Читать книгу "Странный Томас - Дин Кунц"

Время и жара потрудились на славу. Лицо, я смотрел на него со стороны макушки, раздулось, потемнело, стало отливать зеленым. Рот широко раскрылся. Глаза залила какая-то белесая жидкость, сквозь которую, однако, просматривались радужки.

А когда я потянулся через лицо, чтобы разрезать простыню и на груди, труп лизнул мое запястье.

Я вскрикнул в ужасе и отвращении, отпрянул, выронил ножницы.

Из раззявленного рта покойника начало выползать что-то черное и мохнатое. Я так и не понял, что же это такое, пока существо полностью не вылезло изо рта. На раздувшемся лице Робертсона поднялось на четырех задних лапках и замахало в воздухе передними. Тарантул.

Конечно же, я быстро подался назад, чтобы не дать пауку возможности укусить меня. Он спрыгнул на пол и скоренько засеменил в дальний угол.

Когда я поднимал упавшие ножницы, моя рука так сильно тряслась, что мне пришлось несколько раз энергично крутануть ею в воздухе, чтобы унять дрожь.

Помня о том, что под саваном могли оказаться и другие пауки, я продолжил работу с удвоенной осторожностью. Но обнажил тело до талии, не столкнувшись с новыми неожиданностями.

Испугавшись тарантула, я выдохнул затычку из правой ноздри. И теперь вместо запаха лимона в нос ударяла вонь трупа, пусть и не так сильно, поскольку дышать я продолжал через рот.

Глянув в угол, куда ретировался паук, я увидел, что его там нет.

Поискал взглядом. Обнаружил чуть левее и выше, в трех футах от пола. Мохнатая тварь медленно поднималась по розовой стене.

Расстегивать пуговицы, как я делал у себя на квартире, времени не было, так что я просто рванул рубашку. Пуговицы полетели в разные стороны, одна стукнула мне по лбу, другие запрыгали по полу.

Представив себе свою мать с пистолетом, нацеленным в грудь, я смог заставить себя направить луч фонаря на рану. Присмотрелся к ней и понял, почему рана сразу показалась мне странной.

Вновь прислонил фонарик к голове, достал три влажные салфетки. Сложил в толстый сандвич и осторожно вытер жижу горчичного цвета, которая сочилась из раны.

Пуля пробила татуировку на груди Робертсона, аккурат над сердцем. Черный прямоугольник того же размера, что и медитативная карточка, которую я нашел в его бумажнике. А по центру прямоугольника краснели три иероглифа.

С налитыми кровью глазами, перебравший кофеина, я не сразу понял, что вижу перед собой. Оно и понятно, я видел иероглифы перевернутыми.

Когда я переместился из-за головы Робертсона к его боку, мертвые глаза, казалось, повернулись, отслеживая мой путь из-под белесых катаракт.

Я поискал взглядом тарантула. С дальней стены он исчез. Луч фонаря обнаружил его на потолке. Тарантул направлялся ко мне. Застыл, попав в световое пятно.

Я направил луч на татуировку и понял, что три иероглифа на самом деле буквы алфавита, написанные шрифтом с завитушками. F… О… Третью букву частично разорвала пуля, но у меня не было сомнений, что это L.

FOL. Не слово. Аббревиатура. Благодаря Шамусу Кокоболо я знал, что она означает. Father of lies. Отец лжи.

И внезапно перед моим мысленным взором возник патрульный Саймон Варнер, за рулем полицейского автомобиля на стоянке, наклонившийся к окну, с добрым, словно у ведущего детской телевизионной программы, лицом, тяжелыми веками напоминающий спящего медвежонка. Его мускулистая рука лежала на дверце, украшенная гангстерской, по его словам, татуировкой. Не такой красивой, как татуировка Робертсона, просто никакой. Ни тебе черного прямоугольника, ни красных букв, написанных замысловатым шрифтом. Еще одна аббревиатура из черных заглавных букв. D… и что-то еще. Кажется, DOP.

Может, патрульный Саймон Варнер, сотрудник полицейского участка Пико Мундо, вытатуировал на левой руке другое имя того же хозяина?

Если татуировка Робертсона означала одно из многих имен дьявола, тогда Саймон Варнер состоял с Человеком-грибом в одном клубе.

В голове проносились имена дьявола: Сатана, Люцифер, Вельзевул, Отец зла, Его сатанинское величество, Аполлион, Велиал…

Я не мог вспомнить имя, которое соответствовало бы аббревиатуре на руке Варнера, но уже точно знал, что вычислил сообщника Робертсона, в паре с которым тот готовил массовое убийство.

На автомобильной стоянке у боулинг-центра около Варнера не вертелись бодэчи, как они вертелись вокруг Робертсона. Если б я увидел его в компании бодэчей, то сразу бы понял, что он за монстр.

Поскольку на фольге могли остаться отпечатки пальцев, я торопливо собрал оторванные полоски и сунул в карман джинсов. Схватил ножницы, лучом фонаря прошелся по потолку, обнаружил тарантула у себя над головой.

Тарантулы — твари тихие. Они не преследуют людей.

Я выбежал из комнаты, успел услышать, как паук упал на пол, захлопнул дверь, протер ручку подолом футболки, проскочил входную дверь, проделал с ручкой те же манипуляции.

Тарантул меня не укусил. В совпадения я не верил, вот почему запрыгнул в «шеви», бросил ножницы и фонарь в пластиковый пакет-чемодан, включил двигатель и вдавил в пол педаль газа. Автомобиль рванул с места, оставив после себя запах жженой резины. А несколько мгновений спустя церковь Шепчущей Кометы осталась позади. Я спешил попасть на шоссе до того, как меня окружат легионы тарантулов, армии койотов, полчища гремучих змей.

Глава 56

Не DOP. POD. Prince of Darkness. Принц тьмы. Вот как расшифровывалась аббревиатура POD, вытатуированная на руке Саймона Варнера. Я это понял, когда пересекал административную границу Пико Мундо.

«Костюмированные» сатанисты, участвующие в мерзких ритуалах с исписанным ругательствами и разрисованным порнографическими картинками потиром, воспринимаются большинством людей как сборище идиотов, которые глупее даже членов мужского клуба, носящих меховые шляпы и называющих себя «Братством ежей». На них смотрят примерно так же, как на мужчин, которые красят волосы в разные цвета, носят очки из черепахового панциря, а брюки подтягивают так высоко, что ремень оказывается на пять дюймов выше пупка, а нижний край штанин — на три выше туфель.

Если я и склонялся к тому, чтобы воспринимать их как идиотов, играющих в зло, то такое отношение к ним исчезло в тот самый момент, когда я обнаружил в морозилке сувениры в пластиковых контейнерах.

Теперь, определившись с сообщником Робертсона, я доверился моему сверхъестественному дару, точно зная, что он выведет меня на нужного человека. Следуя импульсам психического магнетизма (Сторми иногда называет его ПМ-синдромом, ПМС), я иной раз резко поворачивал, стараясь поддерживать максимально разрешенную скорость.

Под влиянием ПМС я пытаюсь сосредоточиться на интересующем меня субъекте, в данном случае Варнере, вместо того чтобы думать о том, где я сейчас нахожусь и куда еду. Последнее я узнаю, когда доберусь до нужного мне места.