Читать книгу "Бык из машины - Генри Лайон Олди"

– Синхронизация альфа-бета.

– Есть синхронизация.

Синид выщелкнул обойму, разрядив «ехидну», медленным прогулочным шагом приблизился к входной двери, набрал код цифрового замка – и выбросил пистолет вместе с обоймой в коридор. Дверь захлопнулась, замок издал неприятную трель. Тезей терялся в догадках, зачем инспектору понадобилось разряжать пистолет, если он все равно собрался его выбросить. Логику обычного человеческого поведения Синид, пожалуй, выбросил еще раньше, явившись в больницу за Антиопой.

А может, еще раньше, гораздо раньше.

Вернувшись обратно, Синид разделся и занял место на сиденье второго тренажера, напротив Тезея. Он словно задался целью копировать своего пленника, за исключением того, что остался в атлетической майке. Ариадну инспектор игнорировал – в его безумной картине мира женщин в зале не было, только он и Тезей.

– Альфа-фиксаторы.

– Есть альфа-фиксаторы.

Обручи зафиксировали руки и ноги инспектора.

– Фиксаторы второго уровня.

Вторая пара перчаток заставила пальцы Синида сжаться на рукоятках. Тезей понимал, что в отличие от него, инспектор может когда угодно дать команду и освободиться, но это добровольное пленение впечатляло.

– Старт.

– Есть старт.

Тезей почувствовал, как его руки тянет вверх. В зените траектории тяга не исчезла, напротив, усилилась, и Тезей волей-неволей был вынужден начать сгибать руки в локтях, компенсируя тягу и возвращаясь к исходному положению. Он видел, что Синид делает то же самое. Ноздри инспектора раздулись, Синид фыркнул по-бычьи и оскалил крупные желтые зубы. Если это называлось улыбкой, то Тезей впервые видел такую улыбку.

– Активный режим «Питиокамп», – велел инспектор.

– Есть активный режим «Питиокамп».

Такие тренировки проводят в аду. Проклятый режим «Питиокамп» менял упражнения и нагрузки в произвольном ритме и последовательности, способной выжать из тела все соки. Жим от груди. Гакк-приседания. Верхняя тяга. Гребная тяга. Баттерфляй. Жим лежа. Парта для бицепса. Жим ногами. Жим одной ногой. Мука мученическая. Скрежет зубовный. Вытягивание жил. Проверка на вшивость. Казнь египетская.

Сдохну, понял Тезей. Сейчас сдохну.

Камера пыток, частный спортзал превратился в бойцовскую клетку. Тезей бился один против многих, и противников всё прибывало. Молочная кислота в измученных мускулах. Износ тканей. Смещение позвонков. Разрыв межпозвоночных дисков. Травма коленного сустава. Повреждение сухожилий вращательной манжеты плеча. Защемление нервов. Деформация шейных мышц. Растяжение связок. Враги нападали гурьбой и поодиночке, не гнушаясь запрещенными приемами, их имена наводили страх еще до того, как ты схватывался с ними вплотную, и наимельчайший из мерзавцев требовал самого пристального внимания, полной самоотдачи, битвы до последнего вздоха. Поддайся кому-нибудь, уступи инициативу, и остальные навалятся, затопчут, разорвут в клочья.

Информация, мелькнуло в воспаленном сознании. Каждый жим, толчок, рывок – информация. Каждое натяжение и сокращение, скручивание и разгиб – информация. Я не успеваю ее обрабатывать. Нет, ещё успеваю.

Надолго ли меня хватит?!

Пот заливал глаза. Было видно, что Синид продолжает двигаться, полностью копируя действия Тезея, но детали, подробности, черты лица, искаженного от напряжения – всё смыло едкой волной. Мышцы вопили от боли. Связки трещали, готовые порваться в любой момент. Дьявольский оркестр играл симфонию пытки на струнах сухожилий. Кожу под фиксаторами ободрало, по рукам текла кровь. Тезея опрокидывало на спину, вновь усаживало на сиденье, приподнимало, вынуждая стоять на полусогнутых в наклонной плоскости, прижимаясь к тренажеру спиной и затылком – убийственный аттракцион, карусель дядюшки Синида. Тезей уже мало что соображал – зверь, угодивший в силки, он весь отдался сопротивлению, желанию если не освободиться, то хотя бы уцелеть в вакханалии нагрузок и противодействий, и когда в мозгу началось землетрясение, он воспринял это как должное.

Землетрясение на Хиосе. Четыре балла ровно.

Землетрясение на Лемносе. Пять баллов без одной десятой.

Землетрясение в Салониках. Пять баллов ровно.

Землетрясение в Коринфском заливе. Пять и две десятых балла.

Землетрясение на Родосе. Пять и семь десятых балла.

Землетрясение в Додеканесе. Пять и восемь десятых балла.

Последним было трагически известное землетрясение в Колхиде. Десять баллов в эпицентре. Разрушение девятнадцати городов и трех сотен сёл. Гибель двадцати шести тысяч человек. Данные наложились на данные, информация на информацию, совпадая и корректируясь; конвульсии тела превратились в содрогание тверди, дублируясь на обоих тренажёрах, как зеркало дублирует мимику человека, глядящего в него. Весь разломы, оползни и кипящая лава, не видя, но догадываясь, что Синид вынужден следовать тем же путём, Тезей не сомневался, что умирает, таким резким был скачок от шести предыдущих землетрясений, использованных дедом для его зачатия, к колхидскому кошмару. От боли или восторга, но сперва он закричал, а потом лишь понял, что кричит не он.

– А-а-а!

Плечи инспектора не выдержали. Руки вылетели из суставов, как у пытуемого на дыбе, плечи деформировались самым отвратительным образом. Должно быть, разрыв мягких тканей причинял Синиду ужасную боль: он уже не кричал, а визжал на высокой, невозможной для мужчины ноте. Тяга продолжалась, не встречая сопротивления: лопнули связки, инспектора приподняло на сиденье, выгнуло дугой, травмируя позвоночник. Затылком Синид ударился о кронштейн, раздался треск, и вряд ли это трещала сталь.

– Стоп! – заорал Тезей.

Он знал, что программа не примет его команд, и все равно рвал глотку, не замечая, что его собственный тренажер прекратил требовать от него подвигов.

– Стоп! Стоп!!!

– Есть стоп.

– Убрать фиксаторы!

– Есть убрать фиксаторы.

Маньяк, безумец, наркоман конфликта, жертва экспериментов собственного отца – кем бы ни был инспектор Синид, он был честен в своих диких играх. «Bryareus» подчинялся победителю.

5

Тезей
(финал)

– Входите, – сказал Тезей, даже не пытаясь подражать голосу Синида. Был домофон оборудован камерой или нет, но на всякий случай Тезей подошел ближе, чтобы в случае чего попасть в кадр. – Или бегите, если так вам больше понравится.

Прокруст долго молчал. Минутой раньше он подошел к входной двери дома и нажал кнопку связи. Похоже, камера все-таки была, потому что он смотрел прямо на Тезея, вернее, на его изображение. Лицо доктора оставалось спокойным, только в глазах появился неприятный блеск. Тезею показалось, что его взвесили на медицинских весах и сочли легким.

– Пожалуй, я войду, – согласился Прокруст. – Так будет лучше.