Читать книгу "Плутония - Владимир Обручев"

Офицер улыбнулся:

– Ви ничего не знайте? Ви давно плавайт на Ледовитый океан?

– С весны прошлого года.

– Diese Russen sind wie vom Himmel gefallen! (Эти русские словно с неба свалились!) – обратился австриец к своему товарищу, который, видимо, плохо понимал по-русски, а теперь тоже улыбнулся и ответил:

– Sie wissen gar nichts von Kriege! (Они ничего не знают о войне!)

Затем старший продолжал:

– Так я вам объявляйт, что Австро-Венгерская империя и Германская империя уже целый год ведут война с Россией, и ми, крейсер императорски флот «Фердинанд», будем взять ваш судно как военный приз. Понимайт?

– Но моя яхта не военное судно, а научное, мирное. Частные суда не конфискуются.

– Мирный судно? А это что такое? – Австриец указал на маленькую пушку на носу, служившую для салютов и сигналов. – Это орудий!

Труханов только улыбнулся.

– Всякий мирный судно, – продолжал австриец, – можно вооружайт, привозить десант, военний груз, военний почта. Мирный судно нужно забирайт, нишего не поделайт!

– Нельзя ли мне переговорить с командиром крейсера?

– А ви немецкий язык говорить, понимайт?

– Нет, но говорю по-французски и по-английски.

– Карашо! Поедем крейсер.

Офицер сказал что-то вполголоса своему товарищу и затем спустился с Трухановым в шлюпку, понесшуюся к крейсеру. Второй офицер и вооруженные матросы остались на «Полярной звезде».

Каштанов, хорошо говоривший по-немецки, вступил в беседу с офицером, который охотно отвечал на вопросы и ознакомил пассажиров с главными событиями, приведшими в июле 1914 года к европейской войне. И незаметно прошло время до возвращения Труханова. Последний прибыл с двумя офицерами и еще несколькими невооруженными матросами.

– Нам предстоит высадка на берег Камчатки, – заявил он. – Пойдем в каюты укладываться, пока «Полярную звезду» поведут под конвоем к берегу. Ее конфискуют, безусловно, со всем грузом.

В каюте без присутствия австрийцев, которые остались распоряжаться на палубе, Труханов рассказал следующее:

– Командир крейсера объявил мне то же, что и этот офицер. Сначала он, посовещавшись со своими помощниками, хотел нас увезти в качестве пленных. Я ведь прекрасно говорю и понимаю по-немецки, – пояснил Труханов, – но нарочно скрыл это, чтобы узнать, о чем они будут говорить между собой по поводу своих намерений. И вот я узнал, что у них мало провианта и они рассчитывают поживиться нашими запасами. Поэтому лишние рты в виде пленных им не нужны. Хотя один из помощников настаивал, что они должны увезти, по крайней мере, всех, кто моложе сорока пяти лет, как военнообязанных, то есть всех, кроме меня, но командир успокоил его тем, что, пока мы доберемся с Камчатки до Москвы, война, наверно, будет кончена разгромом России и Франции.

Итак, – продолжал Труханов, – они решили высадить всех, но позволяют взять с собой только необходимую одежду, немного припасов и принадлежащие каждому деньги, но не экспедиционную кассу. Она и все прочее подлежат конфискации.

– Как, и все коллекции, все результаты экспедиции?! – воскликнул Папочкин с негодованием.

– Да, все безусловно! Дневники мы, конечно, попрячем по карманам, но фотографии, черепа, шкуры, гербарии и так далее придется оставить. Они обещают, что все это в целости и сохранности будет доставлено в Вену и выдано нам по окончании войны.

– Если по дороге туда их не пустит ко дну французская или русская подводная лодка или мина! – возмущенно заметил Боровой.

– Это вполне возможно! – продолжал Труханов. – Тем более что в войну вмешалась Англия…

– Словом, экспедиция ограблена дочиста, как тогда, когда нас обчистили муравьи, – грустно усмехнулся Макшеев.

– Есть некоторая возможность вернуть наше имущество, – сказал Труханов. – Из их намеков я догадался, что у них где-то поблизости есть база, скорее всего на Командорских островах, откуда шел к нам крейсер. Они отведут туда «Полярную звезду». По прибытии во Владивосток мы сообщим это нашим военным судам и базу накроют.

– Ну, когда-то мы доберемся туда!

– Во всяком случае, это единственная надежда. А теперь давайте укладываться.

Все разошлись по каютам. «Полярная звезда» шла уже полным ходом к Камчатке под конвоем крейсера, держа курс на Усть-Камчатск, первое жилое место к северу от Петропавловска на берегу моря. Вскоре приунывшие пассажиры собрались со своими чемоданами и узлами на палубе, где австрийцы подвергли багаж легкому осмотру, но не рылись в нем и не лазали в карманы. Поэтому Макшеев избег опасности лишиться своего золота, которое он пересыпал в широкий кожаный пояс золотоискателей, представляющий длинный узкий мешочек. Навьючив на себя целый пуд, инженер сделался очень неповоротливым. Но колбаса, начиненная золотом, которой он опоясался, была скрыта под кухлянкой, и австрийцы не обратили внимания на неуклюжесть ее носителя. Коллекция и все экспедиционное имущество, давно упакованные в ящики для перевозки по железной дороге, были сданы австрийцам по описи. О том, где в действительности побывала экспедиция, им, конечно, не сообщили.

– Мы побывали в Чукотской земле, зимовали на острове Врангеля, – заявил Труханов офицеру, принимавшему имущество, который сочувственно закивал головой и сказал:

– Мой отец бил в полярной экспедиция, Земля Франц– Иосиф, австрийский корвет «Тегеттгоф»… Ви, конечно, читаль?

– О да! – улыбнулся Труханов.

Под вечер оба судна остановились у длинной косы в устье реки Камчатки, за которой находится небольшой рыбачий поселок. Быстро сгрузили пассажиров и их багаж на три шлюпки и свезли на берег. Иголкин и капитан немедленно отправились в поселок добывать средства передвижения. Остальные стояли на берегу и с грустью смотрели, как подняли на борт шлюпки и как оба судна повернулись и полным ходом ушли в море. Уже в сумерки, прежде чем пришли люди с лошадью – единственной в поселке, – суда скрылись в вечерней мгле.

Нашим путешественникам пришлось прожить в Усть-Камчатске целых десять дней ввиду отсутствия средств передвижения. Редкое население по реке Камчатке было усиленно занято рыболовством вследствие начавшегося осеннего хода рыбы, и бросать промысел, дающий людям и собакам пищу на всю зиму, ради перевозки многочисленной компании в батах (долбленых лодках) вверх по реке, никто, конечно, не имел никакого желания. Только Иголкин, торопившийся к жене в Петропавловск, взяв с собой Генерала, отправился этим путем и повез письмо губернатору. В этом письме Труханов сообщал о конфискации «Полярной звезды», о вражеской базе на Командорских островах и просил помощи.

В конце августа японская рыболовная шхуна зашла в Усть-Камчатск и согласилась доставить за большие деньги всех высаженных в Японию. Чтобы очистить место для пассажиров, ей пришлось оставить часть своего груза.

Это путешествие, продолжавшееся три недели, было далеко не из приятных. Одни разместились на палубе, другие в трюме между бочками с рыбой. Питались по-японски – рыбой, рисом и чаем, испытали сильную качку, туманы, дожди и метели. Возле Курильских островов чуть не потерпели крушение на рифах во время бури. В заливе Терпения японцы хотели всех высадить под предлогом, что японский Сахалин – та же Япония, и согласились везти дальше лишь за добавочную плату.