Читать книгу "Маковое море - Амитав Гош"

— Не, хорошо, что я работаю на крыше, — поежилась Муния. — Рядом матросы лазают на мачты…

— С тобой не заговаривают? — спросила Полетт.

— Только один. — Муния оглянулась на фок-мачту — стоя на леере, Джоду подбирал топсель. — Видала? Вечно выпендривается! Но ласковый и симпатичный, спору нет.

Раньше Полетт как-то не задумывалась о внешности молочного брата, но сейчас, взглянув на его подвижное лицо, полные губы и черные как смоль волосы, слегка выгоревшие на солнце, она поняла, что в нем нашла Муния.

— О чем он с тобой говорит?

— Хитрый как лис! — прыснула Муния. — Наплел, что в Басре знахарь научил его предсказывать судьбу. Как? — спрашиваю. Знаешь, что он ответил?

— Что?

— Дай, говорит, я приложу ухо к твоему сердцу, и оно скажет, что тебя ждет. А лучше, говорит, я послушаю губами.

Полетт в голову не приходило, что Джоду такой ходок, его наглость просто потрясала.

— Так люди ж кругом! — ахнула Полетт.

— Не, было темно, никто нас не видел.

— И что, ты позволила слушать свое сердце?

— А как ты думаешь?

Полетт нырнула под накидку Мунии, чтобы видеть ее глаза.

— Быть того не может!

— Ой, Глупышка! — хохотнула Муния, отдергивая накидку. — Пусть ты святая, но я грешница.

Вдруг на палубе появился Захарий; он шел на бак, и путь его лежал мимо боганей. Как назло, именно его рубашка сейчас была в стирке; Полетт торопливо ее спрятала и вжалась в борт.

Удивленная суетой, Муния спросила:

— Чего ты?

Полетт уткнулась головой в колени, и накидка ее свесилась до самых лодыжек, но это не помешало Мунии проследить за взглядом подруги; когда Захарий прошел, она засмеялась.

— Тихо ты! — прошипела Полетт. — Негоже так себя вести!

— Кому? — радостно захихикала Муния. — Еще строишь из себя святую! А сама такая же. Ясно, на кого ты глаз положила: руки-ноги и свирель, как у всех мужиков!

* * *

Ссыльным сразу дали понять: дни напролет они будут щипать иступ, который Нил упрямо называл по-английски паклей. Каждое утро узники получали большую корзину пеньковых отбросов, чтобы к вечеру превратить их в пригодную для шпаклевки паклю. В отличие от переселенцев кормили их в трюме, но раз в день выводили наверх, чтобы они опорожнили парашу и ополоснулись сами, а затем сделали круг-другой по палубе.

Бхиро Сингх быстро сообразил, как превратить прогулку в развлечение, которое бесконечно его потешало: он изображал пахаря, а узники были волами. Захлестнутые на шее, цепи становились ярмом, а ножные кандалы вожжами, которые субедар то и дело вздергивал, прищелкивая языком и охаживая узников палкой по ногам. Возможность причинить боль доставляла удовольствие, однако главной целью было показать всем, что он, Бхиро Сингх, не восприимчив к заразе, исходящей от подвластных ему выродков. Нилу хватило одного взгляда, чтобы понять: субедар питает к ним безграничное отвращение, какого не чувствовал бы к заурядным преступникам. К разбойникам и душегубам он был бы мягче, но только не к этим безоговорочно осквернившим себя ублюдкам — чужестранцу и лишенцу. Что еще хуже, если только бывает хуже, эта парочка сдружилась, и никто из них не пытался верховодить, что убеждало в одном: они даже не мужики, а бессильные скопцы — короче, волы. Гоняя узников, субедар покрикивал, веселя охрану:

— Пошли, пошли! Чего уж теперь по мудям плакать! Слезами горю не поможешь!

Еще он любил стегнуть их палкой между ног и посмеивался, когда они корчились от боли:

— Что такое? Вы же евнухи! Вам ни жарко ни холодно!

Пытаясь рассорить узников, одному он выдавал лишнюю пайку, а другого заставлял вне очереди выносить парашу:

— Давай-давай, отведай дерьма своего дружка!

Интриги оказались безрезультатны, и Бхиро Сингх, усмотревший в том коварный подрыв своей власти, изливал ярость на узников при любой их попытке помочь друг другу. На прогулках по качкой палубе закованные Нил и А-Фатт спотыкались на каждом шагу, но стоило одному нагнуться к упавшему другу, как на обоих обрушивался град ударов.

Однажды бешеная атака внезапно остановилась, и субедар прошипел:

— Быстро встали! Второй помощник идет. Нечего ему о вас ноги марать!

Нил с трудом поднялся и, увидев знакомое лицо, неожиданно для себя сказал:

— Добрый день, мистер Рейд.

Бхиро Сингх аж задохнулся от беспредельной наглости узника, заговорившего с офицером, и удар его палки вновь сбил Нила с ног:

— Сволочь! Ты смеешь глядеть саибу в глаза?!

— Стойте! — Захарий удержал руку субедара. — Подождите в сторонке.

Его вмешательство так взбеленило надсмотрщика, что, казалось, следующий удар достанется ему. Однако субедар опомнился и отошел.

Тем временем Нил поднялся.

— Благодарю вас, мистер Рейд, — отряхивая руки, сказал он и растерянно добавил: — Надеюсь, вы в добром здравии?

Нахмурившись, Захарий вгляделся в его лицо:

— Кто вы? Ваш голос кажется знакомым, но, признаюсь…

— Меня зовут Нил Раттан Халдер. Если помните, полгода назад вы обедали на моем… тогда моем… плавучем дворце. — Впервые за долгое время Нил говорил с посторонним человеком и, опьяненный радостью, мысленно перенесся в свою зеркальную гостиную. — Если мне не изменяет память, вас потчевали утиным супом и жареными цыплятами. Прошу прощенья за этакие детали, но с недавних пор я часто думаю о еде.

— Мать честная! — изумился Захарий. — Вы раджа… как его…

— Вы не ошиблись, сэр, — поклонился Нил. — Верно, я расхальский раджа. Но, как видите, обстоятельства мои весьма изменились.

— Я понятия не имел, что вы на борту.

— Я тоже не был осведомлен о вашем присутствии, — усмехнулся Нил. — Иначе непременно послал бы вам свою карточку. Почему-то я решил, что вы уже вернулись в родовое поместье.

— В поместье?

— Ну да. Вы же родня лорду Балтимору, не так ли? Или я что-то путаю?

Нил сам поразился, до чего и легко и приятно было вновь окунуться в великосветскую болтовню. Доступная, эта маленькая радость была мелочью, а сейчас казалась жизненно необходимой.

— Наверное, вы запамятовали, — улыбнулся Захарий. — Я не барских кровей, и поместья у меня нет.

— По крайней мере, в этом мы с вами схожи, — откликнулся Нил. — Мое нынешнее достояние — параша и ржавые кандалы.

— Но что произошло? — спросил Захарий, удивленным взглядом окидывая Нила от татуированного лба до босых ног.

— Долгая история, мистер Рейд. Скажу лишь, что по решению Верховного суда мое поместье перешло к вашему хозяину мистеру Бернэму.