Читать книгу "Барыня уходит в табор - Анастасия Дробина"

Илья молчал, отвернувшись к стене. Злость отхлынула, он видел, что Лиза говорит правду. Но руки еще дрожали, и Илья, сев на кровать, сжал их между коленями. В комнате воцарилась тишина. Лиза скорчилась в углу. На стене в пятне света дрожала ее тень. Илья не двигался, опустив голову к самым коленям. Лучше всего было подняться и уйти.

– Илюша… – окликнул его тихий, еще испуганный голос.

– Что? – буркнул он.

– Не кричи, пожалуйста… Скажи только… Не сердись, а скажи, важно это. Кто нашел катышек-то? Ты али Настька твоя?

У него мороз пробежал по коже. Илья поднялся с кровати. Лиза тоже встала, подошла вплотную.

– Ты? – спросила та снова чуть дрогнувшим голосом. – Али Настька твоя?

– Я нашел… – машинально ответил Илья. – А… что тебе до Настьки?

Лиза не ответила. Обхватив плечи руками, отошла к окну. И когда Илья, метнувшись следом, дернул ее на себя, повернула к нему злое, бледное лицо.

– Что мне до нее?! Да ненавижу я ее, змею! Ненавижу! Хоть бы она, аспидка, сдохла!

– Чего?.. – задохнулся Илья. И вдруг в голову пришло такое, от чего недавний страх показался пустяком. Севшим от волнения голосом он спросил: – Лизка… Ты что же… ты… ей что-то сделала?!

Лиза презрительно усмехнулась, сложила руки на груди. Впервые Илья видел ее такой, и по спине его побежали мурашки.

– Сделала… Да моя бы воля, я бы ее задушила! Вот этими, своими руками! Если б только в лицо ее знала, проклятущую! Не бойся, не убью я ее, я ж ее и не видала никогда. Только слушала, как ты меня по ночам ее именем зовешь…

– Замолчи! – рявкнул Илья.

– Ан не замолчу! – слезливо скривив губы, закричала она. – Не замолчу! Знай, что я каждый день в церковь хожу и свечи ставлю! За упокой души рабы божьей Анастасии! Сдохнет… сдохнет она, отрава болотная, и на могиле ее полынь вырастет… Сдохнет за все мои мучения! Да что же в ней такого есть, чего во мне нету? Илья! Ты скажи, скажи мне… Илюша, сердце, радость моя, счастье мое ненаглядное, Илюша-а-а…

С хриплым воем она повалилась навзничь на постель, забилась в рыданиях. Илья молча повернулся, взялся было за ручку двери, но Лиза метнулась, как волчица, обхватила его за шею, застонала, заплакала, засмеялась:

– Да что ж ты… куда ты… Илья… Да вру же я, вру я, дура-баба, нарочно наговариваю… Злоба душит, вот и болтаю невесть что… Да разве я смогла бы… душу христианскую губить? Ничего твоей Настьке не будет… Хочешь, я каждый день за ее здравие буду молиться? Хочешь? Не уходи только… Не могу я без тебя, не в силах… Илья, Илюша, ласковый мой…

Илья молчал, молясь только об одном – чтобы Лиза не заметила того, что он дрожит с головы до ног. Так страшно ему не было никогда. Хотелось оттолкнуть эти теплые, обнимающие его руки и опрометью мчаться прочь.

– Все, все… Будет тебе, – наконец сумел выговорить он. Голос прозвучал чуть слышно, но Лиза сразу умолкла и крепко прижалась к нему. Илья подвел ее к кровати, заставил лечь.

Она покорно опустилась на перину. Сдавленно попросила:

– Ляг со мной…

Он шагнул в сторону. Лиза тут же вскинула голову.

– Илья… – одними губами выговорила она.

– Прощай, – сказал он. Отвернулся и быстро вышел. И вздрогнул, услышав, как Лиза с глухим криком ударилась грудью в закрытую дверь.

– Катька! – сказал он в темноту. – Посвети, выйду.

– Обойдешься, – в ладонь ему ткнулась холодная рука. – Держись, так пойдем.

Выйдя вместе с ним в переулок, Катька угрюмо сказала: – Ох, и сволочь ты. Я и не думала… Слава богу, что сама с тобой тогда не связалась.

– Нужна ты мне!

– Что ж ты разошелся, черт? Решил, что барыня вправду ведьма? Да это же я ее научила, я! И к бабке в Дровяной тоже я бегала. И скажи спасибо, что я ей Настьку не показала, а то бы остались от вашей красавицы рожки да ножки. Она тебе хоть кто, Настька-то Васильева? Жена?

– Нет у меня жены, дура! – глухо сказал Илья. Повернулся и пошел по темному Старомонетному вниз, к набережной. На душе было – противнее некуда.

Около полуночи в комнату Якова Васильева осторожно постучали.

– Яша, не спишь? Можно к тебе?

– Заходи, – откликнулся тот и отложил гитару, осторожно прислонив ее к спинке стула.

Дверь открылась, вошла Марья Васильевна.

– Душно у тебя. Я окно открою.

Она откинула занавеску, толкнула ставень – в комнату ворвался сладкий запах цветущей яблони. На пол легло голубое лунное пятно. На дернувшееся пламя свечи прилетели два мотылька, и их мохнатые тени заплясали на потолке.

– Чего не ложишься, Маша? – Яков Васильев усмехнулся. – От радости, что ли, не спится? Женила наконец-то жеребца своего?

– Не говори, Яшка, – без улыбки сказала Марья Васильевна. – Завтра пойду и вот такую свечу в церкви поставлю! Услыхал бог мои молитвы… Я уж боялась, что он после Ольги никого не захочет. А девчонка-то хороша как! Прямо зайчик солнечный! По дому носится, что-то делает, поет, как канарейка…

– Хорошо поет? – заинтересовался Яков.

– По-моему, ничего. Низко, вторкой. Свои песни поет, мы ничего не понимаем. Но, думаю, в хор ее пристроить можно. Пока пусть просто посидит, а там по-нашему выучится и будет, как другие, петь… Опять же, Ольга помереть померла, а дитя оставила. Митро меня заставил его взять, а возиться кто будет? Теперь, слава богу, жена есть, пусть тетешкается. А через год и свои пойдут.

– Ну, дай бог. Ты только за этим пришла?

– Нет.

Марья Васильевна поправила шаль на плече, села за стол напротив брата. Яков внимательно взглянул в ее лицо.

– Ну… говори.

– Я вот что… – Марья Васильевна, не поднимая глаз, вертела на пальце изумрудный перстень. – Время, Яша, идет, а… Что ты думаешь с Настей делать?

Яков Васильев побарабанил пальцами по столу, пожал плечами.

– А что я с ней сделаю? Засолю и в бочку сложу…

– Все шутишь! А девке семнадцать скоро, давным-давно замуж пора. Чего ты дожидаешься? Второй-то князь навряд ли найдется, надо поближе искать.

– А где я вам жениха возьму? – нахмурился Яков Васильев. – Сами же всем отказываете… Мало ли случаев было? Купец Воротников двадцать тысяч давал, на коленях стоял, корнет Запольский два месяца ездил, всех остальных отвадил, потом еще промышленник этот тульский… Сапогов, что ли…

– Ездить-то все ездят, да никто замуж не берет.

– Ну, знаешь… Кто она такая, чтобы ее господа замуж брали? Тебя твой Воронин тоже не больно брал, да ты с ним пять лет прожила и в хор пятьдесят тысяч принесла. Зинка Хрустальная где сейчас? Живет с графом во Владимире и горя не знает. Остальные тоже как-то устраиваются…