Читать книгу "Я умер вчера - Александра Маринина"

– Ты чего засиделась? – спросил он, проходя мимо покоридору и даже не глядя на Настю.

– Тебя жду, – честно ответила она.

– Зачем?

– Поговорить надо о Готовчице. Что-то там не все ладно.Кстати, Игорек, я хотела с тобой посоветоваться. Гмыря хочет, чтобы меняназначили к нему в бригаду. Я упираюсь, а Колобок считает, что мне уже хватит втенечке отсиживаться.

– И что? – равнодушно спросил он, по-прежнему шагая впереди не глядя на нее.

– Хочу спросить: он очень противный?

– Кто? Гмыря? Не очень. Выдержишь.

– Игорь, я ведь не шучу. Я с Гмырей работала по убийствуАлины Вазнис, и он мне тогда показался нормальным мужиком. Но я точно так жехорошо помню, что тебе он не понравился. Ты даже говорил какие-то слова о том,что ему не веришь. Вот я и хочу спросить, насколько серьезны эти твоивысказывания?

– Серьезны.

– Ты можешь разговаривать по-человечески? – взорваласьНастя. – Что ты цедишь слова сквозь зубы, как будто я нищий на улице ивыклянчиваю у тебя милостыню.

Лесников остановился посреди коридора и с интересом взглянулна нее.

– Ожила, что ли? Эмоции какие-то появились. А то ходила каквареная вобла.

– Вобла не вареная, она сушеная, – с улыбкой возразилаНастя.

– Сам знаю. Но если сушеную воблу как следует поварить, токак раз получишься ты. Ася, у меня цейтнот, так что извини.

Он снова быстро зашагал по коридору, но Настя не отставала.

– Подожди, Игорь, ну еще два слова. Это для меня важно.

– Ладно, только я сначала позвоню.

– Пошли ко мне, – предложила она, – моя конураближе, а я тебе кофе налью, у меня как раз кипятильник включен.

Лесников молча кивнул на ходу и свернул к Настиной двери.Войдя в кабинет, он тут же схватился за телефонную трубку. Настя наливала кофе,краем уха прислушиваясь к разговору, хотя и понимала, что вообще-то это несовсем прилично. Но ей нужно было выполнить поручение Гордеева, а Игорь явно нерасположен к задушевным беседам, и ей необходимо быстро понять его настроение,чтобы найти подход к неразговорчивому коллеге. Из его реплик стало понятно, чтоочередной врач, к которому ребенка возили на консультацию, тоже ничеговразумительного сказать не смог и посоветовал обратиться к специалистам позаболеваниям крови.

– Игорь, – сказала она, когда Лесников положилтрубку, – может, тебе сходить к Колобку?

– Зачем?

– Пусть он заменит тебя в бригаде у Гмыри. Возьми две неделив счет отпуска и займись ребенком, так будет лучше.

– Кому лучше? – сухо спросил Игорь.

– Всем. В первую очередь – твоей жене и дочке. А дело непострадает, все равно ты не работник, у тебя голова не тем занята.

– И Гмыре будет лучше?

Настя вздрогнула. Откуда он узнал, что следователь просилзабрать его из бригады? Или не узнал, а просто почувствовал неприязнь и желаниеизбавиться?

– Чего ты на него взъелся? – как можно миролюбивеезаметила она. – А сам только что говорил, что он не очень противный.Сказал, что даже я выдержу. Пей кофе, а то остынет.

Лесников молча взял чашку, сделал несколько глотков, потомпоставил ее на стол и вытащил из кармана сложенный пополам лист бумаги.

– На, прочти.

– Что это?

– А ты прочти сначала.

Настя развернула листок. Две строчки, отпечатанные наобычном матричном принтере:

«Твой следователь давно куплен. Если хочешь раскрытьубийство депутата, не верь ни одному его слову».

Она аккуратно сложила листок и положила на стол.

– И что теперь? Давно ты это получил?

– Неделю назад.

– И до сих пор молчал. Ты что, с ума сошел? Почему Колобкуне доложил?

– Потому что не люблю анонимок. Прежде чем бежать кначальству, надо прислушаться к себе и понять, веришь ты этой анонимке или нет.И потом, какой смысл идти к Колобку? Все закономерно, кто-то убил депутатаГотовчиц и хочет, чтобы преступление не раскрыли, а кто-то другой этого нехочет. Если Гмыря куплен, мой поход к руководству ясности все равно не внесет.На основании анонимок следователей от дела не отстраняют. А если это поклеп, тоу Бориса Витальевича будут неприятности ни за что ни про что.

– Как к тебе попала эта прелесть?

– В почтовый ящик бросили, даже без конверта. Жена вместе сгазетами достала.

– Может, это не тебе? – на всякий случай безнадежноспросила Настя, хотя прекрасно понимала, что письмо было адресовано именноИгорю. Глупо было бы надеяться, что кто-то из соседней квартиры или даже изсоседнего дома тоже работал в уголовном розыске и занимался убийством ещекакого-нибудь депутата, а письмо по ошибке бросили не в тот ящик. Никакогодругого убийства депутата ни у кого в производстве нет, это Настя знала точно.Подобные преступления всегда стоят на жестком контроле, и не может такого быть,чтобы хоть об одном из них на Петровке не знали.

– Не может, – жестко ответил Игорь. – Так что тыхотела спросить насчет Готовчица?

Настя с ходу не смогла сообразить, о чем он спрашивает.Фраза о Готовчице была обыкновенным «крючком», чтобы разговорить Лесникова, насамом же деле ее интересовало совсем другое.

– Погоди, о нем потом. Ты уверен, что Гмыря не получил такуюже бумажку?

– Гмыря? Я не понял.

– Игорь, мы с тобой давно уже живем во времена всеобщейгласности, ты не забыл об этом? Если есть на свете человек, искреннезаинтересованный в раскрытии убийства депутата, то почему он шлет тебеподметные письма? Это же полная глупость. Человек получает сведения о том, чтоследователь подкуплен, и, желая, чтобы процессу раскрытия и расследованияпреступления ничто не мешало, он садится за стол и пишет письма в МВД, вГенпрокуратуру, в Верховный Суд, в прессу. Он обивает пороги в инстанциях, онкричит о своих подозрениях на каждом углу, дает громкие интервью. Вот так себясегодня ведут. А если он пишет анонимки, то он либо псих, либо дурак, либохочет внести разлад в работу бригады. И в первом, и во втором, и в третьемслучае ему верить нельзя. Но в первых двух случаях он вполне мог ограничитьсятолько одним письмом – вот этим. В третьем же случае он со стопроцентнойвероятностью напишет точно такое же письмо и Гмыре, и Юрке Короткову, и комуугодно. Ему нужно породить между вами взаимное недоверие. Зря ты о письмемолчал столько времени, давно бы уже все выяснил.

Игорь молчал, и видно было, что думает он о чем-то другом.Когда у тебя тяжело болен маленький ребенок, то какое уж тут убийство депутата.И проблема подкупа следователя как-то меркнет…