Читать книгу "Дети Лавкрафта - Эллен Датлоу"

Вэл отпила еще пива, лицо ее при этом сделалось унылым или расстроенным. Ник не сводил с нее глаз. Когда Вэл упоминала людоедов или лес, в глазах ее не было даже проблеска узнавания. Словно бы весь тот день, все то лето стерлись в ее памяти вместе с Эриком. Ника пробил страх. Как могло статься, что он единственный, кто помнит?

– Женщине этой было, наверное, слегка за шестьдесят, так что по времени совпадало бы. – Вэл тронула краешек этикетки на пивной бутылке. – Все это такая старина. Вот только я порой думаю. Она… Тело ее было сплошь покрыто швами. Не медицинскими стежками. Похоже было на какой-то ненормальный вид самоистязания. На ритуальный обряд какой-то. Может, в конце концов, что-то и есть в теории Бена, только Аннабель Мэй была довольно юной, когда пропала, о ней в наших базах ничего нет. Можно только гадать. Вот теперь дети и пугают друг друга ведьмой в швах.

Ник едва не опрокинул бутылку с пивом, поймав ее на лету.

– Слышь, ты в порядке? – Вэл постучала по столу, привлекая его внимание, и Ник, испуганно вздрогнув, поднял взгляд. – Вид у тебя, будто ты призрак увидел.

Женщину со швами на коже. Ту женщину из лачуги. Тело на обочине дороги.

– Извини, – Ник тряхнул головой, вставая. – В любом разе, мне, наверное, пора двигать. Спасибо за ужин.

– В любое время рады. – Вэл нахмурилась. Она смотрела на него так, будто он в любую минуту может разлететься во все стороны.

А может, так оно и было. Швы начинали расползаться. Он чувствовал их: тянутся, ослабляются, высвобождаются. Ущелье было раной, которую не заживить, и тьма у нее под кожей лишь поджидала, когда вырваться на свободу.

Ник потянул за шнур, затопив светом весь чердак. Ему было неловко, что он ушел от Вэл так поспешно. Он мог бы попробовать рассказать ей правду, но что-то в закоулках сознания настаивало: она не поймет. Вэл не помнила Эрика. Она никогда не слышала, как воет земля, не чувствовала, чтобы небо взирало на нее своим беспощадным оком.

Узенький проход вился между грудами коробок. Где-то тут лежали книги деда, о которых говорила Вэл. Было уже за полночь. Ему бы сейчас спать. От усталости в голове где-то за глазами что-то нескончаемо тренькало. В то же время контрапунктом ему вторили натянутые струны напряжения. Как он ни устал, а спать ему, видимо, не придется вовсе.

Внимание. Сосредоточься. Он двигался между коробками. Если бы он не обращал внимания, возможно, ему бы…

Мир накренился. Отвергая пределы чердака, тропка у него под ногами по спирали уходила вовнутрь. Вниз в каменоломню, вниз к голубому оку в выемке камня. Вниз между деревьев и вознесшихся курганов земли, неуемное желание зудело ему вслед из-под земли, шаг за шагом едва сдерживали его. Он шагал по ране, стежками зашивая ее наглухо.

Небо раскрылось над ним. Вместо груд коробок земные курганы направляли его шаги. Ветер свистел над головой, словно сокрушительные волны. Прибой, лавиной уходящий глубоко под землю.

«Король идет к себе в замок. Король идет в лощину».

Ник ткнулся подбородком в коробку. Лишь ударившись об пол чердака, стоя на четвереньках с прикушенным языком, он сообразил, что разговаривал вслух. Откуда выскочили эти слова? Чепуха, явившаяся откуда-то из самого его нутра, а воспринимается как правда. Пиво, которое он прихватил на чердак, разбрызгивало пену, пока бутылка каталась по полу и не уткнулась в коробку, на которой заботливой маминой рукой было выведено: «Книги папы».

Это было до того абсурдно, что у него вырвался смешок, удивительно отскочивший от стен. Звук пресекся почти сразу же, как возник. В животе у Ника урчало. Он схватил из коробки стопку книг и, пошатываясь, сошел по узенькой чердачной лесенке. Крыша могла слететь в любой момент, не оставив ничего между ним и небом.

Ник уселся за кухонным столом со свежим пивом. Попивал, листая дедовы книги, пока внимание его не привлек раздел, написанный человеком, кто работал в бригаде, углублявшей каменоломню.

«…велел горной компании не посылать больше рабочих в Лощину Короля из-за нападения местного индейского племени. Они напали не просто на горняков: они напали на их семьи. Две дюжины народу всего. Тела их нашли сложенными штабелями в горных тоннелях: лежали один на другом до самого почти потолка. Мой дедушка работал в горной компании, и он был одним из немногих, кто уцелел. Он утверждал, что история про индейцев – вранье. Индейцы пытались предупредить горняков, советовали, как вскрывать пласт. По их словам, были способы не дать «Голодному Пути» пробиться наружу. Дедушка рассказывал мне, как индейцы показывали горнякам курганы, которые они, индейцы, возвели на земле, да только горняки обзывали их безбожными язычниками и продолжали ковырять землю так же, как и прежде ковыряли.

А эту историю про зверства индейцев, ее бригадир-смотритель донес своим боссам в горной компании, чтоб не пришлось ему признавать, что его собственные люди сошли с ума. Мой дедушка спал в палатке прямо рядом с местом, где один из рабочих перерезал горло собственному сыну прежде, чем наброситься на маму мальчика. Дикие крики разбудили дедушку. Он слышал, как тот рабочий в бреду кричал про тьму, выползающую из-под земли, про то, что он должен выстроить стену из тел, чтобы остановить эту тьму. Вот тут-то мой дедушка и драпанул.

Я никогда не обременял себя верой в дедушкины россказни. Когда я работал на каменоломне, там тоже всякие истории ходили. О людях, слышавших голоса, шептавшие им из камня, что-то видевших краем глаза. Ходили истории про одного рабочего, кто увел свое семейство в лес и основал там какой-то бредовый культ. В историях утверждалось, что он проглотил тьму, дабы не дать той пожрать мир. Об этом я не знаю, зато знаю про шестнадцать убитых рабочих. Тела их мы нашли запихнутыми в низкие уродливые тоннели, уходившие в стены каменоломни, в туннелях этих и малый ребенок-то едва поместился бы. Не должно было быть там никаких тоннелей. Те, кто убили рабочих, они-то, должно быть, их и пробили. А уж тьма, на какую они наткнулись, когда принялись ковырять камень, должно быть, до того сильно перепугала их, что они запихнули тела внутрь, чтобы заткнуть эти дырки, так, как делали горняки во времена моего дедушки».

Ник, вздрогнув, проснулся, во рту стоял кислый привкус. Он не помнил, как уснул, в особенности как уснул, неловко свернувшись калачиком на диване рядом с кучей книг. В щель между шторами ему было видно, что небо еще только-только начинало светлеть. Ему снилось, как он бесконечно спускался по ступеням в каменоломню, и остатки сна все еще не отпускали его.

Он поставил вариться кофе. Когда тот был готов, Ник вышел с кружкой на заднее крыльцо. Холод сочился от досок, добираясь до его босых ног, пока он оглядывал деревья. Клубился туман, погружая лес во мглу и создавая иллюзию, будто меж стволов деревьев движется какая-то тень. Фигура с ребенка ростом проползала низко к земле, играя в прятки. Ник опомнился, уткнувшись в перила, еще бы шаг, и на траву ступил бы. Кофе выплеснулся ему на руку.

Что происходит, когда швы расходятся?