Читать книгу "Когда зацветет сакура… - Алексей Воронков"

– Нужно подготовить раненого командира к эвакуации, – сказав это, он тут же принялся осматривать другого бойца.

Нина хотела сказать, что она не готова, что ей нужно собраться с мыслями, изучить обстановку, наконец, что она всего-навсего зубной врач, однако рядом с ней уже стояли два санитара и ждали ее указаний.

Так начались для Жаковой фронтовые будни. Позже, когда немцы подступили вплотную к Москве, Нину перевели в медсанбат стрелковой дивизии, где не хватало хирургов. Шли ожесточенные бои, и раненые все поступали и поступали. Тут уж пришлось забыть обо всем на свете. В том числе о доме и о семье…

Как-то рядом с палаткой разорвалась вражеская бомба. В палатке были раненые. Оперировали сразу на двух столах. Хирург Дудников – на одном, Нина – на другом. Неожиданно она увидела, как Дудников, негромко вскрикнув, повалился на пол. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Нина бросилась к хирургу и увидела на спине его белого халата темное пятно. Тут же поняла, что осколок пришелся прямо в легкие.

Потребовалась кровь первой группы, а ее не было под руками. И Нина отдала свою…

Ну а что такое фашисты, ей пришлось испытать на своей шкуре. Нину тогда вызвали на командный пункт, чтобы перевязать комдива, раненного во время немецкого артналета. Возвращаться в санбат пришлось через бывшее колхозное поле. Едва она вышла на открытую местность, как появился «мессершмит». «Неужели конец?» – подумала. Нужно было что-то делать – и она побежала. Фашист – следом. Стрелял, пока она не упала. Ей даже показалось, что шасси коснулось ее головы, – так низко пролетел над ней самолет.

Но на этом все не закончилось. Поняв, что женщина жива, он решил поиздеваться над ней. Сделает круг, а затем, включив сирену, мчится прямо на нее – вроде как до смерти хочет напугать. А она лежит, закрыв голову руками, и причитает: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй…» А когда он ее совсем допек, разозлилась и показала ему кулак. «Мерзавец! Подлец! Да как ты можешь?! Я ведь женщина!» Ее муж никогда в жизни не позволил бы себе такого. Да, в аэроклубе, где он учился до войны, его считали отчаянным хулиганом, который порой выделывал в небе такое!.. Но то был обыкновенный молодой кураж, а здесь совсем иное… Эх, Лешу бы сюда – уж он бы задал этой сволочи сполна! Недаром его считали лучшим летчиком в аэроклубе. Если какая комиссия из центра, тут же звали его, чтобы он показал, чему их там научили. Однажды даже с гауптвахты пришлось срочно забирать – нужно было продемонстрировать высоким гостям все эти «штопоры», «бочки», «мертвые петли», за что, собственно, он и пострадал накануне, принявшись самовольно выделывать в небе всякие фокусы.

Неизвестно, чем бы все кончилось, только вдруг послышался гул канонады: то началось наступление советских войск под Москвой. Немец тут же сделал крутой вираж и улетел. Вот и гадай теперь, что это было: то ли Нинины проклятия дошли до Господа, то ли это было простое совпадение. Однако не важно – главное, она выжила!

А потом было наступление… Когда они шли, на их пути лежали горы вражеских трупов, искореженные орудия, подбитые танки, догорающие немецкие самолеты… И всюду – сожженные немцами деревни. Одни только трубы торчали из развалин да люди вокруг – в лохмотьях, голодные, худые… На всю жизнь она запомнила эту страшную картину. Но тогда шел лишь первый год войны. А впереди было еще много беды…

Алексей тоже просился на фронт, однако ему сказали, что покуда он нужен в тылу. Кто же, мол, тогда шпионов да диверсантов будет ловить, если все уйдут воевать? Но разве Жакова остановишь! Шпионов, дескать, пусть ловят другие, а мое место в действующей армии. Не могу я отсиживаться в теплом кабинете в то время как моя жена кровь свою проливает… И это была правда. Нина воевала в пехоте, которой доставалось больше всех. Потом историки подсчитают, что к началу сорок второго мало кто из их первого призыва остался в живых – почти всех молох войны перемолол в своих жерновах. Нине повезло. Тысячу раз была на волоске от смерти, однако все обошлось двумя осколочными ранениями да тяжелой контузией…

В конце концов просьбу Жакова удовлетворили. К тому времени Нина, окончив в начале сорок второго пятимесячные курсы хирургов при передвижном госпитале 61-й армии, уже успела исходить немало фронтовых дорог. Были у нее и боевые награды. Обо всем этом Алексей узнавал из ее писем и рвался в бой, чтобы затем в своих письмах рассказать ей о том, как он бьет фашистов.

Под Мозырем в сорок четвертом в одном из боев Нину контузило во второй раз. Состояние было тяжелым. Два месяца провалялась в госпитале. После этого ее отправили в тыл, в родной Куйбышев, под наблюдение госпитальных врачей. Но и там, под отцовской крышей, дела на поправку шли туго. Так бы и пришлось ей встретить Победу на берегах Волги, если бы не случай…

О том, что муж сражался в соединении генерала Обухова, она знала из его писем. Знала, что его гвардейский механизированный корпус, проявивший себя в боях за Сталинград, затем освобождал Ростов, Курск, Белгород, участвовал в форсировании Днепра, в освобождении Кенигсберга…

Однажды в какой-то газете ей попалась до боли знакомая фамилия – Обухов. Соединение, которым командовал этот генерал, успешно громило врага где-то в районе Вильнюса.

«Вот где Леша находится, – сказала она родителям. – Завтра же туда выезжаю». Видимо, посчитала, что в эти самые тяжелые и переломные для войны дни она должна быть рядом с мужем.

В обход врачей пошла к военному коменданту. «Дайте проездные документы, я закончила лечение», – не попросила – потребовала, и документы ей выдали.

2

…Поезд шел по следам уходящей на запад линии фронта. Вот уже миновали разрушенные до основания Борисов, Витебск, Минск… Почувствовалось горячее дыхание войны. Здесь немцы ежедневно бомбили поезда. На какой-то станции, превращенной в руины, поезд остановился. Дальше рельсы были разрушены.

Отыскались попутчики – трое бывалых бойцов, возвращавшихся из госпиталей. К Вильнюсу стали пробираться вместе – где пешком, где на попутках. Ночевали в чудом уцелевших хатенках, сараях, сельницах и просто под открытым небом. Время шло, а военные дороги все никак не могли вывести ее к желанной цели. И вот однажды ее сердце радостно забилось, когда на одном из указателей она вдруг прочитала долгожданное: «Хозяйство Обухова». Наконец-то! Потом ей еще не раз попадались эти знакомые всем фронтовикам знаки. «Значит, где-то уже рядом…» – решила она.

Голодная, обессилевшая, добралась она наконец до Вильнюса. Здесь находился штаб фронта.

«Эх, чуток бы пораньше, – сказал ей начальник отдела кадров. – Корпус на днях ушел дальше. – Нина побледнела и поникла и стала похожа на хрупкую веточку тополя, сломленную бурей. Это заметил кадровик. Он понял, в каком состоянии находится военврач, и решил утешить ее: – А знаете, на ваше счастье, корпус еще не успел сняться с довольствия. Подождите немного – скоро кто-нибудь оттуда приедет…».

Действительно, на следующий день она уже тряслась в кузове грузовичка, направляясь к линии фронта. Туда, куда она стремилась все эти долгие дни и месяцы, где непременно должен был находиться ее муж – живой, здоровый, молодой, прежний ее Алеша…