Читать книгу "Сходняк - Евгений Сухов"

Так уже лет десять работали сотни, если не тысячи предприятий по всей России, и всем было хорошо. Бюджет, получая жалкие налоговые крохи, считался одним из самых тощих в мире, и страна под этим соусом выбивала себе за границей миллиардные займы, которые, поступив на счета Центрального банка, тотчас же куда-то и утекали. Скорее всего, по тем самым ручейкам, по которым уходили реальные деньги, вырученные за продажу нефти и газа, автомобилей и стального проката…

И вот теперь незыблемая пирамида «российского бизнеса» рушилась на глазах. А вместе с ней рушились и судьбы сотен, если не тысяч, чиновников, подпиравших эту пирамиду своими плечами. И одним из этих тысяч был Владимир Алексеевич Подколзин.

— Не знаю, Шота, дорогой, не знаю, что тебе и сказать, — вздохнул Подколзин. — Ты же газеты читаешь, сам видишь, что творится. Уж если на олигархов наехали, то нам-то, бедным маленьким человечкам, что прикажешь делать?

— Ладно, Владимир Алексеевич, мы еще вэрнемся к этому разговору, — сухо закончил Шота и, не прощаясь, повесил трубку.

Шота позвонил Подколзину не случайно. Вчерашний наезд налоговой полиции на головной офис «Кас-пийскнефти», о чем ему сегодня утром сообщил главный бухгалтер, в панике позвонивший из Каспийска, был лишь предлогом. Воры сильно озаботились событиями последнего месяца, и спешно созванный в прошлую субботу малый сходняк наказал Шоте жестко переговорить с теми, кто еще осенью прошлого года сулил им золотые горы за содействие. Содействие было оказано-и немалое, в том числе и финансовое, но пока что никакого обещанного прикупа было не видать.

Напротив… Куда ни кинь, всюду бизнес летел к чертям — предпринимателям не давали вздохнуть.

Найденные в оффшорном банке в Андорре тайные счета «Госснабвооружения» были вычищены подчистую, деньги переброшены в двенадцать банков Лихтенштейна, Швейцарии и Люксембурга, где были открыты номерные счета. Как только новый фактический руководитель оружейного концерна Леонид Аркадьевич Суриков осуществил операцию по «обратной отмывке» средств, ему дали теплое местечко в одном из сотен российских загранпредставительств в Латинской Америке и отправили через Атлантику бизнес-классом. Так «Госснабвооружение» окончательно ушло из-под контроля сходняка. Пропала и касса, хранившаяся Варягом на даче покойного академика Нестеренко. В результате многосложной игры, в которую воры дали себя завлечь, они лишились уважаемого смотрящего и практически всех своих финансовых средств. Выражаясь простым языком, их попросту «обули». И когда понимание этого простого факта дошло до сознания региональных авторитетов, в Москву полетели гневные вопросы и предупреждения. По всей России прокатилась волна ропота, и воровские объединения в Перми и Пензе, Нижнем Тагиле и Челябинске, Новосибирске и Магадане стали требовать от московских разъяснений.

Обстановка стала накаляться, и было решено направить застрельщиков странной аферы с общаковскими деньгами на прямые переговоры.

Переговоры было поручено вести Шоте Черноморскому. Но первая же попытка Шоты вступить в контакт с Сапрыкиным окончилась неудачей. Александр Иванович наотрез отказался встречаться с авторитетами, пообещав в три дня прояснить ситуацию.

Проблем у Алика Сапрыкина хватало не только с ворами, потребовавшими в кратчайшие сроки представить, так сказать, финансовый отчет. На него покатили бочку партнеры из другого лагеря.

После президентских выборов, завершившихся, как и следовало ожидать, сокрушительной победой официального кремлевского «преемника», началась медленная, но неуклонная чистка, какой кремлевские и околокремлевские старожилы не помнили со времен отставки Хрущева. Целые кланы министерских чиновников и связанных с ними директоров крупных и мелких акционерных фирм стали жертвой безжалостной кампании «смены кадров». На места опытных прожженных бюрократов, этих тонких политиков, понаторевших в десятилетних интригах с налоговым и бюджетным законодательством, умевших идти на безопасные компромиссы и «продавливать» нужныерешения,приходили неискушенные новички, сорока-сорокапятилетние люди с военной выправкой, со стальным взглядом командиров и тонкимитубами упрямых исполнителей, которые умели только одно — выполнять, не рассуждая и любой ценой, полученный сверху приказ. Новобранцы, призванные новой властью в государственный строй, без сожаления решительно рушили всю пирамиду большого российского бизнеса, которая покоилась на незыблемом фундаменте взаимных договоренностей, взаимных интересов и взаимоприемлемых понятий.

Самоубийственные новшества внедрялись под сомнительным лозунгом «торжества закона». И внедряли их новые бюрократы, которые привыкли работать и мыслить по военно-полевому уставу. Как там сказал тот русский генерал? Проорали Россию! В который уже раз…

Но ведь так долго продолжаться не может, утешали себя отодвинутые и отогнанные от больших и малых кормушек. Ну полгода, ну год — и крепкие плечи, сроднившиеся с полковничьими кителями, привыкнут к мягким костюмам от Армани и Жоржа Реша, а золотые зажигалки «Данхилл» и пузатые бутылки «Реми Мартена», элегантные часы от «Бома и Мерсье» и представительские «мерседесы» произведут нужное психотерапевтическое воздействие на ум, честь и совесть новоявленных правителей. И все вернется на круги своя, как тому и положено быть на Святой Руси. Надо только набраться терпения и ждать…

Но Алик Сапрыкин не мог принять эту аргументацию. Потому что у него не было времени ждать. На него давили со всех сторон. И он не знал, кого ему следует бояться больше — московских ли воров, грозивших ему суровой разборкой, или ненадежных политических партнеров-заговорщиков, тоже суливших ему «жесткую зачистку».

У него, впрочем, оставался воровской общак — пять миллиардов долларов, в которых растворились те жалкие шесть или семь миллионов наликом, взятых спецбригадой Николая Ивановича в тайнике на Никитиной Горе. Пять миллиардов долларов, которые Владислав Игнатов, не будь дурак, держал на оффшорных счетах «Госснабвооружения». Но ведь любому козлу понятно, что на торговле российским оружием таких сумасшедших денег не заработаешь.

Сапрыкин раскусил тайну андоррского тайника: он понял, что в Андорру Игнатов переправил деньги, которые и составляли фактически весь российский общак, а это, по самым скромным подсчетам, составляло четверть бюджета страны.

Не мудрено, что после исчезновения Игнатова все так зашевелились — и воры, и ментовские генералы, и спецслужбы. Кому же не захочется сорвать столь внушительный «банк»! Но слава богу, Алик Сапрыкин их всех опередил. И теперь самое благоразумное для него было просто слинять из страны, не дожидаясь, пока, как уверяли его кремлевские и гэбэшные старожилы, «все вернется на круги своя».

А вдруг ничего не вернется — тогда что? А если новый президент со своей командой министров в штатском и впрямь решит разворошить весь этот муравейник, не подозревая, что на самом деле он разворошил осиное гнездо — и тогда никто не сможет предсказать, что предпримут обезумевшие и разъяренные осы…

А он, Александр Иванович Сапрыкин, имея на руках все необходимые документы для осуществления операций по восьми счетам в неприметных европейских банках и являясь номинальным владельцем пятимиллиардного состояния, сумеет скрыться на необъятных просторах Европы или Америки…