Читать книгу "Вихри враждебные - Александр Харников"

То ли нечто в его словах, или в голосе, или во взгляде, а может быть, и все вместе, подействовало на меня так, что странные чувства охватили все мое существо. Я вдруг ощутила, что некая часть моей души, давным-давно загнанная в угол и забытая, словно бы проснулась…

Как завороженная, я взяла свой бокал и медленно осушила его до дна. Божественное красное вино подействовало на меня, словно живительный бальзам. И я уже не чувствовала себя роковой красавицей Натали, я уже не была коварной соблазнительницей, талантливой актрисой и хладнокровной шпионкой – нет, я снова стала Наталкой, Таткой, Наташенькой – девушкой с русой косой и ярким румянцем…

Я смотрела на моего кавказского витязя и видела, как слабеет его незримая броня. Солнце село, и сиреневые сумерки уже заглядывали в наше купе с вкрадчивым любопытством. Контуры предметов стерлись, и благословенный полумрак окутывал фигуру моего желанного и загадочного визави. Я привстала и протянула руку, чтобы задернуть занавеску. И вдруг на мою руку легла его теплая ладонь… он стоял рядом. Вторая его рука легла на мою талию, и ошеломительная волна страсти прошла по моему телу, до головокружения и дрожи… В глубине его глаз мерцали искры, я слышала биение его сердца… моя рука с мучительной нежностью скользнула по его щеке.

Моя шляпка упала на пол, словно избавляя меня от последней условности. Я встряхнула головой, и шпильки посыпались ей вслед. Он ласкал мою шею, гладил волосы, прижимая меня к себе все сильнее… и наконец наши губы соприкоснулись… Растаяли последние остатки брони моего витязя, и теперь мои руки жадно обнимали самого родного и близкого мужчину, в котором сосредоточилась вся моя жажда любви…

Там же, примерно час-другой спустя.

Штабс-капитан Бесоев Николай Арсентьевич

Мне хотелось смотреть и смотреть на Натали в серебристом свете луны, проникающем сквозь занавеску. Приподнявшись на локте, я любовался лицом лежащей рядом со мной женщины, которая, как подсказывало мне сердце, вдруг стала значить для меня гораздо больше, чем просто любовница или случайная постельная партнерша. На лице ее блуждала счастливо-доверчивая улыбка, которая заставляла мое сердце сладко сжиматься от нежности… Ее глаза, казалось, светились изнутри. Кончики ее пальцев гладили мои плечи, шею. Прикосновения, легкие и нежные, словно крылья бабочки… Ее пальцы скользнули по моей щеке, по губам. Я не мог оторвать от нее взгляд. Она казалась мне теперь совсем другой – не такой, какой я впервые ее увидел. Тогда я воспринимал ее всего лишь как красивую женщину, с которой я был бы, выражаясь нашим пошлым языком, «не прочь». Я знавал много таких… Тогда в ее лице я уловил примерно те же, что и у меня, мысли.

Обычно женщины, подобно Натали, выбравшие себе в жизни шпионскую стезю, не особо заморачиваются соблюдением морально-этических норм. Но после той совместной операции в Базеле, вспоминая о Натали, я ловил себя на том, что хочу узнать побольше об этой женщине. Узнать, что скрывается за ее удивительными глазами… Узнать ее настоящую, а не ту, которой она старалась казаться… Мысли эти, признаться, посещали меня довольно часто. А тут еще она передала для меня варенье… Это меня умилило, пожалуй, больше, чем я мог от себя ожидать, и заставило с новой силой ждать следующей встречи с ней.

Что же со мной происходит? Мое сердце – сердце «старого солдата, не знающего слов любви» – тает словно воск, когда я смотрю на нее, лежащую передо мной, доверчиво прижимающуюся ко мне всем своим горячим телом после случившейся между нами вспышки безумной страсти, наполненной сладкими стонами и жарким шепотом… И мне хочется перебирать ее волосы, разметавшиеся по подушке, и нежно прикасаться губами к этим глазам, к этому чуть вздернутому носику, и бережно целовать эти слегка припухшие губы, что доверчиво открываются навстречу моим…

– Ты мой прекрасный витязь, Николенька… – шепчет она, улыбаясь, и в ее глазах вспыхивают синие искорки, обливая меня ласковым теплом, – ты мой любимый, ты мой хороший…

Сказав это, Натали обвивает руками мою шею и вздыхает всей грудью радостно и умиротворенно.

– А ты моя сказочная принцесса… – отвечаю я, и волна нежности и сладкой истомы вновь прокатывается по моему телу, – ты моя Туся-Натуся…

Натали смеется тихим, серебристым смехом, который нежной волной счастья отдается в моем позвоночнике. Потом она приподнимается на локте и, прижимая одеяло к груди, пытливо, но с улыбкой смотрит мне в глаза.

– Скажи, а кто ты на самом деле? – спрашивает она тихим голосом. – Из какой сказки ты пришел, мой таинственный и прекрасный витязь? Ты столь необычен и загадочен, что я постоянно ловлю себя на мысли, что ты не принадлежишь к нашему миру, а спустился в него откуда-то, как сходящий с небес ангел.

Я мысленно вздохнул. Конечно, наше иновременное происхождение давно уже стало секретом Полишинеля. Но все же надо подумать о том, что я могу рассказать Натали, а о чем должен умолчать.

– Знаешь, Натуся, – ответил я, поцеловав ее в прелестный, чуть вздернутый носик, – я, то есть все мы, пришли в ваш мир из очень интересной и одновременно страшной сказки для взрослых, из той, которую ты еще не слышала…

После этих моих слов ее глаза расширились в ожидании интригующего повествования, и сладчайшая изюминка тайны заставила ее тело вздрогнуть в ожидании невероятного, пусть даже и несколько пугающего повествования.

– Да?! Так расскажи мне эту сказку, мой витязь… – жарко прошептала она. – С детства обожаю слушать на ночь разные страшные истории.

– Обожаешь? Хорошо. Тогда слушай, – я лег поудобней рядом с ней, взбив мягкую пуховую подушку и подсунув ее себе под голову. – Эта история началась сто с лишним лет тому вперед, когда Россия пережила множество бед, а в мире правили люди, поклоняющиеся золотому тельцу. Некоторые уже думали, что история подошла к своему естественному завершению…

Натали слушала мой рассказ едва дыша, впившись в меня взглядом. Сейчас она напоминала мне не опытную разведчицу, впитывающую информацию, полученную после любовных ласк, а маленькую девочку, с замиранием сердца слушающую страшную нянину сказку про Кощея Бессмертного, Ивана Царевича и Василису Прекрасную.

Когда я закончил свой рассказ, она еще какое-то время молчала, видимо что-то обдумывая для себя.

– Боже мой… – взволнованно произнесла она. – Так вот почему… Вот почему ты, мой витязь, не такой, как все, такой удивительный и необычный…

Я вновь приподнялся и, полюбовавшись ее лицом, поцеловал свою любимую долгим и нежным поцелуем.

– Да, Натуся, – шепнул я в ее маленькое розовое ушко, – мы, пришельцы из будущего, не совсем такие, как обитатели вашего мира. Но мы все же обычные люди из плоти и крови, и мы так же нуждаемся в любви, нежности и преданности. На многое мы, может быть, смотрим несколько по-иному, чем твои современники, но для нас, так же как и для вас, Россия всегда будет дороже всего на свете. Ради нее мы готовы сражаться с ее врагами, рисковать жизнью, а если надо, то сложить голову.

Мы немного помолчали. Ее голова лежала на моем плече; я не видел этого, но знал – ее глаза открыты и она размышляет над тем, что так неожиданно ей открылось. Стук вагонных колес убаюкивал, навевая приятные мысли, которые смутным облаком роились в моей голове – пока еще неясные, неопределенные – им требовалось время, чтобы принять законченную форму. Но эти минуты были прекрасны – это было то, что не забывается никогда, и всегда потом они всплывают в памяти. Эти мгновения – яркие и чувственные, помогают ощутить сполна вкус удивительного и многогранного явления, называемого «жизнью»… Это мгновения полного и абсолютного счастья.