Читать книгу "Учебник Жизни для Дураков - Андрей Яхонтов"

— Зачем вам это было нужно? — спросил я.

— Зато поездил по городам. Мир посмотрел, — сказал он.

Безусловно, тут было чему позавидовать. Да и коммерческий склад ума бросался в глаза. Разве не выгодная сделка: посетить старинный город в обмен на нокаут?

АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. Каждый волен потратить отпущенное ему время жизни так, как считает нужным. Одним нравится ездить по старинным городам, другим — играть в футбол и боксировать, третьи гоняются за женщинами… Есть чудаки, которые тратят его на достижение успехов в избранной ими профессиональной сфере. Вы так захотели? Пожалуйста! Это — ваше время, и только вам оно принадлежит. Вы вольны поступать так, как считаете нужным.

* КАЖДЫЙ НЕ ПРОСТО ГЛУП, А ГЛУП ПО-СВОЕМУ, вы не находите?

Но в чем-то наши — его и моя — излупленные судьбы удивительно совпадали, не правда ли?

БЕДНЯГА

Он, конечно, был полный идиот. С возмущением рассказывал, как Маркофьев, желая его задобрить, присылал в больницу банки черной икры и деньги, от которых свидетель с негодованием отказался.

* ЕСЛИ ВАС БУДУТ ДУШИТЬ ПОДУШКОЙ, А ВЫ ПОСЛЕ ЭТОГО НЕ ПОУМНЕЕТЕ, БОЮСЬ, ДЕЛО ВАШЕ — ШВАХ.

Нужно это было ему — жертвовать собой ради каких-то мифических высоких понятий долга, чести и справедливости?

Если встречаются два дурака, то один из них все равно окажется умнее другого или, по крайней мере, у кого-то из них обнаружится больший жизненный опыт. И это надо еще посостязаться, чтобы попасть в Красную Книгу Вымирающих Остолопов.

— Люди не спят, когда у них нечиста совесть, — сказал он. — Я не сплю, потому что моя совесть чиста.

* ИЗ-ЗА ЧИСТОЙ СОВЕСТИ И СЛУЧАЮТСЯ В ЖИЗНИ ВСЕ НЕПРИЯТНОСТИ!

О САМОПОЖЕРТВОВАНИИ (исторический экскурс)

Тех, которые жертвуют собой ради других, презирают. Так говорил Маркофьев. Мудрейший из мудрейших. Добрейший из добряков. Матерый человечище.

Рассмотрим для примера подвиг Жанны д'Арк или любого другого героя — будь то Иван Сусанин или Александр Матросов. Про первого часто говорят: его трагедия в том, что он действительно заблудился, а про второго, что последние его слова (перед тем, как упасть на вражеский дот) были: «Проклятый гололед!» Почему к совершенному ими подвигу относятся без всякого пиетета и даже с насмешкой? Очень просто — такое поведение не вписывается в общепринятые рамки. Спросите человека, который находится в здравом уме: есть ли на свете, существует ли в природе нечто такое — возвышенное, отвлеченное, или, напротив, вещественное, плотское — ради чего он способен расстаться с собственной жизнью? Человек со здоровой, не расшатанной психикой скажет: жизнь дороже всего. Да вы и сами, я уверен, согласитесь: даже самое разнесчастное существование, уж не говорю о спокойном, размеренном, полном мелких радостей и утех, — лучше, чем судороги в морозном лесу или конвульсии на раскаленных углях костра.

Маркофьев такие несообразности и вывихи в действиях и сознании людей подмечал и высвечивал как никто другой. Хохотал, если в ресторане приносили бутылку водки, настолько замороженную, что она вся была аж с ледовым наростом.

— Водка «Карбышев»! — кричал он.

Уж он-то, Маркофьев, видел различие ценностей подлинных, которыми стоит дорожить, и мнимых, коими забивают и морочат себе голову заблудшие души, чтящие абстрактные идеалы и ставящие их выше простых и естественных понятий о добре и зле.

ПОДВИГ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЗДРАВОГО СМЫСЛА (исторический экскурс)

Осажденные в крепости не хотели сдаться неприятелю и взорвали себя.

Зачем? Чего они этим добились? Чего им было не пойти на капитуляцию?

Кого-то из них враги, разумеется, убили бы, но кто-то бы выжил. И спасся. А так — погибли все.

Ради чего? Гордость и честь им помешали? Несломленный дух?

Глупо, просто глупо, честное слово…

Резюме: Не хотите, чтобы над вами потешались, не хотите выглядеть Дон Кихотом (который был всеобщим посмешищем) — будьте как все, не будьте дураками, не совершайте никаких выпадающих из разряда общепринятого поступков, не делайте ничего противоречащего элементарному здравому смыслу, вашего самоотверженного поведения все равно никто не оценит, над вами же еще и посмеются.

Ну, а свяжешься с дураком — сам обретешь кучу неприятностей.

ЧЕГО Я ХОДИЛ?

Чего я к нему ходил, к этому пострадавшему?

Я просил, чтобы он извинил Маркофьева. Изменил свои показания. Забрал свое заявление и признал его недействительным.

Я представить себе не мог, что Маркофьева упекут.

Мне жаль было моего друга.

— Выручи меня, — просил Маркофьев. — Я же столько раз тебя выручал. Ты скажи, скажи ему, — внушал он мне, — что всегда надо подставить под удар вторую щеку. Левую — если ударили по правой. Правую — если ударили по левой. Так принято. В цивилизованных странах. И не нам эти правила менять.

СВИНЬЯ

Он твердил:

— Не будь неблагодарной свиньей. Ты же хочешь, чтобы я пришел к тебе на новоселье?

И, как всегда, не уставал меня поучать:

— Не надо думать, что когда совершаешь добрый поступок, то как бы делаешь банковский вклад, и за свое добро получишь сторицей — не только должок, но и проценты! Человек похож на автомат для торговли газировкой. Опустил монетку — и тут же вытряси положенный стакан. Если придешь за стаканом спустя полгода, этот автомат хрен тебя узнает!

И он меня тряс…

ЛЕВАЯ ЩЕКА

— Это так мудро, — говорила моя мама. — Подставить правую щеку, после того, как тебя ударили по левой… Этим ты обезоруживаешь обидчика. Ответить ударом — значит, спровоцировать новую вспышку злобы. А если опустишь руки, устыдишь нападающего. Гляди: я тебе доверяю. Разве ты сможешь ударить незащищенного?

И в конце концов я несчастного бедолагу уговорил, убедил не держать на Маркофьева зла. Сделал то, чего не смог ни консилиум врачей, ни настырный следователь.

Все свои претензии к Маркофьеву бедняга полностью аннулировал. И признал, что действительно сам был отчасти виноват. Потому что перебегал улицу в неположенном месте.

Да так ведь оно и было на самом-то деле. Нужно было лишь проявить сердечность и внимание, чтобы его злость и ожесточение растопить.

Неужели один думающий и страдающий человек не поймет другого?

Простр я все ему объяснил: про Маргариту и Катю, про то, что обязан в жизни Маркофьеву всем, практически всем…

ВЫВОД: И вот что я вам скажу, друзья мои: ВСЕ МЫ НЕМНОГО МАРКОФЬЕВЫ!

МАШИНА

Поднятая со дна машина между тем оказалась в неплохом состоянии. На этой-то машине, слегка ее подремонтировав, я и отвез свидетеля из больницы домой. Мы расстались друзьями.