Читать книгу "Груз 200 - Андрей Воронин"

– Вот именно, – вставил Апрелев. – Простите, но я что-то не пойму, к чему вы клоните. Это что, исповедь? Или вы хотите сказать, что теперь положение каким-то образом изменилось? Что-то мне в это не верится, простите еще раз. А может быть, вы явились, чтобы назвать свою цену? Если так, то я готов вас выслушать, хотя, на мой взгляд, продать вам нечего. Вы пришли ко мне с пустыми руками, генерал-майор, но я готов по достоинству оценить и оплатить проделанную вами работу. Не зря же, в самом деле, вы потеряли столько драгоценного времени!

– Ценю ваше предложение, – сказал Малахов, – но вынужден отказаться по двум причинам: во-первых, в ваших словах мне чудится обыкновенная и очень грубая провокация, а во-вторых, какой смысл связывать себя какими-то финансовыми отношениями с человеком, чья песенка уже спета?

– Моя песенка спета? – Апрелев снова широко улыбнулся и пригубил кофе. – Вот никогда бы не подумал!

– Уверяю вас. Вы конченый человек, Апрелей. Я пришел только для того, чтобы поставить вас об этом в известность. Не пытайтесь бежать или предпринять что-либо столь же радикальное и бесполезное. Вы погорели, потому что теперь у меня есть неопровержимые улики, доказывающие ваше участие в деле с фальшивыми долларами.

– Так предъявите их, – продолжая улыбаться, предложил Апрелев.

– Я предъявлю их, когда сочту это нужным, – отрезал Малахов. – Можете не сомневаться, это произойдет очень скоро. У вас осталось совсем немного времени, чтобы принять решение. Вы понимаете, о чем я говорю, генерал?

Он сделал на слове “генерал” заметное ударение, и Апрелев кивнул.

– Если я вас правильно понял, вы предлагаете мне застрелиться, избавив себя от позора, – насмешливо сказал он. – Вас можно понять. Если принять за отправную точку вашу бредовую уверенность в моей виновности, то у меня просто нет иного выхода. Явка с повинной в подобной ситуации ничего не дает, срок заключения все равно получился бы фантастический, да и какой там, к дьяволу, срок! Вышка, вот что вы мне приготовили, верно? Так что, как офицер, я просто обязан прямо сейчас встать, строевым шагом выйти в соседнюю комнату и прострелить себе голову из именного пистолета. Так вот что я вам скажу, Малахов: даже не мечтайте. Сначала предъявите мне свои хваленые улики, а потом поговорим. Хотя я бы настоятельно советовал вам обратиться к психиатру. По-моему, вы перенапряглись. Ваши странные фантазии…

– Это не фантазии, – перебил его Малахов. – Это суровая реальность. Человек, которого вы так неловко попытались отправить на тот свет, взорвав самолет, добрался до места назначения и ликвидировал всю вашу банду. Ваш эмиссар, майор Шевцов, посланный разобраться во всем на месте, тоже погиб, как и тот чеченец, Судья. Очень удобно, не правда ли? Тем более что мой человек тоже куда-то исчез – скорее всего навсегда. Ни улик, ни свидетелей, одни голословные утверждения генерал-майора Малахова…

– Точно, – вставил Апрелев. – : Голословные.

– Так вот, – так сильно подавшись вперед, что чуть не угодил галстуком в чашку с кофе, сказал Малахов, – мой человек выжил. Он был серьезно ранен и довольно долго провалялся без сознания в каком-то провинциальном госпитале, но он привез все, что нужно: видеокассету с показаниями вашего майора, показания полковника Логинова, подписанные по всей форме, и даже клише, которыми пользовались ваши фальшивомонетчики. Не верите? Воля ваша, не верьте. Предупреждаю вас сразу: даже не пытайтесь узнать, где находятся все эти материалы. Это просто опасно. Мой человек держит их при себе до суда, а в том, на что он способен, вы уже имели случай убедиться. Он сейчас в надежном месте, и я вам не советую его искать.

– Звучит прямо как в каком-нибудь древнем детективе, – презрительно ответил Апрелев. – Вы совершенно свихнулись, генерал, и мне очень неприятно, что вашим пунктиком посчастливилось стать мне. Почему бы вам не начать охотиться на марсиан? Знаете, есть такой сериал, где два агента ФБР повсюду гоняются за инопланетянами. Вам бы к ним присоединиться вместо того, чтобы повсюду таскаться за мной по пятам и молоть чушь. Вы выглядите смешно и жалко, неужели вам самому это непонятно? Извините, но я вынужден просить вас покинуть мой дом. У меня масса неотложных дел, и мне еще нужно хотя бы немного прийти в себя после нашего содержательного разговора. Поищите себе другое занятие, генерал. Что-нибудь более конструктивное… Кстати, вы не думали о том, чтобы уйти на пенсию? Подумайте, право. Нужно давать дорогу молодым, особенно когда перестаешь справляться с нагрузкой.

Они уже стояли, и Апрелев заканчивал свою речь, все еще улыбаясь. Однако Малахов видел, что улыбка дается генералу с трудом: он был взбешен, и растянутые в дружелюбном белозубом оскале губы подрагивали, как у рычащей собаки.

– Спасибо, – сказал он. – Я непременно подумаю над вашими словами. А вы подумайте над моими, идет?

– Я могу порекомендовать вам отличного врача, – сказал Апрелев.

– А я вам – грамотного адвоката. Не интересуетесь?

Они расстались, не подав друг другу руки, хотя Апрелев, как радушный хозяин, проводил гостя до дверей кабинета. Когда за Малаховым закрылась дверь, он поспешно вернулся к своему столу, выдвинул потайной ящик и поставил всю аппаратуру в режим стирания записей.

Совершая заученные автоматические движения руками, генерал напряженно думал. Его блуждающий взгляд остановился на дверце бара, за которой скрывалась бутылка с “успокоителем”. Генерал снова усмехнулся, но это была кривая нервная усмешка человека, старающегося понять, заряжено направленное ему в голову ружье или не заряжено. Время “успокоителя” настанет немного позже, а пока ему, как и человеку, находящемуся под прицелом, следовало принять определенные меры. Лучше быть излишне осторожным, чем мертвым. Лучше считать безобидный пугач заряженным ружьем, чем легкомысленно принимать заряженную жаканом двустволку за выстроганный из доски муляж. В первом случае ошибка грозит мелкой неловкостью, во втором она может оказаться фатальной. Генерал-лейтенант Апрелев рисковал слишком многим, и поэтому, снова сняв трубку внутреннего телефона, отдал ряд распоряжений.

Только после того, как из ворот выехал неприметный “форд-Орион” отвратительного грязно-голубого цвета и, тарахтя проржавевшей выхлопной трубой, скрылся за поворотом, генерал подошел к бару и принял еще одну порцию “успокоителя”, чтобы спокойно обдумать сложившееся положение и принять окончательное решение по поводу мер, к которым следовало прибегнуть в ближайшее время.

Глава 17

– Алексей Данилович, – сказал Глеб, закуривая и по привычке опасливо косясь на окна больничного корпуса, – у меня тут возник один вопрос. Мелочь, конечно, но совершенно непонятная. Может быть, вы в курсе?

– В курсе чего? – спросил Малахов, тоже косясь через плечо, но в совершенно противоположном направлении – на высокую ограду из черных чугунных прутьев с бронзовыми наконечниками, окружавшую больничный парк.

– Тут есть одна санитарка, которая меня почему-то очень не любит, – объяснил Слепой. – Ну, может быть, не только меня, а вообще всех на свете, но меня она не любит особенно. Но дело не в этом, а в том, что как-то раз она назвала меня родственничком. Я так и не понял, что она имела в виду.