Читать книгу "Низвергающий в бездну - Анна Одувалова"

– Так оставайся, – чувствуя себя последней сволочью, осторожно произнес Дерри.

– Не могу, – покачала головой девушка, – там слишком много людей, которые меня любят и уже не ждут. Я жива и поэтому должна вернуться. Они не заслуживают страданий.

– А ты?

– А что я? – вздохнула девушка. – Там у меня дом, родители. А здесь? Здесь я никто.

Дерри замолчал. Он мог бы многое сказать Анет, но не стал. Любые слова либо еще больше погрузили бы его в пучину лжи, из которой он уже не надеялся выплыть, либо приоткрыли бы девушке истину, которая заключалась в том, что выбирать-то ей не приходится и хочет она или нет, ее дом теперь здесь. Анет, погруженная в свои мысли, тоже замолчала, но скоро слово за слово разговор возобновился, не касаясь уже никаких неприятных и сложных тем. Они вспоминали каждый свое детство, и девушка была почти счастлива, ненадолго забыв обо всех проблемах. Опомнились Дерри и Анет только тогда, когда рассвело и на крыльце избы появился заспанный и слегка встревоженный Стик. Увидев пропавших Анет и Дерри мирно общающимися на старом поваленном дереве, он недоуменно пожал плечами, и его лицо приобрело довольное выражение. Мысль о том, что эти двое как нельзя лучше подходят друг другу, прочно засела у него в голове, и он не собирался отступать от задуманного. В любом случае после того, как девушке станет известно о том, что она не сможет вернуться домой, на Арм-Дамаше ей нужен будет кто-то, кто будет о ней заботиться, хотя бы первое время. Так пусть это будет Дерри.

ГЛАВА 22О том, что лучший не всегда сильнейший

Хакиса сидела на высоком резном стуле с подлокотниками из толстых костей гарпии, закрыв глаза. Бледные с синеватыми трупными пятнами руки держали идеально круглый и прозрачный, словно дождевая капля, природный кристалл. Для магических ритуалов годились только такие прозрачные шары, которые изредка появлялись в горах благодаря причудам природы. Будь в нем хоть один изъян, шар был бы бесполезным куском хрусталя, годным лишь для украшений, атак в нем сосредоточилась немалая сила. Устав ждать результата от своих подданных и наемников, Повелительница тьмы решила действовать сама. То, что она задумала, было рискованным и требующим концентрации всех сил, но оно того стоило.

На полу перед ведьмой горела начертанная пентаграмма – треугольники, образующие пятиконечную звезду. На острие каждого луча стояли тонкие длинные свечи, дающие больше удушливого дыма, чем света. В центре пентаграммы, одурманенная отваром из наркотических трав, лежала молодая девушка. Хакиса отложила в сторону свой кристалл и, шурша тяжелыми складками на длинном платье, шагнула вперед, начиная что-то заунывно петь. Повелительница тьмы двигалась медленно, не сбиваясь с определенного ритма шагов. В ее руках, поднятых на уровне груди, был зажат тонкий, напоминающий по форме язык пламени, жертвенный кинжал. Чернокнижница подошла вплотную к пентаграмме и запела в полный голос. Протяжные, каркающие звуки вырывались у нее из горла, складываясь в песню смерти, гипнотизирующую сознание, прекрасную и ужасную одновременно. С первыми звуками ее голоса воздух потяжелел, солнце заслонили тучи, которые сгущались плотнее с каждым словом. Хакиса пропела последний звук своей страшной, сводящей с ума песни и поднесла кинжал привставшей внутри пентаграммы девушке, которая, взглянув на Хакису пустыми глазами, послушно взяла в руки нож.

Повелительница тьмы сделала шаг в сторону и громким речитативом начала выговаривать слова заклинания, чертя в воздухе руками замысловатые линии. При этом она ни на минуту не спускала глаз с девушки, которая поднесла кинжал к своей груди и, покорно опустив голову, ждала последнего в своей жизни приказания. Девушка не испытывала ни страха, ни холода, ни боли, только блаженство от причастности к такому великому действу. Хакиса резко выкинула вперед руки во всполохах голубоватого пламени и издала шипящий звук, который послужил сигналом для жертвы. Девушка, даже не вскрикнув, глубоко вонзила в себя кинжал, и из раны в районе левой груди темным потоком хлынула кровь, обмывая обнаженное холодеющее тело и крупными каплями стекая на пол. Линии пентаграммы вспыхнули ярче, внутри ее закружился красный туман, в котором постепенно вырисовывались темные фигуры с горящими глазами – демоны смерти. Их было трое. Три воина из преисподней, закованные в стальные доспехи. Они были подвластны только магу, осмелившемуся призвать их. Призраки тьмы, верные слуги мрака, могли преследовать жертву вечно, следуя за ней по пятам. Их было практически невозможно убить. Они боялись только яркого солнечного света. Поговаривали, что есть еще нескольких вещей, пугающих их, но каких, точно никто не знал. Демоны смерти ненавидели мир людей и страдали в нем от невыносимой боли, которую им причиняло даже ночью находящееся где-то рядом, солнце. Чтобы избавиться от этой раздирающей плоть боли, они были готовы на все. Именно этих страшных, практически неуязвимых существ отправила Хакиса на поиски Хранительницы «Низвергающего». Повелительница тьмы знала – эти не предадут, не обманут и будут преследовать жертву до победного конца.

Неприятное, тягучее предчувствие беды висело в воздухе с самого утра. Может быть, виной была просто погода, которая резко изменилась. Еще вчера жарило яркое солнце, а сегодня небо заволокли тяжелые темно-серые тучи, висящие низко над головой. Плотный воздух не давал нормально дышать, и было ясно, что самое позднее к вечеру погода испортится окончательно – будет гроза или дождь. Или, может быть, тревожное предчувствие грядущих неприятностей было обусловлено обостряющейся в экстремальных условиях интуицией, которая настойчиво шептала Анет, что так гладко, как вчера, сегодняшний день не пройдет. На лицах ребят отражались те же чувства. Оба мага, Стик и Дерри, были сосредоточенны. Эльф, двигающийся по-кошачьи бесшумно, был настолько напряжен, что какое-то время, забывшись, шел плечом к плечу с ксари. Потом, правда, Калларион очнулся и поспешно отошел в сторону. Анет хмыкнула, она не понимала поведения эльфа. Ну что, в самом деле, укусит его Дерри, что ли? Самого ксари поведение их попутчика, похоже, тоже слегка забавляло, потому что он, увидев беспокойство Каллариона, скривил губы в презрительной усмешке и сделал резкое движение, заставив эльфа дернуться от неожиданности и еще быстрее убраться вперед отряда, поближе к Диру. Анет еще раз хмыкнула и так, чтобы никто не видел, погрозила Дерри пальцем, на что молодой человек обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами, показывая, что он в общем-то ни в чем не виноват.

Тяжелые капли густого, словно мед, розоватого сока выступили на плотных, мясистых листьях высокого куста багровицы, предвещая скорый дождь. Без солнышка природа Арм-Дамаша утратила все свое очарование и потускнела. Стикур мрачно поглядел на темнеющее небо и решил на дневном привале не задерживаться, дав передохнуть всего полчасика. Анет уселась прямо на землю и сжевала, запивая водой, горсть сухофруктов, добрую часть из которых выклянчил несчастно воющий гхырх, которому постоянно надо было есть, а того, чего бы ему хотелось, либо не давали совсем, либо давали гораздо меньше, чем он мог употребить зараз. Поэтому зверь страдал и вечно жаловался. Анет оторвала от сердца последнее сушеное яблочко и отдала его Зюзюке, понимая, что сама не наелась. Пришлось с опаской попробовать круглые фрукты или овощи, которые Калларион принес из леса. Серо-бурые в пупырышках, они сначала не произвели на девушку впечатления, но делать было нечего – это единственное, что можно было съесть. Анет впилась зубами в сочную мякоть – оказалось, что все не так уж и плохо. Крупчатая внутренность была слегка солоноватой на вкус и хорошо утоляла не только голод, но и жажду. Стик рассиживаться никому не дал и погнал всех дальше. Судя по карте, они были почти у входа в горы. Лес постепенно редел, ели становились мельче, почва каменистее. Идти стало труднее, извилистая тропа начала круто подниматься вверх.