Читать книгу "352 победы в воздухе. Лучший ас Люфтваффе Эрих Хартманн - Т. Констебль"

Этот офицер иногда наушничал начальникам Эриха о мелких нарушениях уставов в Альхорне, нарушая верность своему командиру. Эрих относился к нему гораздо лучше, как к старому фронтовому товарищу, прощая мелкие проступки. Когда этот офицер напился и полез драться с рядовыми, Эрих не стал наказывать его. Генерал, который узнал об этой снисходительности, потребовал, чтобы Эрих наказал ветерана.

Белокурый человек, который 10 лет противостоял мясорубке НКВД, просто физически не мог поступать так же, как тот, кто жил в атмосфере свободы. Он не мог нарушать свои этические принципы. Наказать офицера, имеющего боевые награды, героя войны, уже само по себе тяжело. А наказать человека, которому требуется доктор, а не гауптвахта, было для Эриха Хартманна просто немыслимо. Он отказался подчиниться совету начальника. И это тоже было свидетельством того, что «Хартманн не очень хороший офицер».

Критики Эриха Хартманна во многих отношениях были предельно далеки от реальной жизни. Германские ВВС, как и многие другие военные организации, исповедовали устарелые взгляды на то, что является правильным и эффективным. В атомную эпоху военные лидеры все еще проводили разницу между мирным и военным временем. Эффективность для них часто значила идеальный строй, отглаженные брюки, отдание чести и тому подобную ерунду, бессмысленную и даже опасную в сверхзвуковую эру.

В качестве командира эскадры Эрих полностью использовал свой богатейший опыт. Он командовал JG-71 так, словно шла война. «Чтобы у людей не рождались дурные привычки». Он видел мало смысла в идеальном выстраивании самолетов по линейке с экипажами в парадной форме при них. Зато напоминавшие напыщенных петухов инспектора именно на это и обращали внимание. А для Эриха главным была оперативная готовность.

Эрих Хартманн считал, что будущие войны не дадут времени на «мобилизацию». Поэтому он считал необходимыми постоянную боеготовность и рассредоточение. Германские ВВС больше, чем какие-либо другие, имели основания действовать именно так. Когда в июне 1941 года Люфтваффе разгромили красные ВВС на земле, это было наиболее сокрушительным истреблением воздушных сил в истории. (Удар израильских ВВС по арабским аэродромам во время Шестидневной войны в 1967 году выглядит просто мизерным по сравнению с событиями 22 июня 1941 года.) Русские самолеты были выстроены на аэродромах вблизи границы, как на параде. Эрих считал, что германские ВВС не должны сегодня повторять эту ошибку, так как реактивные самолеты и ракеты могут нанести еще более стремительный и сокрушительный удар.

Его отказ ограничиваться полумерами в отношении боеготовности привел его к столкновениям с непосредственным начальством. Не со знатоками своего дела вроде Каммхубера, а с неграмотными политическими выдвиженцами, которые теперь руководили ВВС. Многие из них в годы войны служили в пехоте, кое-кто служил в Люфтваффе, но почти никто не летал с 1945 года. И уже совершенно точно, что все они исповедовали устарелые взгляды на ведение войны.

Раскраска истребителей напоминает «Черный тюльпан» военных времен

Характер Хартманна оформился в огне советских лагерей, был откован его страданиями и закален теми процессами, о которых не имели понятия людишки, говорившие, будто Хартманн не был хорошим офицером. Когда НКВД потратил 10 лет, пытаясь уничтожить молодого человека, олицетворявшего лучшие черты германского характера, они своими усилия лишь превратили Эриха Хартманна в человека, который слепо отстаивает свою честь. 10 лет он цеплялся за истину во мраке бесчисленных бункеров. И теперь, в атмосфере политической свободы, ни один человек не смог бы вырвать у него политическое «да», в то время как военная истина говорила «нет».

Высшие офицеры, которые жили в окружении политической лжи, естественно, шарахались прочь от упрямого блондина. Он был внутренне не способен вилять, чтобы подстраиваться к изменениям политической обстановки. Это было обусловлено 10 годами жесткого сопротивления. И этим пользовались политиканы, которые спекулировали на его нервном поведении. Стало традицией повторять, что Эрих Хартманн не был хорошим офицером.

Офицер, который знал его в дни славы и сидел вместе с ним в русских тюрьмах, так объясняет подход Эриха к некомпетентным начальникам – генералам, полковникам и тому подобным персонам:

«Он не понимал тактичности. Он разговаривал с ними так, словно они были офицерами НКВД, чьи мыслительные способности были изгажены политиканами».

Зато молодые летчики эскадры «Рихтгофен» воспринимали его прямо противоположно, чем офицеры, двигавшие фигуры по доске. Он был самым лучшим асом, когда-либо садившимся в самолет. Когда он рассказывал им о советской психологии и о методах нравственного уничтожения, применяемых НКВД, они слушали и запоминали. Эти молодые немцы знали, что может настать день, когда им самим придется защищаться против этих методов. И они знали, что слышат подлинную правду.

Всего через 6 месяцев после того, как Эрих начал работу по формированию подразделения, JG-71 «Рихтгофен» в октябре 1958 года была передана в состав войск НАТО. Значительность этого достижения можно оценить, только если вспомнить нормальный срок, который требовался истребительному подразделению, чтобы добиться требуемого уровня эффективности. Обычно на это требовалось не меньше года. Для командира, который «не был хорошим офицером», это было выдающимся достижением, которое осталось непревзойденным и 10 лет спустя.

Эти мальчишки смотрели на него, как на отца. В сентябре 1960 года он с гордостью писал автору о своих парнях:

F-86 и его преемник F-104

«В последний год мы добились во время воздушных стрельб средней меткости по эскадре 24 %. Я горд этим. Я думаю, что это самый высокий показатель в германских ВВС. Мои парни просто превосходны! Я имею шесть снайперов, у которых средний процент попаданий равняется 60. Это молодые мальчишки, которым всего по 24 года. Я создал звено лидеров. Эти парни теперь лучше, чем старый и усталый командир эскадры».

Люди, которые в те дни служили в JG-71, обожали своего командира. Они сохранили это восхищение и сейчас. Они последовали бы за ним даже в ад. Многие из них опередили Эриха в продвижении по служебной лестнице и сейчас являются генералами.

Решение германских ВВС закупить F-104 сломало карьеру Эриха, хотя на самом деле должно было произойти обратное. Его взаимодействие с высшими командирами, которые были умными и знающими профессионалами, оставалось великолепным. Он любил и восхищался генералом Каммхубером, первым инспектором БундесЛюфтваффе, уважал его способности и достижения. То же самое можно сказать о его взаимоотношениях с генералом Штайнхоффом, генералом Раллем, которые также возглавляли ВВС. Этим людям можно было говорить правду.

Однажды во время беседы с Каммхубером возник вопрос об F-104. Эрих основывал свою точку зрения на F-104 на личном опыте, полученном во время пребывания в США. Эрих сказал, что не верит, что F-104 может быть хорошим самолетом для германских ВВС в принципе. Возможно, он первым составил определенное мнение и доложил его командованию. Он считал, что следует отложить закупки F-104.

«Я полагаю, что являюсь хорошим пилотом. Средним пилотом, не обладающим исключительным умением, но с некоторой долей везения, и ничего более. Вы должны быть счастливчиком, вне зависимости от вашего практического опыта, как, скажем, бизнесмен. Благодаря своей удаче я приобрел большой опыт. И этот опыт вместе с тем, что я узнал об F-104 в США, говорит мне, что наши молодые пилоты просто не обладают достаточным опытом, чтобы справиться с такой сложной системой оружия.