Читать книгу "Богиня прайм-тайма - Татьяна Устинова"

В динамиках прозвенели колокольца и ангельский голос что-тодлинно и сложно сказал по-французски.

Алина не знала французского языка. В джинсах илегкомысленной кофточке она сильно мерзла – в самолете было жарко, и онапочему-то решила, что внизу тоже очень тепло, а оказалось сумрачно и страннохолодно.

Куртка осталась в чемодане, и ей не хотелось ее доставать.

Она долго и рассеянно рылась в сумочке, одна средиразноцветной, равнодушной, веселой и озабоченной толпы, внутри разнообразиячужих языков, запаха кофе и сигарет, блеска рекламы и огней витрин, думаятолько о том, что он вернется к ней, а когда нашла наконец очки и шагнула натротуар, оказалось, что идет дождь.

В голове крутилась одна мысль – как он там?

Прямо вот этими, глупыми книжными или киношными словами.

Она никогда не была на войне и думала, что представляетсебе, каково это, а на самом деле почти не представляла.

И еще она думала – как я смогла его отпустить?

И как отпущу в следующий раз, который непременно будет?

Она знала, что мужчин нельзя держать привязанными к себе.Еще она знала, что даже лучшие из них боятся несвободы, рабства и еще какой-тоерунды, которая существует только в их мужских мозгах, а мозгов этих, какизвестно, у них на пятьдесят граммов больше, чем у остального человечества,именующегося женской половиной!..

Ни за что и никогда она не станет предлагать ему себя, какположено – с кольцом на пальце, с клятвой верности до гроба и со всемиобязательствами, которые так пугают его.

Никогда она не вынудит его сделать что-то только из-за того,что он “должен”. Он ничего ей не должен.

Ничего. Ничего.

Она остановилась под козырьком громадного здания. Желтыйавтобус прозвенел теми же ангельскими колокольцами и бесшумно закрыл широкиедвери.

Он меня не пустил, подумала Алина про автобус. Закрыл своидвери и не пустил.

Совсем как Ники.

Он никогда не сделает первый шаг именно потому, что досмерти напуган кем-то или чем-то, и ей еще только предстоит выяснить, кем иличем.

Он так устроен, что тут поделаешь!

Все его мужские комплексы и страхи и эта подчеркнутая любовьк свободе, как у парижского коммунара из кино пятидесятых годов, – просто обидымаленького мальчика, который мечтал только об одном. Чтобы его близкие далидруг другу возможность жить спокойно, а это так просто!

Он и сам не понимает, насколько это просто!..

Он сказал ей, что любит ее, и вряд ли соврал – он никогда ейне врал, это уж точно.

Значит, подумала она строго, вся надежда только на тебя.Потому что, кажется, первый раз в жизни тебе попался человек, без которого тыпропадешь, и глупо спрашивать себя, как это получилось.

Получилось, и все.

Двери за ее спиной разошлись, и она посторонилась, пропускаяочередные коляски с очередными младенцами и чемоданами.

Интересно, а у нее когда-нибудь будет коляска с младенцем?

Она тоже сказала ему, что любит его, но этого мало, мало!..Ей-то как раз и нужны обязательства – все до единого, сколько их ни придумалрод человеческий с незапамятных времен!

Он никогда не сделает первый шаг, и она это знает.

Для него она всегда будет чем-то “не правильным”,нереальным, полученным случайно или украденным у другого.

Ну что ж.

Дождь шел, заливал ее светлые туфли, и она совсем замерзла,пока стояла возле раздвижных дверей аэропорта имени Шарля де Голля сзадумчивым, почти мрачным лицом.

Потом она открыла дверь ближайшей телефонной будки изабралась внутрь. Шум гигантского аэропорта как-то сразу отдалился, как будтоотрезанный от нее.

Она достала свой телефон и набрала номер.

Она никогда еще так не рисковала. Но в конце концов она жеХраброва, а не Трусова!..

Ники уже почти добежал до серой глиняной стены, когда вкармане у него зазвонил мобильный.

Останавливаться на солнце, чтобы вытащить телефон, былоневозможно, и он все-таки добрался до тени, бросил рюкзак, а камеру так и неотпустил, и долго тащил из камуфляжных штанов аппарат – пальцы оказалисьскользкими от пота, и трудно было удержать ими трубку.

– Да!

– Ники?

Он перепугался до смерти. Он еще в жизни ничего так непугался.

– Алина, что случилось?! Где ты?!! Але!!

– Я в Париже, – сказал далекий голос, показавшийся ему оченьхолодным. – А ты? Где ты?

– Я на месте, – растерянно ответил он и снова закричал:

– Почему ты звонишь?! Что случилось?!

– Я решила, что ты должен на мне жениться, – произнесла онаотчетливо. – Слышишь, Ники?

Он вытер лоб о рукав майки, не отрывая от уха телефон, искинул, почти швырнул на землю свою драгоценную камеру.

И переспросил:

– Что?

– Я решила, что ты должен на мне жениться, – повторила она,и он понял, что не ослышался. – Я делаю тебе предложение. Отвечай прямо сейчас.Или тебе нужно неделю на раздумье?..

– Постой, – сказал он. Пот заливал глаза, а спине почему-тостало холодно. – Я догадался. Ты заболела и бредишь. Да?

– Нет.

– Значит, у тебя уже украли все деньги и ты решила как-тозаманить меня в Париж. Да?

– Нет.

– Это тебе Малышева велела устроить свою семейную жизнь, иты ее таким образом устраиваешь. Да?

– Нет.

– Тогда что?

– Ники, я не могу без тебя жить, – пожаловалась она. – Яхочу, чтобы ты был мой муж и чтобы я просто отпускала тебя на работу, какнормальная жена. Чтобы я тебя ждала! Чтобы у нас была коляска, а в ней ребенок!

Честное слово, я не стану тебе… мешать. И знаешь, я никому иникогда не делала предложения!

– Точно?

– Ну да, – горестно сказала она. – Ты первый.

Он улыбнулся, взялся свободной рукой за глиняную стену ипотряс ее. Стена заходила ходуном.

– Слушай, Храброва. – Он еще потряс, и из сарайчика выглянулвстревоженный усатый военный в желтой форме. Он подумал, что началосьземлетрясение. – Ты свою почту электронную смотрела?

Она помолчала, решила, что он ей отказывает.