нарастали по причине различного толкования обеими сторонами документов, в которых были перечислены дарованные привилегии. Кроме того, при выходе из-под епископальной юрисдикции могли возникнуть дополнительные проблемы, которые были результатом появления новых обстоятельств, не предусмотренных в дарственных грамотах. Независимое положение орденов вызывало к ним недоброжелательное отношение во всем христианском мире, но во франкской Сирии ситуация была еще более сложной. Латинские поселения подвергались постоянным нападениям извне, а изнутри их подрывали гражданские распри. И между общественными институтами также существовали напряженные взаимоотношения; в первую очередь это касалось церковных иерархов Иерусалима и Антиохии и духовно-рыцарских орденов. Болезненный вопрос орденских привилегий разделял их, и от него в немалой степени зависело дальнейшее существование Латинской Сирии.

О привилегированном положении Госпиталя много и подробно писали известные историки. Орден госпитальеров обрел юрисдикционную независимость к 1154 г. Пять важных в этом отношении папских булл заложили основы независимости ордена от власти епископов. Буллой Pie postulatio voluntatis папа Пасхалий II взял госпитальеров под свою защиту, утвердив их право на владение всей той собственностью, что они получили или получат в будущем от епископов и верующих. Он даровал им право пользования десятиной с тех земель, что обрабатывали братья, и с тех земельных владений, продукцию с которых они использовали. Они могли принимать дарения, которые состояли из податей и налогов. На избрание магистра невозможно было повлиять извне, и европейская собственность ордена находилась в его владении. Булла Ad hoc nos, dispo-nente уточняла, что ни один епископ не мог наложить интердикт на церкви госпитальеров или отлучить от церкви братьев-прихожан. Кроме того, во время всеобщего интердикта члены ордена по-прежнему могли проводить церковные службы при условии, что двери их храмов будут закрыты, миряне к службе допускаться не будут и колокольный звон будет запрещен. Булла Christiane fidei reli-gio разрешала братьям основывать церкви и кладбища для тех колонистов, что проживали в отдаленных местностях, колонизуемых орденом. Подобное разрешение давалось и для самих госпитальеров, где бы они ни проживали. Папа Иннокентий II обещал свое покровительство орденским сборщикам милостыни и пожертвований. Пребывая в той местности, где действовал интердикт, они могли открывать церкви раз в год и проводить в них богослужение при условии, что отлученные не будут допускаться. Братьям Госпиталя было обещано достойное погребение даже во время действия интердикта. Орден получил официальное разрешение не уплачивать десятину с земель, обрабатываемых его братьями, а также с продукции, производимой на этих землях.

Булла Quam amabilis Deo сравнивалась с великой буллой Omne datum optimum, адресованной тамплиерам. Она требовала от епископов в диоцезах поощрять верующих делать пожертвования в пользу Госпиталя; при этом жертвователям было обещано частичное прощение совершенных ими за год грехов. Епископы позволяли своим священникам служить в ордене в течение двух-трех лет, и никому не позволялось препятствовать им в этом, а также в получении дополнительных доходов. В 1154 г. папа Анастасий IV сделал важные дополнения к булле Christiane fidei religio. Госпиталю позволялось иметь собственных священников для совершения богослужений в любом из домов ордена. Вероятно, это стало официальным подтверждением давно существовавшей практики; однако теперь орден получил разрешение оставить у себя этих священников, не спрашивая на то согласия местных епископов. Теперь они несли ответственность только перед капитулом ордена и Святым престолом. Братья не могли сложить с себя сан и вернуться в мир или перейти в другой орден без разрешения магистра и согласия других братьев. Право освящать алтари и церкви, рукополагать в священники для ордена продолжало принадлежать епархиальным епископам. Но если с их стороны проявлялась явная нерасположенность к ордену, госпитальеры могли выбирать любого иного епископа для служения.

Следует подчеркнуть, что схожие привилегии имели в то же время тамплиеры и цистерцианцы. Видимо, подобная политика в отношении духовных орденов отражала намерение пап использовать их в своих целях. Общественные институты подобного типа должны были быть достаточно богатыми. Финансовые привилегии, распространявшиеся на них, были двух видов. Во-первых, ордена освобождались от уплаты десятины того или иного типа, а позднее – уже от других церковных и светских налогов и пошлин, что облегчало их финансовое бремя. Во-вторых, отдельные привилегии способствовали росту орденских доходов; это касалось создания благоприятных условий для сбора пожертвований и многочисленных дарений со стороны пап. Эти меры негативно сказывались на положении епископата. Благодаря им большие денежные суммы, которые могли пойти на нужды приходского духовенства, поступали в распоряжение госпитальеров. Кроме того, орденские привилегии вели к ограничению власти епископов. Тот факт, что сборщики милостыни могли открывать приходские церкви раз в год в тех областях, которые находились под интердиктом, снижал действенность епископских прещений. Наличие в диоцезах клира, который не подчинялся епископам, было для последних источником беспокойства и тревоги.