Читать книгу "Человек из грязи, нежности и света - Игорь Соколов"

– Слушай, я ради тебя давно стала женщиной, и неужели мы никогда не совокупимся!

– Обязательно совокупимся, Эрик! Только дай разобраться с этой парой!

– Тебе еще одну неделю хватит? – спросила Эрика Львовна.

– Да, Эрик!

– Ну и прекрасно! – и разговор прервался.

– Надо спешить! – вздохнул Амулетов.

– А ты знаешь, где они их прячут?!

– Пока нет, но думаю, очень скоро узнаю! – Амулетов обнял Соню и на некоторое время забылся от избытка собственных чувств.

Глава 53. Почему инстинкт сильнее разума, а женщина сильнее мужчины

По комнате стелился то ли белый туман, то ли дым. Из стен отовсюду торчали окаменевшие морды динозавров.

Было ощущение, что они докопались до самого глубокого археологического слоя.

Дядя Абрам совершенно случайно потрогал зеркальную поверхность одной из стен, и она открылась как дверь, дав им возможность оказаться в новой комнате.

– Жаль динозавриков, мы их видим, а они нас нет, – сказала Рита, дотрагиваясь до одной из морд.

– Мы видим не их, а их останки, а может даже только муляжи, – возразил дядя Абрам.

– Хватит говорить о муляжах, – рассердилась Рита, – я знаю, что здесь все искусственное и ничего настоящего нет, кроме нас с тобой, но я так хочу иногда хоть что-то представить живым, что просто сил нет! – морда динозавра, до которой она только что дотрагивалась, в знак согласия кивнула ей, а один глаз даже моргнул.

– Ты видел?! – спросила она.

– Ну и видел, – вздохнул дядя Абрам, – обыкновенная мультипликация или заводная игрушка.

– Какой ты умный, – засмеялась Рита и дотронулась до следующей морды динозавра. Неожиданно его пасть раскрылась и тут же до локтя проглотила её руку.

– Ой, мне больно, сейчас он откусит мне руку! – заплакала Рита.

– Эй, сукин сын, заканчивай свои фокусы! – закричал дядя Абрам, подбегая к Рите.

– Скоро закончим! – хихикнул продюсер, и почти сразу рука Риты освободилась от зубастой пасти динозавра.

– Ты больше до них не дотрагивайся! – посоветовал дядя Абрам.

– И не буду! – воскликнула от боли Рита, хватая его за руку. Они все шли и шли, а комната, напоминающая коридор, все никак не кончалась. Полумрак царящий здесь вместе с туманом, вызывал не столько страх, сколько задумчивое и тягостное настроение.

– Это здание не может быть бесконечным, – пожаловалась Рита.

– Значит, мы ходим с тобой по замкнутому кругу, – вздохнул дядя Абрам.

Тогда они пошли назад, но все продолжало оставаться бесконечным, как будто протянутым в саму Вечность.

– Мне страшно, – прошептала Рита.

– Эх, ты мой маленький подопытный кролик, – дядя Абрам обнял ее и проник языком в ее ротик.

Она плакала, сладко постанывая в его руках, почти как ребенок. Любая другая женщина, наверное, давно бы сошла с ума, но только не она, его маленькая, зато удаленькая Рита.

Его единственная путеводная звезда, звездочка, звездунчик.

Однако Рита боялась продюсера и его чудовищных сюрпризов, и чем больше она боялась, тем все чаще совокуплялась с дядей Абрамом.

Дядя Абрам и сам ощущал прямую зависимость их страха от сексуальной энергии, которая возникала от него как от батарейки.

Как ни странно, но страх концентрировал и одновременно сгущал, увеличивал силу их Любви, их взаимного притяжения друг к другу.

В свою очередь, и Любовь, и страх, объединенные в одном экстазе, выделяли из них волшебную эманацию, заглушая всякий голод и всякую неуверенность в себе.

Около часа они совокуплялись на мокром полу, в белом тумане между окаменевших морд динозавров, чьи стеклянные глаза запечатляли каждое мгновенье их безумного восторга. Уже потом, когда они поднялись с мокрого пола, они увидели вдали какой-то странный мерцающий огонек.

– Вы видите этот огонек? – раздался голос продюсера. – Это исходная точка вашего ощущения видимого мира.

Если вы сможете ее достигнуть, то вам повезет и вы достигнете Абсолюта, если нет, то вся ваша жизнь превратится в непрерывную цепь переходов из одной пустоты в другую!

– Моральный онанист, он думает нас испугать своим словоблудием, – фыркнул дядя Абрам.

– Давай все-таки пойдем на его огонек, – попросила Рита.

– Нет, дорогая мы пойдем наоборот, мы будем путать ему все карты, – засмеялся дядя Абрам, и, взяв Риту за руку, зашагал с ней в обратную сторону.

– Вы куда?! – испуганно прошептал продюсер.

– В мир красоты и очень доброго порядка, – съязвил дядя Абрам.

– Ну, дело ваше, только если вы не будете меня слушаться, то я вас буду наказывать, – недовольно проворчал продюсер.

– Не умеешь быть собой, не пытайся стать кем-то, – хохотнул дядя Абрам.

– Ну, ты и даешь, – восхитилась им Рита и поцеловала в губы.

– А вы, жрать хотите?! – прервал их восторженное состояние продюсер.

– Ну, хотим, а что дальше?! —сделался тут же скучным дядя Абрам.

– Тогда разобьете эту тусклую лампочку, до которой дойдете, и вам откроется дверь комнаты, в которой будет очень много жратвы и выпивки, – неожиданно раскрыл свою тайну продюсер.

– Ты что, решил с нами в сказки играть, что ли?! – развеселилась Рита.

– Да, просто вас, дураков жалко! – хихикнул по-доброму продюсер.

– Ты бы нас, дураков выпустил с Богом! – предложил дядя Абрам.

– А вот этого вы никогда не дождетесь, – огрызнулся продюсер и замолчал.

– Ну, что ж, пойдем бить лампочку к едрене фене! – вздохнула Рита.

– Пойдем! – вздохнул дядя Абрам и они пошли. Продюсер действительно сказал им правду, и когда дядя Абрам разбил лампочку, сразу же в стене раскрылась огромная бетонная дверь.

Они зашли в хорошо освещенную хрустальным люстрами большую залу, где на столе стояло множество еще горячих, дымящихся блюд: запеченные куры, индоутки, бутылки чешского и немецкого пива.

Дядя Абрам с Ритой тут же сели за стол и стали пить, и есть все подряд.

– Сейчас опять обсеремся! Туалета-то здесь нет! – засмеялась Рита.

Дядя Абрам поймал ее лучезарный взгляд, и его сердце громко забилось, будто он созерцал не Риту, а какое-то сказочное Божество.

Даже самые грязные слова с ее губ слетали как майские бабочки. Они порхали над ним, вызывая в нем силу трех христианских добродетелей – веры, надежды и любви.

– Вот вы и пришли к цели великого странствия, – прошептал продюсер, увидев, как они целуются за столом.