Читать книгу "Жнец - Нил Шустерман"

А это означает: хотя жнецы – самые могущественные люди на Земле, они же и самые уязвимые.

Сегодня Ситра станет адвокатом безвременно ушедшего. Она восстановит справедливость в отношении погибшего наставника. Ясно, что «Гипероблако» не станет ей препятствовать – оно же выдало имя убийцы! То же сделала и жнец Кюри, когда отправила ее с этой миссией. Финальная часть ее подготовки. Все зависит от тех действий, которые она совершит в ближайшие часы.

Плайя-Пинтада. Всеми красками пестрящий пляж. Сегодня прибрежная полоса была завалена большими обломками искривленных, сучковатых деревьев. На закате они выглядели как конечности каких-то кошмарных чудовищ, выбирающихся из-под песка.

Ситра, пригнувшись, сидела за стволом дерева, изогнувшимся в форме дракона, – пряталась в его тени. С севера надвигался шторм, набухая тучами над горизонтом и неумолимо наваливаясь на берег. Далекие молнии уже прорезали темноту, а гром грохотал, перекрывая ревущие волны прибоя.

Садясь на поезд в Буэнос-Айресе, Ситра вынуждена была бросить лишнее оружие, оставив только пистолет и два ножа – охотничий и нож с выкидным лезвием. Остальное было трудно спрятать. А случилось это всего день назад, хотя по ощущениям прошла неделя.

Дом, за которым Ситра наблюдала, был, как и большинство домов на побережье, одноэтажным жилым строением. Большая часть его была скрыта пальмами, в которых вились разноцветные райские птицы. По ту сторону рядов низкого кустарника располагался задний дворик, выходящий на море. Внутри горел свет. Время от времени за занавеской скользила тень.

Ситра взвесила имеющиеся варианты. Если бы она уже была жнецом, она забрала бы жизнь этого человека, использовав метод жнеца Кюри – лезвием в сердце. Быстро и бесповоротно. Ситра ни на минуту не сомневалась в своей способности сделать это. Но она не была жнецом.

Если она убьет того, кто поднял руку на Фарадея, через несколько минут прибудет медицинский дрон и отвезет его в восстановительный центр. Значит, Ситра должна не убивать его, а лишить возможности сопротивляться. Не убить, а вырубить, а затем добиться его признания. Действовал ли он по приказу другого жнеца или все делал самостоятельно? Был ли он подкуплен, как те свидетели? Обещали ли ему иммунитет, или же это была его личная вендетта против Фарадея? Тогда, как только она добьется правды, она доставит этого человека и его признание либо к жнецу Поссуэло, либо к любому другому жнецу Амазонии. При этом условии даже Ксенократу не удастся отрицать правду. Ее доброе имя будет восстановлено, а настоящего преступника накажут так, как положено наказать убийцу жнеца. Возможно, тогда Ситра останется в Амазонии, и ей не нужно будет появляться на этом ужасном Зимнем конклаве.

В сгущающихся сумерках Ситра услышала, как со свистом откатилась на роликах стеклянная дверь. Человек вышел на задний дворик, чтобы посмотреть на приближающийся шторм. Его силуэт четко вырисовывался на фоне светящегося окна, как бумажная мишень в тире на расстоянии выстрела. Лучше он не мог встать. Ситра вытащила пистолет. Для начала она прицелилась в сердце – автоматически сработал натренированный навык. Затем опустила ствол на уровень колена и выстрелила.

Выстрел был точен. Человек охнул и упал, а Ситра бегом миновала полосу песка, отделявшую ее от дворика, перепрыгнула кусты и обеими руками схватила лежащего за воротник рубахи.

– Сейчас ты заплатишь за все, что ты сделал, – прорычала она.

Затем она увидела лицо раненого. Знакомое, слишком знакомое лицо. Первой мыслью ее было – это ловушка, специально подстроенная ее врагами! И только когда человек заговорил, правда открылась Ситре.

– Ситра? – произнес человек.

На лице жнеца Фарадея отразилась смесь боли и недоумения.

– Ситра, боже мой, что ты здесь делаешь? – спросил он.

Шок был так велик, что руки ее разжались; голова жнеца Фарадея стукнулась о бетон дворика, и он потерял сознание. Хуже быть не могло!

Ситра хотела позвать на помощь, но кто станет ей помогать после того, что она сделала?

Она вновь подняла его голову, осторожно уложив себе на колени, а кровь из его раздробленного колена струилась на песок в щелях между плиткой, превращаясь в алый цемент, который, высыхая, становился бурым.

Перспектива личного бессмертия не в состоянии избавить молодость от глупости и тяги к пороку. Невинность обречена пасть бессмысленной смертью от наших собственных рук – жертва ошибок, которые нам никогда не исправить. Поэтому мы забываем нашу способность смотреть на мир широко раскрытыми, удивленными глазами, и на ее место приходят душевные шрамы, о которых мы никогда не говорим и которые не залечит никакая, самая изощренная технология. С каждой «жатвой», с каждой жизнью, отнятой у другого, я скорблю по тому юноше, каким я когда-то был, чье имя я тщетно силюсь иногда вспомнить. И я страстно желаю найти место по ту сторону бессмертия, где смогу – пусть в самой малой степени – вновь стать тем юношей и вновь испытать удивление от чуда бытия.

Из журнала жнеца Фарадея.

Глава 33

И посланник, и послание

Ситра внесла его внутрь дома, усадила на диван и перетянула ногу жгутом, чтобы остановить кровь. Фарадей, начав приходить в себя, застонал. Когда же сознание вернулось к нему, первая мысль его была о Ситре.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказал Фарадей слабым голосом, и слова его были невнятны – результат того, что болеутоляющие наночастицы заполнили его кровоток. Но, несмотря на обезболивание, гримаса боли кривила его лицо.

– Нужно доставить вас в больницу, – сказала Ситра. – Наночастицам не справиться.

– Ерунда. Они уже почти сняли боль. И вылечат без постороннего вмешательства.

– Но…

– У меня нет выбора, – объяснил Фарадей. – Если я попаду в больницу, сообщество жнецов узнает о том, что я жив.

Он поменял позу, изо всех сил сохраняя на лице бесстрастное выражение.

– Совместными усилиями наночастиц и природы мы добьемся излечения. Это займет время, но временем я как раз не ограничен.

Ситра подняла ногу Фарадея, перевязала ее, а потом села на пол рядом с раненым.

– Ты была так разозлена моим бегством, что решила отомстить, нанеся телесные повреждения? – спросил он как бы в шутку. – Тебя обидело то, что я тайно скрылся, а не убил себя?

– Я приняла вас за другого человека, – сказала она. – Человека, которого зовут Джеральд Ван Дер Ганс.

– Это мое настоящее имя, – сказал Фарадей. – Имя, от которого я отказался, когда стал Досточтимым жнецом Фарадеем. Но это не объясняет твоего присутствия. Я же освободил вас обоих – и тебя, и Роуэна. Когда я инсценировал самоубийство, вы автоматически перестали быть моими учениками. Ты должна была вернуться к своей обычной жизни, забыв, что я тебя из нее вытащил. Так почему ты здесь?

– То есть вы ничего не знаете?