Читать книгу "Субмарин - Андреас Эшбах"

Этого субмарины сделать не могут! Им же придется выйти на воздух! Большинство совсем этого не переносит. Многие дети вообще никогда не дышали воздухом. Они, наверное, смогут подняться на пару перекладин и сорвутся. Исключено.

Я смотрю на них в растерянности. В синем свете они кажутся мне гораздо более странными существами, чем когда-либо. Неужели они не понимают, что это наша единственная возможность? В этот момент мы снова слышим гудение дрона, на этот раз громко и ужасно близко.

Дальше уговаривать мне не приходится. Больше-не-Смеется протискивается ко мне и заявляет:

– Я пойду с тобой. Если ты мне поможешь.

– Это не сложнее, чем сорвать яблоко с дерева, – отвечаю я ей.

Она улыбается. Впервые с тех пор, как потеряла ребенка.

И мы бок о бок хватаемся за скобы.

Я рада, что грязная вода снова выливается из моих легких и я могу дышать воздухом. Больше-не-Смеется делает как я, но, когда воздух проникает в ее легкие, она в панике хватается за меня. Я держу ее, пока она кашляет, со стонами втягивает в себя воздух, сипит.

– Вперед, – говорю я.

Она с удивлением смотрит на меня. Понятное дело, моих слов она не понимает, но прекрасно понимает, что я хочу сказать.

Она кивает, набирает побольше воздуха и решительно тянется к следующей скобе. Я поддерживаю ее каждый раз, когда она выглядит неуверенно, так мы и лезем вверх плечом к плечу. Кажется, что проходит вечность, и в моем воображении дрону остается завернуть за последний поворот туннеля – но тут мы оказываемся наверху. Я помогаю ей перебраться через край резервуара, и она тут же в него ныряет. Пока я спускаюсь вниз, она подплывает к стеклу и показывает:

– Здесь отлично!

– Скажи это остальным! – отвечаю я.

Так она и делает. Когда я добираюсь до воды внизу, они все уже горят желанием поскорее взобраться по лестнице. Дети постарше хотят лезть сами, их сопровождают мамы, которые будут рядом в тот момент, когда дети впервые почувствуют силу тяжести и собственный вес. Когда они впервые будут дышать воздухом, хоть и недолго, пару минут, – это больно.

Мужчины привязывают малышей себе на грудь. Большинство взрослых знают, как долго они могут выдержать на воздухе, те, у кого с этим меньше проблем, помогают остальным.

Одна-Нога покидает бассейн последним. Самое время! Потому что в конце туннеля, из которого мы приплыли, уже светятся два узких лазерных луча. Мы с Длинной-Женщиной лезем вместе с ним, чтобы помочь, но, несмотря на свое увечье, он оказывается более ловким, чем многие другие. Он, конечно, пыхтит как паровоз, но в остальном, похоже, неплохо переносит пребывание на воздухе.

Вот наконец и я могу перелезть через стеклянную стену и погрузиться в прозрачную, чистую, восхитительную воду. Какое наслаждение. Мне кажется, что с каждым вздохом из моего тела уходят грязь и дурман.

Нырнув глубже, я обнаруживаю, что дрон и правда приближается. Неуклюжий и тяжелый, он проталкивает себя вперед, недоверчиво прощупывая лазером каждый метр туннеля. Я издаю крик тревоги и, когда все поворачиваются ко мне, объясняю:

– Быстро все по сторонам! Прижмитесь к стенам и не шевелитесь!

Все делают как я сказала, без споров и возражений: прижимаются к темным стенам резервуара и не двигаются. Дрон добирается до стекла, как следует изучает его лазером, потом просвечивает насквозь – похоже, его интерес привлек аэрационный аппарат. Видимо, его сбивают с толку постоянно вырывающиеся из него пузырьки. Но вот он всё же приходит к выводу, что ничего интересного тут нет, и с гудением удаляется.

– Ты была права, здесь мы в безопасности, – признаёт Одна-Нога, после того как дрон скрылся из виду. – Но чем же мы тут будем питаться? Этими немногочисленными рыбешками?

Я невольно ухмыляюсь. Представляю себе, как мы поедаем аквариумных рыбок и люди на конференции постепенно замечают, что аквариум, некогда такой пестрый, совсем опустел.

– Об этом я сейчас позабочусь, – отвечаю я. С этими словами я всплываю и вылезаю из резервуара.

На этот раз мне совсем не хочется выходить из воды. Я забираю рюкзак и планшет, сажусь по-турецки и первым делом звоню Пигриту.

Судя по тому, как быстро он отвечает, он ждал моего звонка.

– Извини, – говорит он. – Но до вас мне не добраться. Тут меры безопасности, понимаешь?

– Это ничего, – отвечаю я, – мы уже сами добрались до резервуара.

– Отлично. Зато я разыскал Джеймса Фарнсворта и его сына Леона. Провел их внутрь… ну, на самом деле мне папа помог. Ты же знаешь, он умеет быть убедительным.

Я улыбаюсь. О да, это я знаю. Наверное, отличное было зрелище, когда профессор Боннер в пух и прах разнес охрану на входе. Профессор и Шесть-Пальцев выглядывают из-за плеча Пигрита, Шесть-Пальцев машет мне рукой.

– У нас полная машина еды, – говорит его отец, – но что касается доступа в технические помещения, тут мы бессильны. Может, вечером, когда закончится заседание…

– Вообще, может, и к лучшему, что всё перекрыто, – говорит Пигрит. – Так вас точно никто не увидит. Я и так чуть со смеха не лопнул от одной мысли, что вы прячетесь именно в аквариуме, в главной достопримечательности «Купола»…

Может быть, именно это его замечание оказывает на меня такой эффект, но вдруг, в этот самый момент, мне становится совершенно очевидно, что я упускала из виду всё это время. Решение лежит на поверхности! Стыд и позор, что эта идея пришла мне в голову только сейчас.

Я еще раз открываю план первого этажа «Океанского Купола», на нем огромная сцена и аквариум вокруг. Внимательно читаю надписи, включая самые мелкие. А потом сообщаю Пигриту, что мы будем делать. И предупреждаю, что для этого мне понадобится лестница.

43

– Саха! – в ужасе кричит мистер Фарнсфорт. – Ты же на самом деле не собираешься так поступить?

Я уверяю его, что именно так поступить я и собираюсь.

– Ни в коем случае! – Он вне себя вырывает планшет у Пигрита из рук. – Саха! Я понимаю, что ты сейчас в сложном эмоциональном состоянии и тебе кажется, что нужно, как говорится, хвататься за последнюю соломинку, но ты не можешь сделать то, что задумала. Этим ты нарушишь основной принцип «Гипъюн Чингу»!

– Насколько мне известно, основной принцип «Гипъюн Чингу» – помогать субмаринам выжить.

Он нетерпеливо отмахивается.

– Да, само собой. Но второй по важности… Смотри, принципы, которыми руководствуется наша организация, были тщательно продуманы. И сохранялись на протяжении ста с лишним лет, даже в таких экстремальных ситуациях, как Энергетические войны.

– Мистер Фарнсворт, – возражаю я, – я выросла в неотрадиционалисткой зоне. Я не могу больше слышать слово «принципы».