Читать книгу "Письма на чердак - Питер Грю"

– Ты не подорожник. Ты как Сорокопут, – догадалась я. – Тебе не нужна Дорога, чтобы приходить в Тёмный Уголок.

– Но я же сказал, что больше не хожу туда, – напомнил Герман. – Мурка дома. Что мне там теперь делать?

Герману нужно к врачу, к психологу, к психиатру… но мне ли ему это советовать?

Герману нужна любовь.

– Герман, если ты хочешь резать себя… не надо. Просто приходи ко мне. Я же всё-таки целитель, – грустно улыбнулась я.

И обняла его, прижалась носом к локтю, к красным линиям его страданий. Маленький мальчик-спасатель, почему ты всегда берёшь на себя слишком много?

– Ты клеишь меня? – спросил Герман ехидно.

Я резко вскочила и слегка хлопнула его по голове.

– Болван! Я же старше тебя. Мне не нужен такой мелкий парень. Пойду закину в стиралку твою толстовку, – и я вышла из детской.

Я не смогу перейти в Тёмный уголок, как Герман. Значит, безнадёжно.

Я запихала кофту в барабан стиральной машины, насыпала порошка и вернулась к своему гостю. Он продолжал безмятежно пить чай.

– Будущее изменчиво, – сказал Герман, глядя на меня.

– Мне кажется, что Амулетное Дерево хотела конкретное будущее, поэтому выдала мне предсказание.

Я вздохнула и посмотрела на часы. О, уже девять!

И, словно в подтверждение моих слов, телефон Германа зазвонил.

– Мама, – констатировал он.

– Оставайся ночевать? – быстро сказала я. – Мои приедут только завтра.

Герман словно ждал приглашения: он кивнул и взял трубку.

– Мам, я останусь сегодня у друга. Пожалуйста! А завтра к папе тогда утром зайду, отсюда ближе. – Отключаясь, он сообщил мне: – Мама дала добро.

– Ты общаешься с папой? После всего, что он сделал?

Ещё тогда, в нашу случайную встречу, мне показалось это странным. Почему Герман не испытывает ненависти к своему отцу?

– Он же мой папа. Тем более когда не пьёт, вполне сносен, – пожал плечами Герман.

Я подумала о своём папе. Я тоже должна его ненавидеть, но я простила его. Уже давно. Я бы хотела его когда-нибудь встретить. Ладно, история здесь не о том.

Герман вышел в прихожую и вернулся с рюкзаком, который там бросил, открыл его и достал три пирожка.

– Забыл предложить, когда пили чай. Ты сразу на меня так насела, – сказал Герман.

Он протянул мне один пирожок. Я разломила его, чтобы посмотреть начинку.

– С капустой? – разочарованно протянула я.

– Думал, что будет Джин, которая запрещает вам есть мясо, – пояснил Герман.

Вот такая Джин. Даже когда её нет, мир умудряется крутиться вокруг неё.

Так мы и съели эти пирожки всухомятку, как неделю назад на детской площадке.

Герман сник и клевал носом, видно, не привык быть столь откровенным. Я быстро первая приняла душ, накинула махровый халат и вернулась в комнату.

Герман крутил в руках коричневый ловец снов. Дешёвый, фабричный, какие валяются среди сувениров на лотках или в магазинах, где всё по одной цене.

– Где я буду спать? – спросил Герман.

– Зачем тебе ловец?

Герман пожал плечами и сказал смущённо:

– Вдруг Бука захочет меня навестить.

Да, ловцы. По ним призраки находят Дороги и СамСветов. Я не придавала этим амулетам значения, ведь Мой Волк никогда меня не искал. Только раз, в поезде. Наверное, он воспользовался ловцом Джин. И хорошо, что она забрала его с собой. Не хотелось бы, чтобы Царь застукал меня с Германом.

– Будешь спать на кровати Джин, – определила я Германа. – Сейчас найдём тебе какую-нибудь одежду.

Я открыла комод, порылась и извлекла розовые пижамные штаны, которые никогда не носила. Мне подарила их бабушка Хорька. У Джин были такие же, только меньше размером, понятное дело.

– Чего? – Герман в ужасе округлил светлые глаза.

– Простите, забыла, что вы великий СамСвет-убийца, владеющий кровной магией, – театрально пропела я.

И правда, чего он кривляется? Ну и что, что розовые, ну и что, что девичьи. Одна ночь всего, и вижу его только я. Не перед Муркой же красоваться.

Герман вонзал в меня глаза-льдины и молчал.

– Боишься, что Бука не узнает тебе в розовых штанах? – хихикнула я.

– Но ты худая такая, – сказал Герман. – Думаешь, твои штаны на меня налезут?

– А ты? – фыркнула я. – Себя-то видел?

Герман частенько забывал, что он маленький тощий мальчишка. Мой друг вздохнул, взял штаны и поплёлся в ванную.

Я тоже иногда забываю, что он тощий маленький мальчишка. А иногда забываю, что он смелый и заботливый парень, который боится в этом мире, наверное, только розовых штанов.

А раз он парень, я подобрала себе пуританский наряд в виде длинной бесформенной ночнушки почти до пяток. Даже не знаю, откуда она у меня. Надо, пожалуй, как-нибудь разобраться в комоде. Из этой ночнушки получится отличная смирительная рубашка для Джин.

Герман вернулся, всем своим видом изображая грозу. Грозу в розовых штанах. Я прыснула, а потом в голос расхохоталась.

– Молодец, – буркнул Герман, забираясь под одеяло Джин, но сам еле сдерживал улыбку.

Когда мы с Германом вместе, это почти Тёмный Уголок.

Я выключила свет.

Тёмный Уголок.

Возможно, я встречу Моего Волка когда-нибудь тут, в Задорожье. На выставке, в магазине или просто бредущего по улице. Зацеплю взглядом его вишнёвые глаза и буду знать, что с ним всё в порядке. А если нет? Амулетное Дерево вынесла Моему Волку смертный приговор. Но есть шанс. Всегда есть шанс. Для меня.

А Герман… Он уже никогда не увидит Мурку. Нет даже надежды. Он совсем один во всех мирах.

Я посмотрела в темноту, где на кровати Джин вырисовывался силуэт Германа.

Нескладный худой мальчишка. Но он привлекателен. У него тонкие скулы, бледная кожа, льдистые глаза и чёрные волосы. Он единственный, кто меня понимает. Наверное, он единственный мне близкий человек, кроме мамы. Но Мой Волк… Как же жить без него? И кого любить? Германа?

Бред. Я затолкала эту мысль в чулан и закрыла на сотни замков.

– Герман? – позвала я в темноту.

– М?

– Я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Люблю как брата, как дорогого человека. Ты мне нужен. И ты не одинок.

Герман помолчал и наконец тихо сказал:

– Я тоже тебя люблю.

Я встала с постели и юркнула к Герману. Он лежал на боку ко мне лицом, держа перед собой в одной руке другую. Я лежала рядом, но не касалась его.