Читать книгу "Князь советский - Эльвира Барякина"

Все мысленные конструкции, которые я выстроил для себя, взорваны, и я живу в состоянии беспечного хаоса. Мой контракт с «Юнайтед Пресс» подходит к концу, денег я не скопил, интервью у Сталина не взял и понятия не имею, как сложится моя судьба.

Ясно только одно: я жду и не могу дождаться, когда мне опять надо будет ехать на шоферские курсы. Я готов часами копаться под крышкой радиатора, ездить туда-сюда между двумя пустыми ведрами, поставленными на дороге, и даже толкать наш учебный фордик, когда он увязает в густой осенней грязи. И все это ради того, чтобы просто быть рядом с Ниной, галантно подавать ей отвертку или тащить за ней запасное колесо.

Глава 29. Разоблачение

1.

Галя знала, что Клим кого-то себе завел. Он начал избегать ее и явно был недоволен, когда она пыталась поцеловать его. О постели речь давно уже не шла.

Он мог диктовать Гале статью и вдруг остановиться на полуслове и с улыбкой показать на печатную машинку:

– Интересный ребус получается: в верхнем ряду идут клавиши Y – U – I – O. Найди правильные буквы и составь из них слова, подходящие по смыслу.

Галя непонимающе смотрела на него.

– Какие еще слова?

– Ну, вот же, смотри: «YOU» и «I» переплелись друг с другом – это же сразу бросается в глаза! «ТЫ» и «Я»!

Галя молча смотрела на черный «Ундервуд»: ей в глаза бросалось совсем другое – большая клавиша «пробел».

Галя отталкивала правду, как могла, но обманывать себя не имело смысла. Клим принес откуда-то чудо из чудес – настоящий ананас и взял его с собой на шоферские курсы. Он что, водителей там собрался угощать?

Когда Клим попросил Галю съездить за статистическими выписками в Московский туберкулезный институт, она не удержалась и заглянула в находящийся рядом Центральный дом Красной Армии.

– Где у вас списки обучающихся на курсах? – строго спросила она старушку-администратора.

Та ничего не хотела показывать, но Галя предъявила ей пропуск в ОГПУ, и побледневшая бабуся выложила на стол толстую тетрадь с картонными закладками.

– У нас все в полном порядке, – суетилась она. – Мы всегда проверяем документы тех, кто к нам приходит.

На шоферские курсы записались двадцать мужчин и одна женщина. Галя провела пальцем по списку фамилий: вот Клим, а вот и Нина Рейх. Напротив ее имени стоял адрес, скопированный из документов: дом № 8 по Петровскому переулку. Где это? Напротив театра Корша? А почему там не указан номер квартиры?

И тут Галя вспомнила, кто такой «Рейх» – это был знаменитый американский концессионер! Алов несколько раз упоминал о нем и страшно возмущался, что этот буржуй живет в собственном доме, тогда как честным труженикам достается одна квадратная сажень за шкафом.

Теперь все встало на свои места: жена бросила Клима ради миллионера, но тот ей не особо приглянулся, и она опять стала встречаться с бывшим мужем.

Интересно, мистер Рейх знает, что Клим Рогов носит ананасы его супруге?

Вернувшись домой, Галя сразу же направилась к Митрофанычу.

– Мне нужно найти в архивах все, что есть о Нине Рейх, она же – Нина Купина.

Митрофаныч оживился:

– А расплачиваться как будем?

Помедлив, Галя начала расстегивать кофточку.

2.

Драхенблют выложил перед Оскаром несколько денежных пачек, перетянутых бумажными лентами.

– Тут десять тысяч долларов – номера переписаны. Когда прибудете в Берлин, передайте все это Зайберту.

– Он решил поработать на ОГПУ? – с удивлением спросил Оскар, перекладывая деньги в портфель.

– Зайберт сейчас на мели. Он не будет светиться сам, но подберет для нас журналистов, которые напишут положительные статьи о СССР. Нам очень нужны хорошие отзывы в прессе. Канадцы делают все, чтобы сорвать наши поставки в Германию – они сами хотят сбывать там лес, но у них перевозка дороже, поэтому они давят на то, что связываться с нами опасно и аморально. Ну да с помощью Зайберта мы их в два счета обставим.

– Как скажете! – улыбнулся Оскар. Его веселило то, что на словах Драхенблют боролся с капиталом, а на деле вел себя точно так же, как прожженный деляга, мечтающих сорвать крупный куш.

Доехав до дому, Оскар увидел у ворот бледную русоголовую женщину.

– Спроси, что ей надо? – велел он шоферу.

Тот опустил стекло на передней дверце, но, не дожидаясь вопроса, женщина подбежала к автомобилю и заговорила на прекрасном английском языке:

– Мистер Рейх, мне надо вам кое-что сообщить.

– О чем?

– О вашей жене.

Оскар вздрогнул. Пока он был в отъезде, Нина сбежала из дому, и все усилия по ее поискам ни к чему не привели. Оскару трудно было смириться с мыслью, что наследство барона Бремера проплывет мимо его носа, – но он ничего не мог с этим поделать.

Он велел шоферу подождать снаружи и пригласил незнакомку к себе в автомобиль.

– Вам известно, где находится моя супруга?

Та кивнула и вытащила из хозяйственной сумки пачку бумаг.

– Вот смотрите: это выписка из ЗАГСа, согласно которой вы зарегистрировали брак с Ниной Бремер. А вот выписка из милицейского архива, и тут написано, что Нина Бремер находится на принудительном психиатрическом лечении в больнице имени Кащенко.

Оскар уставился на бумажку со штампом «Копия верна». Согласно ей, Нина Бремер поступила в больницу в январе 1928 года.

– Этого не может быть… – в замешательстве проговорил он. – Все это время Нина была со мной.

– С вами была нижегородская мещанка Нина Васильевна Купина. Вот ее фотография.

Женщина показала Оскару карточку, на обороте которой имелось зачеркнутое имя «Нина Купина», а сверху было приписано «Миссис Рейх».

– Эта дамочка присвоила себе чужое имя.

– Вы знаете, где она сейчас? – выговорил Оскар.

– На шоферских курсах в Центральном доме Красной Армии.

Незнакомка давно ушла, а Оскар все сидел без движения и смотрел невидящим взглядом на кожаную спинку переднего кресла.

– Мистер Рейх? – позвал шофер. – Мы сейчас домой или куда-то еще поедем?

Оскар мутно взглянул на него.

– Ты знаешь, где находится Центральный дом Красной Армии?

3.

Капитолина рассорилась со своим токарем и вот уже два часа сидела на кухне и рыдала.

– Я ему говорю: «Подушки на пуху надо справить! Как без подушек спать будем?» А он мне: «С такими запросами за Рокфеллера выходить надо!»

Капитолина подняла на Клима полные слез глаза.