Читать книгу "Следак - Николай Живцов"

– До конца первой декады октября, – задумавшись на пару секунд, ответил Исаев.

– И не тяните, товарищи, – вторил начальнику его заместитель. – Шафиров уже на счет одной из комиссий подсуетился. Создал в Управлении группу по вопросам политико-воспитательной работы среди личного состава. И если мы затянем работу, то нас обязательно ткнут носом в его успехи.

– Так это же Шафиров, – усмехнулся Назаров, – умеет держать нос по ветру и знает как угодить министерским.

– За это его и прозвали непотопляемым, – глубокомысленно заметил Тишков.

– Непотопляемый он из-за своих связей. Знает с кем надо дружить, – некорректно высказался о заместителе начальника Управления МВД по кадрам Назаров.

– Это вы, Петр Павлович, намекаете на Свиридова, что недавно в горком перешел? – ухмыляясь, поинтересовался Тишков.

– Товарищи, товарищи! – призвал всех к порядку Исаев, пресекая обсуждения главных лиц города. – Переходим к следующему вопросу, – полковник окинул всех строгим взглядом, убеждаясь, что подчиненные вняли его предупреждению, после чего положил перед собой скрепленные скрепкой несколько листов бумаги. Рядом сидящие увидели, что это копии. – Наставление за подписью самого министра, – озвучил он название документа.

Все присутствующие напряглись. Подобного рода акты, как правило, содержали фантазии руководства на тему как тому видится эффективная работа следственного аппарата.

– Здесь говорится, – смочив горло водой из стоящего рядом стакана, начал объяснять Исаев, – давайте я лучше это зачитаю, – оборвал он себя на полуслове и, поправив очки, продолжил, – "при назначении меры пресечения следователям МВД необходимо руководствоваться нормами уголовно-процессуального кодекса, а также принципами разумности, законности и гуманизма".

– Чем, чем? – переспросил Назаров.

– Гуманизма, – сверившись с текстом, повторил Исаев и продолжил зачитывать документ дальше, – "мера пресечения не тождественна мере наказания за преступление. Она призвана пресечь потенциально вредную деятельность обвиняемого и не дать ему помешать следствию и скрыться от правосудия. Только в таком значении ее следует применять", – полковник прочистил горло, вновь отпил воду и продолжил уже своими словами, – В общем, тут сказано, что заключение под стражу не является единственной мерой пресечения, предусмотренной УПК. И что следственные органы неправомерно не применяют такую меру пресечения как залог. Также в документе указана наша область в качестве примера и упомянут, разумеется, без имен, тот случай, что в начале сентября произошел в Индустриальном районе, – Исаев кивнул в сторону Головачева и взгляды коллег скрестились на закаменевшем лицом подполковнике, – когда следователь применил к ранее не судимому, но имеющему хроническое заболевание лицу залог. – Исаев вновь, поправив очки, уткнулся в документ. – Здесь сказано, что "это яркий пример законности, разумности и гуманизма", – зачитал он.

В кабинете установилась тишина, все осмысливали услышанное. Головачев массировал сердечную мышцу, стараясь не замечать завистливые взгляды коллег и размышлял о том, что уже ничего не понимает.

Его мыслям вторил Назаров.

– Сперва приказ о вежливом обращении с преступниками, затем требование соблюдать их права, – нарушив всеобщее молчание, посетовал тот. – И вспомните еще о затеянном министром противостоянии с судейскими, когда он добивался, чтобы те назначали условное наказание. Сейчас еще и залог в качестве меры пресечения требует применять. А как вам эти комиссии, – он потыкал пальцем в лежащую перед ним копию распоряжения, – первая по борьбе с рецидивной преступностью и вторая по трудовому и бытовому устройству освобожденных из ИТУ. На нас теперь еще и заботу об уголовниках списали! – обведя всех возмущенным взглядом, Назаров задал философский вопрос. – К чему мы придем?

– Не все так плохо, – Исаев взялся урезонить критикующего министра подчиненного, – Щелоков еще и зарплаты увеличил, престиж нашей службы поднял. И главное, это при нем был создан при МВД следственный аппарат, где мы с вами, Петр Павлович, служим.

– Далеко не все разделяют либеральные взгляды нашего министра, – недовольно пробормотал Назаров, – и там тоже, – он поднял указательный палец вверх.

– Так что, теперь залог надо применять? – не обращая внимания на разгорающийся спор между начальством, вклинился коллега Головачева из следственного отдела Ленинского района – седовласый мужчина в звании капитана.

– Надо, но только если такая мера пресечения является самой разумной в данном конкретном случае, товарищ Харитонов, – довольный, что неудобного Назарова перебили, ответил Исаев.

– Как-то это всё расплывчато, – покрутил ладонью Тишков.

– Я еще не закончил, Семен Варленович, – шикнул на своего заместителя полковник. – Залог применяем по аналогии с тем, как это сделали в Индустриальном районе, – полковник вновь кивнул в сторону Головачева, – раз уж этот случай был отдельно упомянут в наставлении. То есть, только в отношении ранее не судимых, кроме того подозреваемый или обвиняемый должен иметь серьезные проблемы со здоровьем, ну и, в-третьих, все же применяем эту меру пресечения только в исключительных случаях. Так понятно? – обвел подчиненных взглядом начальник областного следственного управления, дольше всех задержавшись на своем заме.

– Постановление о применении меры пресечения в виде залога мы, понятное дело, раз велели, вынесем. Но утвердят ли его прокуроры? Ведь правовые акты министра МВД для них не являются обязательными, – вместо ответа на заданный начальником вопрос, поинтересовался Назаров.

– Не будут утверждать, будем обращаться в суд, – веско заявил Тишков и преданно посмотрел на начальника.

– А прокурорские следователи залог применять будут? – вновь обратил на себя внимание Харитонов.

– Скорее всего, нет. У них и статьи потяжелее наших, да и, насколько я знаю, Генеральный прокурор им никаких наставлений, как нам министр, не присылал, – ответил Исаев.

Все прозвучавшее на сегодняшнем совещании Головачева озадачило. Сперва запретили применять залог, а ему, как начальнику излишне ретивого следователя, пришлось целый месяц выслушивать гневные отповеди от начальства. Сейчас разрешили, да еще и велели применять опыт следственного отдела, который он возглавляет. Когда он услышал, что его следственный отдел ставят в пример на министерском уровне, его пульс участился, а с левой стороны груди защемило.

Сразу вспомнился молодой сотрудник с необычной фамилией, благодаря которому и произошли все эти волнительные события. Затем его память зацепилась за упомянутых на этом же совещании Шафирова и Свиридова, а дальше его мысли потекли в каком-то уж совсем странном направлении.

Он сопоставил то, что совсем недавно видел своего подчиненного в компании как Свиридова, так и Шафирова и обстоятельства при которых это произошло. В обоих случаях Чапыре угрожала опасность. Его ограбили и тут же прибыл Свиридов, Чапыра попал в больницу с осложнением и тут же его навестил Шафиров. Ну и что, что полковник лежал в соседней палате. Не тот человек Шафиров, чтобы просто так навещать какого-то лейтенанта.