Читать книгу "Возвращение в Прованс - Фиона Макинтош"

После войны на юге Франции крепкие, здоровые холостяки были нарасхват, и у женщины не первой молодости никаких шансов не оставалось. Эрик Сегаль, вскружив Гвенолин голову, решил убедиться в силе ее чувства и в один прекрасный день объявил, что уезжает из Воклюза.

– Хочу подыскать себе достойное занятие, – признался он. – До войны я жил в Париже, преуспевал… Наверняка был уважаемым человеком, хотя и не помню, чем именно занимался. Вряд ли я был садовником или чернорабочим. Все говорят, что у меня бухгалтерские способности…

– Ах, Эрик, как же я без вас! – вздохнула Гвенолин, заботливо наливая ему чашку кофе.

– Не волнуйтесь, без помощников вы не останетесь, желающие быстро найдутся, – подмигнул он.

– Нет, не хочу я посторонних в дом пускать, – зарделась Гвенолин. – Я вам доверяю.

– Да, вы правы. Простите мою дерзость, – с нарочитым смущением произнес фон Шлейгель. – Но мне надо о будущем подумать. Я человек в возрасте, хочется вернуть отобранное войной.

– Ах, милый Эрик, не уезжайте, прошу вас, – умоляюще попросила она, осторожно коснувшись его руки.

Он с напускным изумлением взглянул на ее пальцы, пристально посмотрел в глаза и, запинаясь, пылко выпалил:

– Правда? О Гвенолин! Мне так хочется вас поцеловать…

Она с готовностью подставила губы. Он с притворной неловкостью чмокнул ее и с печальной улыбкой признался:

– Я мечтал об этом с нашей первой встречи.

Обрадованная Гвенолин раскрыла ему объятья: завидные женихи не обивали пороги почти сорокалетней вдовицы с напористым характером. Вдобавок, красотой она не отличалась. Эрик Сегаль – мастер на все руки, человек надежный, хозяйственный и рассудительный – завоевал ее сердце, попросил ее руки, и Гвенолин с готовностью согласилась.

Так завершилось превращение начальника криминальной полиции гестапо Хорста фон Шлейгеля в мсье Фредерика Сегаля, любящего мужа, заботливого отца и уважаемого жителя французского городка Фонтен-де-Воклюз.

– Эрик? – окликнула его Гвенолин. – В чем дело? В кафе полно посетителей, а ты стоишь как вкопанный. Кто звонил?

– Журналист, помнишь, я тебе говорил. Мы с ним завтра встречаемся.

– Вот и славно. – Она похлопала его по руке. – Ты как себя чувствуешь?

– Прекрасно, – ответил он и направился обслуживать посетителей, но тайные сомнения не отступали. Двадцать лет фон Шлейгель вел себя с чрезвычайной осторожностью и не собирался отметать подозрения, храня свое преступное прошлое в секрете.

Глава 28

В предрассветных сумерках Люк добрался до предместья Фонтен-де-Воклюза. В город он собирался войти пешком, а потому оставил машину на проселочной дороге, под сенью деревьев у поворота. Ночью подмораживало, и Люк с благодарностью вспомнил Дженни. В Лондоне дочь повела его в магазины мужской одежды на Савильроу, где он неохотно приобрел себе повседневный костюм в «Мосс броз», но восхищенно замер в «Бабуре», увидев на витрине темную вощеную куртку.

– Всю жизнь о такой мечтал! – признался он. – Самая подходящая одежда для Оркнейских островов, да и в Истбурне она бы не помешала. Жаль, у нас тогда денег не было…

Дженни хитро посмотрела на отца.

– Ага, вас тогда любовь грела, – поддразнила она. – Покупай.

Он удивленно взглянул на дочь.

– Покупай, не тяни, – настойчиво сказала она. – Ты на себя никогда денег не тратишь. А куртка очень хорошая, мне нравится. Зимой тебе пригодится.

В северной Тасмании зимы и вправду холодные и сырые, поэтому Люк поддался на уговоры и сейчас радовался удачной покупке: ноябрьская ночь в горах Люберона выдалась промозглая. Он поплотнее обмотал вокруг шеи черный кашемировый шарф – подарок Лизетты на давнее Рождество – и натянул на уши черную вязаную шапочку, пряча белокурые пряди. Он подумывал выкрасить волосы хной или зачернить их ваксой, для маскировки, но в присутствии Дженни это было невозможно. Вдобавок, он надеялся, что в нужный момент фон Шлейгель поймет, с кем имеет дело. Люк закинул на плечо рюкзак и отправился в путь, пользуясь своими великолепными способностями к ориентации на местности, которые во время войны оказали ему незаменимую помощь в горах. В темноте крутая каменистая дорога была опасной, но Люк светил под ноги фонариком.

Ранним утром на улицах городка не было прохожих, однако, завидев в предрассветном сумраке очертания зданий, Люк погасил фонарик и дальше шел в полутьме, полагаясь на свое острое зрение. В Фонтен-де-Воклюзе он бывал нечасто, но запомнил живописный городок у реки, в окружении величественных гор. Темные прозрачные воды бурлили в гранитном русле. Среди поздних осенних цветов у обочины Люк разглядел одинокий одуванчик, поднес пушистый шарик к губам и с силой дунул, загадывая желание. Река унесла пух к Л’Иль-сюр-ла-Сорг, где в пансионе мирно спала Дженни. Люк вздохнул, надеясь, что все-таки увидит дочку. Из кармана он вытащил стебелек лаванды, привезенный из Австралии, растер его в ладонях, с наслаждением вдохнул пряный аромат и погрузился в воспоминания.

Память о родных и близких укрепила его решимость, как будто, исстрадавшись за долгие годы ожидания суровой, праведной расплаты, души Якоба, Голды, Иды, Гитель, Лорана, Фурнье и Мари Дюга взывали к мести, а призраки Вольфа, Сары и Ракель заботливо оберегали Люка. Фон Шлейгель предстанет перед их справедливым судом. Маркус Килиан одобрил бы этот поступок. Скорбным теням Лизетты и Гарри здесь было не место: Люк не хотел, чтобы мерзкий гестаповец хоть чем-то омрачил их светлую память.

Люк поднес к лицу ладони, пахнущие лавандой, и вспомнил жаркое тасманийское лето, счастливую, полную любви и радости жизнь в Лилидейле. В судьбе Люка лаванда и любовь сплелись воедино. Когда он сдержит свое обещание и освободится от застарелой боли, то станет с надеждой смотреть в будущее. Он спрятал пахучие высохшие цветы на груди, надеясь, что волшебная сила лаванды сделает его неуязвимым.

Люк беззвучно ступал по узким улочкам, двигаясь осторожно и уверенно. Наконец, приблизившись к месту встречи, он ссутулился, засунул руки в карманы и нерешительно завертел головой, словно пытаясь определить, где находится.

Внезапно из темного переулка раздался голос:

– Мсье Кусто?

Человек, о встрече с которым Люк мечтал долгие годы, вышел из-под навеса и приветственно протянул руку. Мир замер, сердце гулко забилось, горло перехватило, от омерзения по коже пробежали мурашки. Люк усилием воли подавил в себе отвращение и с улыбкой взглянул на фон Шлейгеля.

– Мсье Сегаль, приятно познакомиться, – заявил Люк с напускным дружелюбием и протянул руку, не снимая перчатки: он не забыл, как двадцать лет назад пожимал холодную, скользкую от пота ладонь гестаповца.

В предрассветных сумерках лиц собеседников было не рассмотреть, но Люк на всякий случай зябко кутался в шарф и неловко переминался с ноги на ногу, будто пытаясь согреться, хотя больше всего на свете ему хотелось задушить мерзавца. Он вспомнил, как в далеком 1943 году убил Пьера Лондри – французского жандарма и нацистского прихвостня, – отомстив ему за смерть бабушки Иды. Люк с усилием взял себя в руки и опустил шарф, открыв лицо, чтобы не возбуждать у фон Шлейгеля излишних подозрений.