Читать книгу "Колючая звезда [= Сестры Бьюмонт ] - Лиз Филдинг"

– Почему, Габриел? – сердито спросила она. – Ты ведь меня совсем не знаешь. Никто не знает меня.

Габриел понимал, что не время и не место объяснять ей, как она ошибается. Он уже начал угадывать ее истинный характер. Его не особенно удивили ее добрые намерения. Просто он думал, что она, узнав о мелких злодеяниях своей подруги, будет слишком потрясена, чтобы так быстро решиться на проявление к ней милосердия.

Он встал и решительно сказал:

– Мы едем сразу же, как ты соберешься.

– Значит, сейчас же. Я уже готова.

Он не стал спорить и, взяв ключи, направился к двери.

Большую часть пути они провели в молчании. Время от времени он поглядывал на нее. А она, хоть и чувствовала это, но попыток заговорить не делала, и он решил не беспокоить ее разговорами. Ей надо обдумать случившееся, в полной мере осознать его. Возможно, в эти минуты она подыскивала какие-то слова, которые могут оказаться для Джоанны Грей самыми существенными. Потом, когда они подъезжали к Лондону, Габриел сосредоточился на управлении «лендкрузером», ибо движение, несмотря на ранний час, было довольно интенсивным.

Когда они приблизились к Найтсбриджу, Клаудия сказала:

– Сначала заедем ко мне домой.

Ее дом. С густыми следами красной краски на лестнице, на стене и ковре.

– Мне кажется…

– Нет, милый, и не думай возражать. Я не могу появиться перед Джоанной в таком виде. Надо сделать макияж, как-то прикрыть волосы.

Габриел подавил раздражение, которое начинало в нем вскипать. Вероятно, Клаудия права, но слишком уж она, черт побери, добра к этой Джоанне Грей, явно того не заслуживающей.

У двери стояла картонная упаковка молока.

– Может, мне чем-то помочь?

– Нет.

Так что он остался не у дел. Слышал шум воды в ванной, душ она принимала недолго, затем стукнула дверь ее спальни. Минут через двадцать она появилась такой же очаровательной и безукоризненной, как всегда. Макияж, правда, был несколько тяжелее, чем обычно, чтобы скрыть воспаленные участки кожи. Глаза и губы выделялись так ярко, что это отвлекало внимание от всего другого. А на голове было сооружено нечто весьма элегантное из шарфа, что удачно скрывало недостаток волос. Оделась она в легкие летние брюки и летящую шелковую блузку типа туники. Словом, звезда выглядела так, как и положено выглядеть звезде. Но он почему-то даже и не подумал обрадовать ее комплиментом.

– Готова?

– Да. Поехали.

Джоанна тупо смотрела в стену, и Клаудия настояла на том, чтобы их оставили вдвоем. Габриел издали, стоя за стеклянной стеной, наблюдал, как Клаудия наклонилась к подруге, поцеловала в щеку и коснулась ее руки. Затем она присела на край кровати и начала говорить. Она пробыла у постели больной довольно долго.

Позже прибыл Эдвард, но Клаудия все еще сидела в палате.

– Весьма печальное дело, вы не находите, Мак? – сказал он, кивнув в сторону дочери. – Как она ко всему этому отнеслась?

Мак понял вопрос.

– Кажется, винит одну себя. Мол, она виновата хотя бы уж потому, что так много имеет.

– У нее нет никакой необходимости испытывать чувство вины, – сердито сказал Эдвард Бьюмонт. – За все, что она имеет, она заплатила страшную цену. – Мак поежился под его испытующим взглядом. – Она ведь все рассказала вам? – Вопрос прозвучал как утверждение, а потому не нуждался в ответе. – Клаудия невероятная девочка, Мак. Иногда, признаюсь, неистовая. До такой степени, что иной раз я просто боюсь за нее. Но если она доверилась вам так, что рассказала о матери, мне нечего тут объяснять.

– Да, я в курсе. – Он отвернулся от проницательных глаз Эдварда и увидел приближающуюся к ним Клаудию. – Ну, как она?

– Действительно, только синяки да ссадины. Завтра ее могут выписать, если будет кому за ней присмотреть. Я предложила ей пожить у меня.

– Клаудия, дорогая, – начал ее отец, – ты полагаешь, что это разумно?

– У нее же никого больше нет.

– Думаешь, ты со всем этим справишься? – спросил Мак, беря ее за руку. – Мне это тоже не кажется слишком удачным решением.

– Нет, это именно удачное решение. Ничего плохого со мной теперь не случится, а потому я возвращаюсь к своей нормальной жизни. Хватит с меня всей этой чепухи, – сказала она, стараясь не встретиться с ним взглядом.

– Я имел в виду ее. После того, что она совершила, ей будет трудно принять от тебя какую-либо помощь. Письма, платье… – Он не договорил, считая эти проблемы ничтожными. – Но вот когда она увидит пятна краски в подъезде…

– Я сегодня же найму декораторов, так что она ничего этого не увидит. – Она забрала у него свою руку и повернулась к отцу. – А насчет сегодняшнего вечернего спектакля не беспокойся, я с этим справлюсь. – Она пресекла попытки Эдварда возразить. – Осталось только разобраться с моей прической. Габриел, вы не подбросите меня к парикмахеру? Вы ведь поедете к себе, это по дороге.

По дороге. Она сказала это. С присущей ей независимостью отпускает его на все четыре стороны. Дает понять, что считает их последнюю ночь обычным делом между двумя людьми, оказавшимися вместе в подходящих условиях. Ей захотелось мужчину, и он был так добр, что исполнил ее желание. Более чем добр. Но нет никакой необходимости делать из этого историю, придавая ей большее значение, чем она имеет на самом деле. В конце концов, их свел несчастный случай. Если бы не эта ужасная краска, ничего бы не было. Не стоит затягивать эту историю, чтобы потом не плакать. Сейчас самый подходящий момент раз и навсегда разделаться с этим.

– Подбросить? Ты не хочешь, чтобы я дождался тебя?

Слова он произносил медленно, осторожно, будто хотел убедиться, что правильно ее понял.

– Господь с вами, зачем? – Она улыбнулась. – Больше я не нуждаюсь в телохранителе, и так уж у вас было из-за меня столько хлопот и забот. Чтобы добраться до дому, я возьму такси.

– До дому. – повторил он, и воцарилось молчание. Потом, будто опомнившись, деловито заговорил: – И правда. У меня накопилась куча дел. Тони крутится, считай, за двоих, за себя и за Адель, она ведь уже не вполне может.

Эдвард деликатно кашлянул и вмешался в их разговор:

– Мне по пути, Клаудия. Не сомневаюсь, что ты уже достаточно истерзала Мака, так что должна позволить ему вернуться к своим делам.

– Ох, да, конечно – тотчас заговорила Клаудия. Но Мак одновременно с нею сказал:

– Никакой особой спешки у меня нет. Эдвард посмотрел сначала на нее, потом на него.

– Ну, вы тут между собой разберитесь, а я пока пойду позвоню из машины.

– Хорошо, – сказала Клаудия сразу же, как ушел отец. – Что может быть лучше? Я, по крайней мере, перестану винить себя за то, что отрываю вас от работы.

И она протянула ему руку жестом, в смысле которого нельзя было обмануться.