Читать книгу "Шопоголик и Рождество - Софи Кинселла"

– Брось. – Я отворачиваюсь к окну. – На моем месте так поступил бы каждый.

– Ты такого не заслужила, – вдруг с чувством произносит Стеф. – Совершенно не заслужила. – В этот момент ее телефон издает писк, Стеф вздрагивает, открывает пришедшее сообщение и вскрикивает от неожиданности. – Боже. Мои родственники приехали. Уже! Стоят во дворе, перед моим домом. Но я не могу оставить тебя в таком состоянии.

– Нет-нет, иди! – решительно возражаю я. – Беги скорее! Хорошо вам отметить Рождество!

– Тебе есть кому позвонить? Например… – Она неловко замолкает, и я понимаю, о чем она думает. Кому мне звонить? Родным? Друзьям? У меня надсадно ноет в груди, но я заставляю себя улыбнуться.

– Все хорошо. Люк уже едет. Скоро будет дома. Стеф, тебе пора, тебя семья ждет. Беги к ним.

Стеф бросает на меня последний отчаянный взгляд, но все же поднимается на ноги и ловит пробегающего мимо Харви.

– Милый, бабуля приехала! Она уже у нас дома! – говорит она ему, и в голосе ее отчетливо слышна искренняя радость.

Крепко обняв меня на прощание, Стеф уходит. И мы с Минни остаемся ждать Люка вдвоем. Я включаю мультик «Снеговик», устраиваюсь с дочкой в обнимку на диване и стараюсь внушить себе, что мне тепло, уютно и спокойно. И не обращать внимания на то, как тяжело клонится вниз моя пылающая голова.

Замечаю на полу Миннину раскраску про Гринча, подбираю ее и вспоминаю слова Люка. Что бы ни украл Гринч… Рождества ему не испортить. Начинаю листать страницы и, наконец, дохожу до рисунка, на котором все Ктоты поют, вскинув руки вверх. Вот оно – воплощение счастья. Братства. Духа Рождества. Я разглядываю картинку, пока она не начинает расплываться у меня перед глазами. Слова расползаются, а голова делается все тяжелее и тяжелее.

У меня есть елка, подарки и даже вегетарианская индейка. Но нет ни семьи, ни друзей. Единственного, без чего в Рождество не обойдешься.

Не могу я больше притворяться. Утыкаюсь лицом в колени и начинаю рыдать беззвучно, чтобы не напугать Минни.

Неужели мое первое Рождество дома пройдет вот так? Что я сделала не так?

Плечи у меня трясутся, из носа течет, глаза крепко зажмурены… И когда рядом раздается голос Люка, мне поначалу кажется, что он мне приснился.

– Бекки? – Чувствую, как его теплые руки обнимают меня. – Бекки! Боже мой! Что случилось?

– Ой, привет. – Я поскорее вскидываю голову и начинаю тереть лицо. – Все хорошо. Просто… Все отказались приходить к нам на Рождество, и я немного… ну, расстроилась. Но все будет хорошо.

– Отказались? – в замешательстве смотрит на меня Люк.

– Да. Они все отменили.

– Кто отменил?

– Да все. Мама и папа, Дженис, Сьюзи… Джесс…

На пару мгновений Люк как будто теряет дар речи. А затем мягким папиным голосом, каким обычно обращается к Минни, просит меня:

– Бекки, давай на минуточку выйдем на кухню.

Мы уходим в кухню, закрываем за собой дверь, и тут он оборачивается и начинает орать:

– Какого хрена? Какого хрена? Расскажи все с самого начала. Что тут стряслось?

– Ну… – лепечу я. – Сначала Джесс прислала сообщение, что не сможет прийти по личным причинам. Потом позвонила мама и сказала, что они с папой заболели. Дженис заявила, что хочет просто тихо посидеть с Мартином дома. А Сьюзи – что они все же решили ехать к дядюшке Руфусу.

– В голове не укладывается, – бормочет побледневший как мел Люк. Никогда еще его таким не видела. – Никто не отказывается от приглашения в гости в сочельник. Так не поступают.

– Пускай не приходят, если не хотят, – несчастным голосом отзываюсь я.

– Да ну на хрен! – взрывается Люк. – Нет уж, пускай хотя бы объяснятся. Бекки, я такое молча глотать не собираюсь. Не собираюсь. Ты с ног сбилась, устраивая для них праздник. Я не позволю им так с тобой поступать.

– Ты тоже помогал, – справедливости ради замечаю я, но Люк качает головой.

– Я и сотой доли не сделал. Это полностью твое детище. Твое творение. Твоя заслуга. И ты такого отношения не заслужила. – Он хватает мобильный и начинает набирать номер. А затем, нахмурившись, бросает: – Автоответчик… Привет, Джейн! Это Люк. Будь добра, перезвони мне.

Такие же сообщения он оставляет Сьюзи, Дженис и Джесс, а затем с озабоченным видом откладывает телефон. И кухня вдруг начинает казаться мне такой мрачной. Будто за окном вовсе и не Рождество.

– Хочешь кофе? – наконец, спрашивает Люк. – Или чего-нибудь выпить?

Я в апатии качаю головой. Люк кивает, но все же идет включать чайник. По дороге замечает перевернутую картонную коробку на стойке, поднимает ее и в ужасе отпрыгивает.

– Боже праведный! А это еще что такое?

– Вегетарианская индейка, – уныло отвечаю я. – Ее зовут Свинка Пеппа.

– Ясно.

Люк явно пытается сообразить, что все это значит, а затем, сдавшись, просто снова накрывает индейку коробкой. Наливает себе кофе и принимается пить его мелкими глотками.

– То есть лично ты ни с кем из них не говорила? Объясни мне еще раз.

– Говорила с мамой и Сьюзи. У Сьюзи был очень странный голос. Фальшивый какой-то. Совершенно на ее не похожий. Люк, мне кажется, что-то произошло, – горестно всхлипываю я. – Не думай, что это паранойя. Они все позвонили друг за другом, в течение десяти минут. Как будто… забастовку объявили.

Люк, глядя в пространство, медленно выдыхает. Он больше не злится, теперь он задумчиво хмурится.

– Но с какого перепугу им отменять Рождество?

– Не знаю! – всплескиваю руками я. – Я всю голову уже сломала. Может, все из-за Фло? Или какой-то другой размолвки? Может, они тайный чат в вотсапе создали? У меня такое чувство, что все они знают что-то, чего не знаю я, – наконец, заключаю я. – Вот что мне кажется. И никто ничего не желает мне объяснить.

Люк с минуту молча пьет кофе, затем поднимает глаза на меня.

– Ладно, – говорит он. – Кто из твоих родственников чаще всего говорит то, что думает?

– Джесс, – ни секунды не колеблясь, отвечаю я.

– Вот именно. Джесс. У нее мы все и выясним. – Он снова хватается за мобильный и подносит его к уху. – Автоответчик. Какой у нее домашний номер?

– Наш же, – напоминаю я. – Номер мамы и папы в Оксшотте.

– А, ну конечно, – он набирает другой номер, снова подносит трубку к уху и объявляет: – Занято. Значит, она дома. – Затем распахивает кухонную дверь и кричит: – Минни! Зайчик! Надевай сапожки. И пальто… Мы едем к тете Джесс. – А потом, выставив вперед подбородок, оборачивается ко мне и добавляет: – И не уйдем от нее, пока она нам все не объяснит.

До Оксшотта мы добираемся за полчаса, и чем ближе подъезжаем к дому, тем туже скручивается мой желудок. Я ожидаю худшего. Хотя что может быть хуже?