Читать книгу "Как разграбили СССР. Пир мародеров - Лев Сирин"

— Знаю, что Вы не очень любите эту тему, но, конечно, не могу обойти вниманием фильм «Место встречи изменить нельзя»...

— Кстати, а вы знаете, что и в романе, и в сценарии Шарапов был задуман как единственный главный герой? Так же, как Корчагин в «Как закалялась сталь». Остальные должны были появляться эпизодически. Но в «Месте встречи» таких героев оказалось два. Потому что потом перетянули одеяло на Высоцкого. В титрах его выделили. А это было неправильно. Хотя, конечно, это дело этическое, тем более что оно ничего не изменило. Уже прошло 30 с лишним лет после выхода этой картины, а люди по-прежнему подходят ко мне, жмут руки.

А тех, кто сегодня тоннами выпускает кишки и льет кровь на экране, кто-нибудь вспомнит через полгода? Их настоящие фамилии и сегодня-то никто не знает. Они никому не нужны, потому что ими движет исключительно рвачество. Потому что они всеми правдами и неправдами хотят усидеть на канале, сняться в сериале исключительно из-за денег, а не из-за какого-то там искусства. А я человек другой формации. Вы не представляете, как я внутренне ликую и как мне хорошо, когда я своим творчеством доставляю удовольствие зрителю. Я устал, я мокрый, у меня последние волосы вылазят из черепа, но я счастлив, что смог кому-то «протянуть руку».

— Мы беседуем в очередную годовщину смерти Высоцкого. В одном из интервью Вы упомянули о «своеобразной манере Владимира Семеновича жить на съемочной площадке и вне ее». Что имели в виду?

— Это сейчас все всё знают, а я, полтора года работая с Высоцким, не знал, что ему были необходимы наркотики. Понятия не имел. Поэтому изумлялся перепадам в его настроении. С Высоцким мы никакими друзьями не были, да я и не стремился навязываться ему в друзья, потому что каждый раз было непонятно, с какой ноги он встанет. То он рассыпается, юморит, шутит, и всем, в том числе и мне, хорошо и весело. То через две секунды он становится злой и может наорать, послать и все что угодно. В этом смысле он был совершенно неуправляем.

Кроме того, Высоцкий был избалован любовью съемочной группы «Места встречи». Говорухин постоянно смотрел ему в глаза, как и вся женская половина. Но это не значит, что на съемочной площадке этого фильма я чувствовал себя изгоем. Нет. Напротив, я был сильнее всех их, вместе взятых. К тому моменту я уже был заслуженным, и все у меня в этом смысле было в порядке. Меня угнетало, что не было дружбы, а я люблю, когда во время съемок дружат. Тогда легче работается. А мне приходилось преодолевать все эти ненужные отрицательные эмоции. А это очень тяжело.

— Читал, что Вы были одним из самых благополучных в материальном смысле советских актеров?

— Моя семья всегда была обеспеченной, и я никогда не занимал денег, потому что с утра до ночи крутился как белка в колесе. Хотя, хочу особо ответить, при этом не снимался в плохих фильмах. Большие деньги я получал за мои творческие встречи, на которых всегда были аншлаги. Я занимался этим 30 лет! Изъездил страну вдоль и поперек. У меня никогда не работала супруга, с которой мы прожили 39 лет и которая недавно ушла из жизни. Для меня это страшнейшая трагедия. Я вырастил троих детей. Сегодня у меня пять внуков. Так что, если кто-то думает, что Конкин прошагал по жизни с песней, это будет несправедливо. Это значит, ничего не понимать в моей жизни.

Я максимально ответственный человек, трудяга, волевой и собранный. Умею распоряжаться своими прихотями. Поэтому и жил всегда достаточно хорошо. Мы, артисты, много раз сидели-бражничали, но только Конкин в 8 утра был в рабочем состоянии, стоял перед камерой и работал. После Корчагина я купил себе черную 24-ю «Волгу», которая тогда была, как сейчас новейший «Мерседес». Потом у меня появился «Вольво», когда их было всего-то 5 штук на весь Советский Союз. Кстати, лет 20 я практически не показывал гаишникам свои права...

— Что, надо думать, было показателем Вашей всенародной популярности. Довелось проснуться знаменитым?

— После первой же серии «Как закалялась сталь». Я шел по переходу от прабабушки, которая жила у Кутафьей башни, на Манежной площади. Навстречу девчонки-школьницы. Ноябрь месяц. Я в пальто, в шапке. И вдруг эти девчонки начинают спорить: «Он? Не он! Да нет же, точно он!» И от их слов мне стало жарко. Я снял шапку, расстегнул пальто. И запомнил этот момент на всю жизнь. А дальше такие ситуации в моей жизни стали общим местом.

Издержки славы настигали меня практически всю жизнь. Помню, в гримерках разных театров, где у меня были спектакли, стали пропадать мои перчатки. Какое-то наваждение. Долгое время я думал, что стал просто-напросто рассеянным и их теряю. А потом один директор Дома культуры мне все объяснила: «У вас их поклонницы таскают на память». (Смеется.)

— Многие актеры бывают недовольны издержками славы, да и славой вообще.

— Я ни в коем случае ни к кому не в претензии! Я не кокетка. Внимание — это награда труду. Почему многие бездарности эпатируют публику? Потому что в ином случае на них бы никто не обратил внимания. Ведь масса актеров не умеет ничего в том, за что взялась. И если бы не их постоянные скандалы, бракоразводные процессы, дебоши и прочие мерзопакостные вещи, они бы были никем. Я ж говорю, крошки цахесы. Поэтому я советую вашему читателю перечитывать классику. Она откроет вам глаза на сегодняшний день,, как студенту Ансельму.

К примеру, называть звездами деятелей шоу-бизнеса смешно. Потому что дальше Жмеринки они на фиг никому не нужны. Поэтому говорить о них как о звездах неприлично. Но неприличие у нас сегодня, это же достоинство. Я бы о себе как о звезде никогда не осмелился сказать, а если бы так сказали другие, то, как мазохист, съел бы себя от позора. А этим как с гуся вода. Ну а за ними, естественно, следует вся эта шелупонь, которая вообще ничего из себя не представляет. Ни в чем! Ни как люди, ни как артисты. Послушайте, как они говорят. Сплошное косноязычие, как и у наших политиков. А как может быть иначе, если в башке только деньги и желание урвать свой кусок.

— Но отрицать звездную болезнь как таковую даже у прирожденных актеров Вы же не станете?

— Не стану. Но у меня ее не было. Хотя слава ко мне пришла и резко, и рано — в 22 года, а вслед за этим я еще сразу же получил и звание заслуженного артиста. А избежал звездной болезни я потому, что Завадский в это время пригласил меня в театр Мрс-совета на роль Раскольникова. А там, когда ты работаешь в коллективе, где Плятт, Марецкая, Любовь Орлова, Раневская — воистину «могучая кучка», попробуй заболеть звездной болезнью. Эти люди учили нас, что если ты начнешь задирать нос, то тебе быстро могут выкопать ямку, поэтому лучше оставаться здоровым и смотреть под ножки...

— ...и старших уважать?

— Естественно. Помню, мы, самые молодые с Игорем Старыгиным актеры, по хлопку лифта на верхних этажах научились отличать, кто пришел: Раневская или Орлова. Или Плятт. Который, входя в буфет, восклицал своим знаменитым голосом: «О! Володенька! Теперь мне будет с кем посидеть», — и звал буфетчицу. Та, зная привычки великого актера, приносила Ростиславу Яновичу к кофе рюмочку коньячку. «И Владимиру Алексеевичу», — говорил Плятт. Он всегда обращался ко мне по имени-отчеству, несмотря на то что мне было всего 22 года.