Читать книгу "Тихий центр - Тамара Лисицкая"

— Ой, и хорошо! Я так от них от всех устала! Давай просто сходим вместе на какую-нибудь скромную вечеринку, ты будешь играть, все будут тебя слушать, я буду тоже тебя слушать!

— Ну, не так уж они там и слушать меня будут. Я там, скорее, как фон.

— Ну, и я буду, как фон! Возьми меня с собой!

— Оля! — Игорь начал сердиться. — Говорю же тебе — нельзя! Это закрытая вечеринка! Туда не всех пускают!

— Ах, не всех? Только что это была немодная вечерника, а теперь она уже «закрытая и не для всех»? Ну, так я же не «все»! Меня-то ты провести сможешь? Свою любимую женщину сможешь провести?

— Не смогу!

— Ну, и дурак! — обиделась Оля. — И иди, куда хочешь! Мне все равно, куда ты пойдешь и что ты там будешь делать!

Она заперлась в ванной, включила воду. Была уверена, что сейчас постучат и начнут просить прощения.

Хлопнула дверь. Игорь ушел. Козел.

— Ну, и что мы будем дальше делать? — спросила Оля саму себя. — Позвоним Юльке?

Да. Конечно. Но Юлька оказалась недоступна. Конечно, когда Оле грустно, вокруг все отключены, недоступны или уходят на загадочные работы!

Оля на секунду представила, что работа — это отмазка, а на самом деле Игорь встречается с какой-нибудь стильной, красивой женщиной, у которой есть деньги, есть возможность посещать салоны красоты. Стало крайне неприятно. Большей частью жалко себя и жгуче за себя обидно. Что вот так довели ее мужчины до такого плачевного состояния.

— Ничего, — сказала Оля отражению. — Вот уже очень скоро Вадим отдаст мне деньги, мы с ним разведемся, и тогда я уеду отсюда ко всем чертям! Во где у меня этот тихий центр! Вот!

Заберет ли Оля Игоря? Ах, теперь уже непонятно. Вечерами по-прежнему очень хочется его обнимать, грызть, целовать, покусывать, трогать, гладить, прижиматься к нему, перебирать его волосы. И ему тоже приятно. Оля не маленькая, она в мужчинах разбирается. И если вечерами Игорь не сходит от нее с ума, значит, Оля — трамвай. Но Оля — не трамвай. Оля очень красивая, стройная, восхитительная женщина. Хоть и уставшая и давно не подкрашивавшая корни волос.

Позвонили в дверь.

Но это был не Игорь. Это были два соседских мальчика, Эрик и Тристан. Нарядные.

— Чего вам? — строго спросила Оля. — Давайте быстрее, у меня вода в ванну наливается!

— Э, — замялись мальчики, вспоминая, что надо сделать. — Мы хотим пригласить вас…

— Мы хотим пригласить вас!

— На торжественный вечер!

— Посвященный браку… брако…

— На свадьбу наших мамы и папы!

— Чего? — Оля осмотрелась. — Какая свадьба? Когда? — Сегодня!

— Да? И где? — Оля оживилась. Свадьба соседей — это не комильфо, но на безрыбье и свадьба сойдет.

— Здесь!

— Где?

— Ну, в нашем подъезде!

— А это — вам! — и мальчик достал из кармана что-то мятенькое. — Ну, мы пошли.

Мятенькое было пригласительным. Сфоткан подъезд, потом в фотошопе чего-то там вокруг разрисовано, залеплено золотом, короче, подъезд превращен в холл дворца. И золоченые буквы: «Приглашаем на свадьбу Алии и Мити!»

Все это было подозрительно, но если ничего другого вечер не обещал…

— Ладно, — сказала себе Оля. — Раз так… Будем веселиться назло всем!

Подумав, Оля набрала Вадима.

— Что тебе? — сухо спросил бывший муж.

— Вадим… Короче, мне нужны деньги. Мне в салон надо!

— Я вам с Игорем в начале недели выдал.

— Они уже закончились.

— Это не мои проблемы.

— Вадим! — Оля сморщилась. — Ну, прошу тебя! Мне очень надо! Я потом отдам! Мне не у кого больше одолжить, ты же знаешь!

— Оля, тебе не кажется, что ты злоупотребляешь всем сразу?

— Нет. Ну, пожалуйста!

— Господи, как я устал, Оля… Возьми.

— Спасибо, Вадимочка! Чмоки-чмоки!

Вадим повесил трубку, и обернулся к Светлане Марковне.

— Так трудно с этими женщинами… Простите… О чем мы с вами говорили?

— О том, Вадим, что накануне смерти начинаешь иначе относиться к тому, что было. Я так хочу вернуть время. Когда я была молодой. Я не знаю, что я изменила бы, но я так хочу пожить еще! Ту же самую жизнь, пускай! Все равно, как жить, лишь бы жить!

— Ну, мы с вами еще поборемся!

— Ах, Вадим… Знаете, той ночью мне показалось, что пришла смерть. Я спала, и вдруг на меня капнуло сверху. Темно, ничего не видно — понимаете? И вдруг капает.

— Это не смерть, Светлана Марковна! — засмеялся Вадим. — Это моя бывшая жена и ее любовник кран не закрыли!

— Господи, какие мелкие проблемы… Знаете, Вадим, я хочу, чтобы вместе со мной умер весь мир.

Вадим помолчал, улыбаясь в зеркало. Зачем раздражать человека?

— Хочу, чтобы все умерли. Все! — настойчиво повторяла Светлана Марковна.

— Даже старики? Даже дети? — Вадим все еще улыбался.

— Даже дети.

Светлана Марковна поправила очки, отвернулась к окну. Была такая красивая, такая несчастная. И такая спокойная. Вадим молчал.

— А что это за мальчики у нас в подъезде? Такие… Два мальчика?

— Это Тристан и Эрик, сыновья Мити и Алии.

— Тристан? Эрик? — Светлана Марковна оживилась. — Какие красивые имена. И что — это образованные мальчики? Они читают книги, слушают классику?

Вадим неуверенно кивнул. Конечно! Конечно, слушают!

— Хорошо, — Светлана Марковна откинулась на спинку. — Пусть живут… Остановите, мне надо выйти.

Вадим обернулся на ходу — все нормально?

— Остановите, я хочу подышать воздухом. Весна ведь. Вадим выбрал обочину поровнее. А за ней — поле. Светлана Марковна вышла и долго стояла, глядя куда-то туда, за горизонт. Ветер трепал ее черные одежды. В голливудских очках отражалось белое весеннее солнце.

Вадим какое-то время смотрел, не мог оторваться от готической красоты этой суровой картины — Светлана Марковна на ветру, в ноздреватом сером снегу. А вокруг — весна.

Потом отошел за машину и набрал Ирину Павловну.

— Нельзя еще! — заволновалась Ирина Павловна, размахивая веником. — Мы еще не готовы!

Строители прокляли тот день, когда на их головы выпала годовая норма административной активности в лице Ирины Павловны. Почувствовав власть, Ирина Павловна закрутила все гайки и взяла быков за рога. Ремонтные работы начинались ровно в девять, и не дай Бог хоть одной падле опоздать! Она лично курировала каждый шов, каждый сантиметр кладки. Она с лупой в руках проверяла стыки обоев и воевала с каждым левым бугорком. Ей нравилось быть владычицей, нравилось, что ее побаиваются. Уставала, конечно. Тогда опрокидывала соточку. Но старалась держаться в форме — чтобы работяги не начали отбиваться от рук.