Читать книгу "Владыка - Александра Лисина"

Что касается Тира и Милле, то их даже спустя неделю не переставали встречать удивленными взглядами. Особого внимания удостаивалась Мелисса, потому что, во-первых, она была единственной женщиной из древнего Л’аэртэ, во-вторых, являлась сестрой Тира и унаследовала от матери поразительную способность растапливать даже самые черствые сердца.

Линнувиэль все-таки получил звание старшего хранителя. Однако, к удивлению своего повелителя, особой радости это ему не доставило. И, что самое интересное, в последние дни его все чаще замечали рядом с леди Миреной-ис, чья роль в этой запутанной истории до сих пор окончательно не определилась. Порой эти двое просто разговаривали и подолгу гуляли вблизи священной рощи. Однажды крепко поссорились, однако рассерженную девушку быстро перехватила Белка, а подавленного хранителя увел с собой Таррэн, поэтому о последствиях ссоры никто и ничего не знал.

Сам молодой лорд оказался удивительно неприхотливым, поражая сородичей незамысловатой одеждой, простыми манерами, удивительным спокойствием и трепетным отношением к своей разномастной, но большой семье. Каждое утро и вечер он обязательно посвящал несколько часов сыну, проводя утомительные тренировки иногда вдвоем с Тиром, иногда — вместе со Стражами. Порой к ним присоединялась Белка, и вот тогда возле полянки у лесного озера собирались все, кто мог оторваться от дел, включая самого владыку, хранителей, старейшин и даже простых воинов. То, что она творила вместе со своими хмерами, вообще описанию не поддавалось.

Таррэн наблюдал за этими безумствами с улыбкой опытного ценителя. И те, кто мог видеть выражение его лица в тот момент, когда Гончая в очередной раз сбивала с ног Карраша, с удивлением понимали, что молодой лорд не только не тревожился за свою пару, но и полностью ее одобрял. На ее левой руке вызывающе сиял его родовой перстень, и чересчур яркие, почти живые глаза дракона наглядно доказывали: молодому лорду еще очень далеко до второго совершеннолетия.

Единственным, кто оказался лишен всеобщего внимания, как ни странно, был Элиар. Он упорно держался в тени своих друзей. Избегал разговоров. Сторонился каких бы то ни было знакомств. И это при том, что желающих с ним пообщаться нашлось немало, особенно среди много поживших, опытных эльфиек, причем от некоторых светлому даже отбиваться пришлось.

Вот и сейчас Элиар бесшумно вышел на тенистую аллею, резко свернул с тропинки и быстро огляделся. Кажется, никого? Его больше не преследуют? Эльф облегченно вздохнул и уже спокойно направился вглубь дворцового сада, ориентируясь больше на чутье, чем на зрение. А еще — на смутно витающий в воздухе аромат эльфийского меда, который вот уже много лет сводил его с ума.

— Ну? И зачем ты меня искал? — вдруг раздался откуда-то сбоку знакомый голос.

Элиар вздрогнул от неожиданности, стремительно обернулся, но почти сразу наткнулся на знакомые голубые глаза и перевел дух.

— С чего ты решила, что я искал именно тебя?

Гончая насмешливо хмыкнула.

— Хочешь сказать, ты от нечего делать за мной всю неделю таскаешься, как привязанный? В чем дело, Эл? Глупостями опять решил заняться? Или я где-то ошиблась и случайно тебя коснулась, раз ты стал сам не свой?

— Ты, как всегда, не ошиблась, — с усилием отвел взгляд Элиар, чтобы не попасть под ее чары. А потом тяжело вздохнул. — Неужели это так заметно?

— Чего ты мечешься, как перепуганный заяц? Что случилось?

Он снова вздрогнул. Да, это правда: уже устал выискивать предлоги, чтобы поговорить с ней без свидетелей. Белка не любила шумных сборищ. Она редко показывалась на глаза и двадцать лет назад, и особенно теперь, когда вокруг было столько любопытных. Старалась больше времени проводить со своими кошками или с Таррэном. Иногда с детьми, но у них было слишком много дел в Темном лесу, чтобы она настаивала на их присутствии. И только вечером выходила в этот сад, чтобы развеяться.

Элиар тяжело вздохнул.

— Я за помощью пришел.

— Ко мне? — несказанно удивилась Гончая. — А почему ты к Таррэну не обратился? Неужто поссорились?

— Просто я не хочу, чтобы он знал.

— У меня нет от него секретов, — похолодел голос Белки. — Хочешь о чем-то спросить — спрашивай. Но скрывать я от него ничего не буду. Идем.

Элиар послушно шагнул в темноту, следуя за маленькой Гончей в сторону видневшейся неподалеку беседки, и невесело улыбнулся.

— Да я хотел сперва с тобой поговорить, а дальше ты уж сама решай. Сочтешь нужным — скажешь. Нет — значит, нет. В конце концов, он все равно узнает. Не от тебя, так от кого-нибудь другого.

— Что-то мне не нравится твой тон. Признавайся, что натворил? Прятать тебя от разгневанного владыки или лучше самой прибить, чтобы не мучился?

Эльф вместо ответа заметался взглядом по кустам. С тяжелым сердцем шагнул следом за Гончей в беседку, но, не дойдя до нее всего нескольких шагов, вдруг опустился на колени.

— Прости, — тоскливо прошептал он, уставившись потускневшим взглядом в землю. — Прости меня, Белка.

— Да что с тобой?! — вконец испугалась она. — Элиар! Тебе плохо?

— Нет, малыш… просто мне кажется, я чем-то обидел Мелиссу.

Белка чуть вздрогнула и отступила на шаг.

— Я не хотел ее задеть, — торопливо заговорил Элиар. — Ты же знаешь, они с Тиром мне как родные. Она чудная, милая, нежная и такая ранимая… Я не знаю, в чем дело! Почему она перестала со мной разговаривать? Что я сделал не так?

— Тебе на пальцах объяснить? — сухо спросила Гончая, отходя от него подальше. — Когда ты в последний раз от нас уезжал, помнишь, что обещал вернуться, как только будет возможность? Забыл, как они всегда тебя ждут? Не подумал, что они будут беспокоиться, если ты не появишься в срок?

— Я не мог приехать, — сглотнул Элиар.

— Ты бросил их без предупреждения, — ровно отчеканила Белка. — Ты не послал им ни единой весточки. Ни письма, ни гонца, ни знака, что живой и невредимый. И не надо говорить про тех несчастных голубей! Даже мы с Таррэном забеспокоились, когда ты на три года просто исчез! Интересно, что они должны были подумать, когда ты объявился в Темном лесу, где они, между прочим, три недели прожили, думая, что не выберутся? Рыжего я еще накажу за эти выкрутасы, а ты… даже не знаю, что и сказать.

— Скажи ей, что я не хотел ее обидеть! Скажи, что мне очень жаль!

— Жаль? — горько усмехнулся Белка. — А ты знаешь, что эти хитрецы лишь ради тебя отпросились в эту поездку? Милле упросила рыжего со мной поговорить… знала, что я к этому подлецу неравнодушна… и они втроем сговорились, представив это дело так, словно хотят на Аккмал посмотреть.

Элиар вздрогнул.

— Что?

— Дурак, — вздохнула Гончая, отворачиваясь. — С Тиром, я так поняла, ты уже поговорил?

— Да. Он не сердится, но Мелисса…

— Вот сам к ней и иди.