Читать книгу "Школа. Первый пояс - Михаил Игнатов"

— Приветствую, старшего.

Небольшой поклон широкоплечему Воину, что даже не оторвался от возвышения. Начинаю к этому привыкать. Ночью они больше похожи на статуи. Поворот к тем, кого я не ожидал здесь встретить.

— Что тебе здесь нужно?

— Тоже что и тебе. Мы тоже устали быть чучелами для тренировки. Можно сидеть за оградой, сжимаясь от страха при каждом ночном шорохе, и ждать, когда Монстр решит попробовать тебя на вкус. А можно набраться смелости и пойти в логово, чтобы доказать ему — твой посёлок не охотничьи угодья.

— Красиво сказал, — я чувствовал, как лицо стягивает злостью в ухмыляющуюся маску. — Что ж ты молчал, когда мне советовали опасаться работы на бойне?

— Ты похож на старейшин, — Тогрим смотрел прямо, не опуская немигающего взгляда. — Старик, который считает себя самым важным в посёлке, но не знает и ложки тех забот, что хлебает полной чашей Глава селения.

— Ты уже такое говорил, только сейчас забыл слово никчёмный. Никчёмный беззубый старик, что лишь зря переводит мясо и которому давно приготовлено огненное ложе.

— Не будем раздувать обиды.

— Их и так достаточно, чтобы наши дороги разошлись, — я махнул рукой. — Прочь!

— Ты придурок? — Тогрим вскинул брови, даже не сдвинувшись с места. — Ты собираешься войти туда один?

— Ты глухой? Наши пути разошлись, — я улыбнулся, скорее даже оскалился свежими клыками. — Этот беззубый старик и знать не желает твоих забот. Тяни их сам. Лучше быть одному, чем с теми, кто считает тебя протухшим куском мяса, годным только для приманки.

— Это не так! — Тогрим сжал кулаки, мотнул головой, с жаром продолжил. — Я не хотел раскола между нами, чемпионами Арройо! Был договор с мастеровыми, что охотники сделают попытку победить, и лишь затем они уйдут из Школы! Я не ожидал проигрыша!

— Проигрыша?! — у меня перехватило дыхание. — Это ты обернул мою победу проигрышем!

Тогрим повысил голос. Я не отставал от него. Мы стояли в двух шагах от невозмутимого Воина, в полумраке коридора и, прожигая взглядом собеседника, орали друг на друга.

— Настоящую победу нельзя так просто перевернуть парой слов!

— Слепой дурак!

— Уж прости, что отвёл от тебя глаза! Мне было не до того, если не заметил!

— Так, это я ещё и должен был замечать?!

— Кто у нас первый брат, кто лучше всех?!

— Так что же ты не бросил мне вызов, если я хуже тебя?!

— Как будто мне забот мало?!

— Заботы? Лучше нужно заботиться! Так что о мастеровых? Они снюхались со снежинками!

— Я пытался уговорить их.

— Ты знал? И не думал мне ничего рассказать?!

— Я бы сказал.

— Но ты молчал об этом! Использовал меня! Ты ничуть не лучше того, кого я убил там, в песках!

— Я надеялся на их разум!

— Не найдя его у себя! А ведь ты! Ты пришёл ко мне! Ты! Просил! Меня! — у меня закончилось терпение, и я шагнул вперёд. — С дороги!

— Стой! Да стой ты!

Тогрим преградил мне путь. Я едва удержался от желания применить Спину Медведя и снести его с дороги, вбить ему его глупость назад в горло.

— Не будем лаяться, как визгливые шакалы. Да, я воспользовался тобой. Сегодня ты воспользуйся нами. Кому ты успеешь отомстить один? Да тебя сразу же свалят толпой и поломают!

— С вами — тоже.

— Но есть ведь разница, скольким ты пересчитаешь зубы? Я прикрывался твоим именем. Признаю. Теперь мы будем твои щитом.

— Заманчивые посулы, — я помолчал, даже и не собираясь соглашаться. — Но и ты своей выгоды не упустишь. Да? Опять. Нет. Не пойдёт.

— Идти одному — безумство. Мы войдём с тобой.

— Я не буду иметь с вами общих дел. Хватит!

— Так значит, сейчас развернёшься и уйдёшь?

Я стоял, думал, трогал языком задние отрастающие зубы. Они зудели, прорываясь сквозь десны, не давая забыть о себе. Поймал себя на том, что исподлобья оглядываю остальных чемпионов, молча стоящих передо мной. Прикидываю, насколько они могут задержать снежинок, вспоминая сражение на арене. Выругался про себя, и на себя. Выпрямился, поймал взгляд Тогрима.

— Хорошо, — я решился, повторил уже для охотника. — Хорошо.

— Ты не пожалеешь, Леград.

Тогрим расплылся в улыбке, которая меня окончательно взбесила. Он, не сводивший с меня глаз, посерел и шагнул назад. Но я сдержался, хотя видит Небо, это оказалось сложно после таких слов.

— Ты говоришь такие громкие слова, Тогрим. Ты так радуешься, будто между нами не осталось обид. Я помню, ты же откопал слухи о моем экзамене, да?

Охотник молча кивнул.

— А сказали ли тебе, что всего я убил пятерых? Вижу, что нет. И, уж конечно, никто, кроме меня, не знает причин. Рассказать?

— Зачем?

— Чтобы ты кое-что понял, Тогрим. Чтобы у тебя появилась ещё одна забота. О себе.

Парень снова дрогнул, но остался на месте.

— Один из них умер за то, что унизил мать и подвёл её под пять плетей. Другой всего лишь за то, что стоял у меня на пути. Сравни их вину передо мной и свою.

Тогрим вскинул подбородок, прищурился.

— Хочешь убить и меня?

— Нет, не хочу, — я покачал головой. — Но если я сейчас снова поверю тебе, то ты мне будешь должен, Тогрим. Немало должен. Как и все стоящие за твоей спиной.

Худощавый, гибкий охотник кивнул, прикрыв свои змеиные глаза.

— Принимаю. И за себя, и за них. Слово.

— Гунир небольшого мнения о словах нулёвок. Но знай. Не знаю как, не знаю когда, но я взыщу с вас этот долг. В крайнем случае жизнью.

— Я понял тебя, Леград. Не нужно угроз. Мы идём с тобой.

Тогрим оглянулся на остальных чемпионов, что молчали, не проронив ни слова все это время.

— Вы слышали, что мы решили. Ещё раз говорю — только кулаки. Никаких Лезвий! На побоище в классах Школа не будет закрывать глаза. И не будет разбираться кто прав, а кто нет. Вышвырнут тут же.

Я заметил, что никто из моих земляков не взял с собой меч. Только я оказался с ним, глупо выполняя старый приказ Пиклита. Совсем забыл о нем, мчась сюда. Может это первый признак того, что я все же привыкаю к мечу и сумею увидеть в нем что-то большее, чем неудобную полоску стали? Было бы здорово. Я повернулся к входу в бурсу второго класса. Хотелось выбить дверь пинком, чтобы хоть так выместить злость минувшего разговора, но я сдержался, просто открыл её. Не думаю, что Воин позволит мне сделать такое у себя под носом. Тогрим прав. Я действовал очень необдуманно, примчавшись сюда. Поддался эмоциям, когда в бурсу еле вернулись из лазарета сразу трое моих товарищей.