Читать книгу "Ритм наших сердец - Стелла Так"

– Находиться дома в первый раз за два года трудно, не так ли? – поинтересовалась я, но все же проявила снисходительность и покинула комнату вместе с ним.

– Это ад! Если бы я не сделал этого давно, я бы съехал прямо сейчас. И что за странная помощница у мамы? Она ей и задницу вытирает? – фыркнул Ксандер, качая головой.

– Радуйся, что тебе не нужно этого делать. Любой человек, который терпит нашу мать, пусть и за деньги – святой, понял?

Вместо ответа брат просто перекрестился.

Задолго до того, как вошли в гостиную, мы услышали нашу родительницу. Она кричала в телефон целую кучу ругательств.

– Гори в аду! – взвизгнула она и повесила трубку в тот момент, когда мы вошли.

– Это был папа? – спросила я.

Мама неестественно улыбнулась.

– Я должна передать тебе привет. У него не получится приехать, его работа, очевидно, задержит его в Бостоне еще дольше. Работе сейчас двадцать три, и она блондинка.

– Они становятся старше, – заметил Ксандер, умудряясь выглядеть по-настоящему впечатленным.

Взгляд моей матери метнулся к нему и, если это вообще возможно, стал еще более кислым.

– Ксандер, я думала, ты поднялся наверх переодеться. Или ты в таком виде хочешь пойти на вручение диплома своей сестры? Что о нас подумают люди? Что мой сын спит под мостом? Стейси, принеси из спальни пиджак и галстук моего мужа. Голубой должен подчеркнуть цвет его глаз, – распорядилась она прежде, чем брат успел возразить. Новая помощница, которая, словно тень, следовала за моей матерью, кивнула и убежала наверх.

– Пожалуйста, нет, мама! Я могу…

– Заткнись и радуйся, что это всего лишь галстук, а не поводок, – прошипела я, ткнув его в бок.

– Ай, какой у тебя острый локоть! Ты похудела?

О да, почти на пятнадцать килограммов. Между тем я весила меньше, чем до фестиваля, но этого Ксандеру знать не требовалось.

– Саммер… – холодно проговорила мама.

Между нами царила еще более холодная, отталкивающая атмосфера, чем раньше. После моего возвращения с прослушивания она коротко поговорила со мной. Это был самый неудобный телефонный звонок в моей жизни, и он прояснил мне одно: если я все еще не найду место в каком-нибудь уважаемом оркестре к тому времени, когда закончится учеба, она возьмет мое будущее в свои руки. Сегодня официально настал крайний срок, день, когда мне оказалось нечего предъявить, кроме шапочки выпускника и уверенности в том, что ни один оркестр в мире больше не хочет принять меня.

Ксандер тоже не получил контракта со звукозаписывающей компанией. Вместо этого в течение нескольких месяцев каждую рекламу украшало другое лицо. Другой голос пел грязные романтические песни по радио, и другое имя мелькало в каждом журнале. Я даже не смела больше включать телевизор. Создавалось впечатление, что он следит за мной. Независимо от того, что я делаю. Куда бы я ни пошла. Сердце застонало при этой мысли, и я удивилась, когда мать щелкнула пальцами перед моим носом.

– Саммер!

– Да?

– Где твои мысли?

– Я… далеко.

– Это я вижу. С сегодняшнего дня начинается новый отрезок твоей жизни. Я долго размышляла о том, что могу дать тебе, чтобы спасти то, что еще можно. И я думаю, что ты должна быть более чем довольна результатом. Вот. – Она протянула мне конверт.

Удивленная, я взяла его и взвесила в руке.

– Что это? – осмелилась спросить я.

– Твое будущее, – самодовольно ответила мама и жестом показала, чтобы я открыла конверт.

Мы с Ксандером обменялась быстрыми взглядами, и я вытащила из конверта записку. Она походила на распечатанное письмо, адресованное моей матери. Я пробежала глазами несколько строк, и то, что я прочитала, оставило меня совершенно ошеломленной.

– Мама! Здесь написано, что я должна…

– Не должна, а можешь, – резко поправила мама. – Ты можешь переехать со мной в Европу. В Париж, если быть точной. Я уже все организовала. В следующем году я буду играть в Orchestre de la France. Дирижер – мой хороший знакомый, он согласился принять и тебя. Как ассистентку, ясное дело. Мне нужен человек, который будет перелистывать мне ноты. Последняя девушка, которая занимала это место, оказалась абсолютной катастрофой, и я очень надеюсь, что ты не такая.

Я уставилась на нее. Она серьезно? Она имела в виду, что… Мое сердце сжалось так сильно, что мне стало плохо.

– Я должна… перелистывать страницы? – ошеломленно повторила я. – Но…

Мать резко прервала меня, взмахнув рукой в воздухе.

– Думаю, всем стоит согласиться с тем, что ты потерпела неудачу с пианино, Саммер. Это твой шанс начать все сначала. Отныне я буду следить за твоими успехами и твоим досугом. В последние несколько лет я, наверное, немного пренебрегала своими надзорными обязанностями, и мы все за это поплатились. Не волнуйся, я уверена, что мы исправим твою оплошность менее чем за пять лет. Все уже распланировано. На дом есть покупатель. Мы переезжаем в следующем месяце, – сообщила она.

Вот так. Как всегда. Совершенно равнодушная к испуганным взглядам, которыми одарили ее мы с Ксандером.

– Вы хотите переехать в Европу? – удивленно поинтересовался Ксандер. – Вот так просто?

– Не так просто. После нескольких месяцев раздумий и дотошного планирования, – поправила его мать. – То, что твоя сестра поедет со мной, – лишь необходимое дополнение к плану.

– Ты несколько месяцев назад решила переехать в Европу и до сих пор ни словом не обмолвилась нам об этом? – вспылил Ксандер. Я ничего не сказала, но глубоко внутри меня медленно поднималась буря.

Мама сдвинула брови так, что между ними залегла глубокая складка. В этот момент вернулась ее помощница с костюмом. Не говоря ни слова, она протянула Ксандеру пиджак, а затем завязала галстук. Брат оказался прав: она действительно была жуткой.

– Как ты можешь так поступать с Саммер? Может быть, она вовсе не хочет переезжать в Париж? Она может приехать ко мне в Нью-Йорк, если захочет, – мрачно возразил он.

Я тоже хотела что-то сказать, но мать снова заставила меня замолчать. Ярость сжалась во мне так горячо и крепко, что стало больно. Неужели она действительно собралась заставить меня уехать в Европу? Прежняя Саммер, возможно, еще позволила бы сделать с собой нечто подобное, но здесь и сейчас я поняла, насколько изменилась. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы взять жизнь в свои руки. Я добьюсь свободы не только на одно лето. Я добьюсь свободы навечно.

– Не смеши, Ксандер, что ей делать с тобой в Нью-Йорке? Кроме того, разве ты не упоминал, что, возможно, переедешь в Лос-Анджелес? Будет досадно тратить жизнь Саммер на такую чепуху, – заявила мама, не подозревая, что именно сейчас во мне затронула. То, что бурлило внутри меня и медленно поднималось на поверхность.