Читать книгу "Легенды красного солнца. Книга 3. Книга Превращений - Марк Чаран Ньютон"

Я провел немало времени в месте под названием Скорбь, где обитает, как это ни смешно звучит, немало здоровых мертвецов. Между высокими домами серого камня тут и там были натянуты веревки для сушки белья, на них болтались чисто вымытые лохмотья – похоже, что тяга к чистоте и понятие о приличиях остаются свойственными людям даже в смерти. Там же мне встречались примитивные ирены, где торговали бесцветными камнями, ржавыми металлическими побрякушками и страшноватыми украшениями; однако ничего похожего на места для торговли едой, являющиеся столь важными центрами притяжения публики в верхнем городе, я не обнаружил, равно как и никаких кафе или бистро. Их роль у мертвых выполняют места развлечений: несложные настольные игры или импровизированные поэтические чтения.

Эксперимента ради я попытался вызвать оттуда фра Меркури, но потерпел неудачу. Важные части текста, а может быть, и речи не работают там. Как я подозревал уже во время нашего последнего разговора в наземном мире, надо найти вторую книгу и только тогда ритуал моего общения с ним будет восстановлен.

Что случится, когда я снова призову его в этот мир? Я часто думаю об этом. Однако если его создания уже потихоньку просачиваются сюда, то не лучше ли будет впустить и самого создателя для нашей защиты? В каждом его слове и в каждом поступке я нахожу достаточно доказательств, чтобы укрепить мою веру в то, чего я не могу увидеть.

Подземный мир Виллджамура действительно совпадает с джорсалирскими его описаниями – немногими существующими, но вот состояние человеческой души после смерти – куда более сложное дело. Есть, конечно, пределы ада, куда отправляются после кончины души тех, чья жизнь не была удовлетворительной. Есть также миры богов и полубогов, между которыми, как говорят, идет вечная битва за верховенство, богатство и могущество. Однако мертвые под городом не принадлежат ни к одному из этих миров: они находятся в так называемом лимбе, пространстве между мирами. Увы, они и там не знают покоя.

К примеру, они охотно помогали мне в моих поисках. Похоже, что многие из них окончательно изнемогли от скуки, и я со своей задачей на время придал их существованию смысл, помог им заполнить пустые дни. Судя по всему, я был для них чем-то вроде развлечения.

Говоря с фра Меркури, я расспрашивал его о точном местонахождении книги, но он отвечал лишь одно: «Дом Мертвых» и «Искусственная реальность»; я до сих пор считал, что он имеет в виду нижний мир в целом, где мертвецы бродят на свободе; а что, если он имел в виду нечто совсем другое, какое-то определенное место? Дом внутри дома.

Я стал расспрашивать о Доме Мертвых у местных. Но кому бы я ни задал свой вопрос, ответом мне было одно – молчание и пустой взгляд, такой, словно меня и не было рядом с ними или словно я был духом.

Возможно, думал я, Дом Мертвых – это библиотека, где хранятся голоса тех, кто давно сошел в могилу и говорит с живыми через века. Я, как всякий пишущий, хорошо знаю, что, когда я умру, мои слова будут продолжать жить.

Акер дал мне в помощь Пану и Рана, двух безумцев. Странно припадая на ходу на одну и ту же ногу, они повели меня по Безымянному городу, останавливаясь у библиотек, где могла храниться копия «Книги превращений».

Однако не все было так легко. Мы знали, что в городе есть здания с ловушками, которых боятся даже мертвецы. Почему? До сих пор не знаю, – кажется, в них обитают некие эфемерные сущности, которые способны удерживать души. Мертвые не боятся смерти – страшнее всего для них целая вечность пустоты.

Я был уверен, что агенты церкви не выследят меня там. Они не знали, чем я был занят, все, к чему они стремились – это остановить меня, не дать проникнуть слишком далеко. Пусть церковь заботится о сохранности своих мифов, мне некогда больше ждать.

Вернувшись в Виллджамур, я еще застал день и снова вдохнул воздух живых. Лишь на поверхности я понял, до чего же это тяжело – бродить среди мертвецов разных веков и поколений. Жизнь показалась мне прекрасной, как никогда. Даже в таком одержимом бедами городе, как Виллджамур, оказалось немало хорошего.

Замри и оглядись. Послушай свое дыхание. Вернись к себе, и ты увидишь новые миры: улыбку ребенка, что тянет ручонки за крохотным цветком тундры, что пророс между булыжниками мостовой; двух стариков, что спокойно взирают на суету мира вокруг; девушку, что угощает любимого свежим пирожком из пекарни.

Иногда мне кажется, что я никогда не умел видеть красоту по-настоящему.

В моей комнате кто-то был! Все мои немногочисленные пожитки оказались разбросаны по полу. Фонари перевернуты, раскрытые книги лежали на кровати – их явно кто-то просматривал, хотя ничего особенного в них нет. Судя по всему, ничего ценного не пропало.

У двери на притолоке две царапины – оставлены не мечом и не в процессе взлома. Значит, твари все же вынюхали меня.

Что, если за мной и сейчас следят? Тогда защита следователя понадобится мне больше, чем я ду…

Глава двадцать восьмая

Смоста, переброшенного от церкви к танцзалу, двое Рыцарей взирали на город, наблюдая за едва уловимыми переменами в тихой морозной ночи. Мимо них порхнула птеродетта и скрылась.

– Не нравится мне все это, – ворчал Вулдон. – Даже танцульки и те притихли. Неестественная тишина.

– Почему? – поинтересовался Тейн. – Ночь спокойная, значит нам работы меньше. Преступники ведь тоже люди, бывает, что и они отдыхают.

– Может быть.

Двое хорошо одетых людей прошли мимо: он в царственном пурпурном плаще, она в очень красивом платье. Оба приветственно кивнули Рыцарям и продолжали свой путь, их шаги звонко отдавались в тишине. Вдали теплым огоньком светился вход в танцзал, мелькали люди.

– Скажи, а ты никогда не чувствуешь себя дураком, когда мы торчим вот так здесь? – спросил вдруг Тейн. – Не подумай, что я жалуюсь… но все же?

Вулдон повернулся и посмотрел на него.

– Ты это о чем?

Человек-кот вцепился когтями в каменную кладку перил и уставился на пустую улицу внизу.

– Я знаю, что император хочет, чтобы нас видели, люди видели, и я не против. Но вдруг настанет время, когда мы понадобимся в какой-нибудь действительно серьезной операции против анархистов, и что тогда: будут ли те же люди относиться к нам всерьез и справимся ли мы сами?

– Я справлюсь, – отвечал Вулдон. – Я же теперь – как это говорится? – крутой. Да и что еще остается делать в Мороз? Сидеть, что ли, в темной комнате и напиваться до поросячьего визга? А так у меня хорошая репутация. Я даю людям немного надежды. Никто здесь, наверху, никогда не думает ни о чем, кроме своей собственной шкуры, так чего нам с тобой беспокоиться?

– Что ж, слегка цинично, зато понятно.

Резкий отрывистый скрежет внезапно разорвал тишину. Тейн зажал руками уши и сморщился, скорчившись за перилами.