Читать книгу "Кольцо императрицы - Михаил Волконский"

– Да, это мое новоселье, – ответил он Сонюшке, спросившей его, разве он переехал сюда с Васильевского.

Он провел их налево, в нижний этаж дома, где оказалась очень мило, уютно и удобно обставленная маленькая квартирка.

На столе в столовой были приготовлены на серебряном сервизе чай, фрукты и всевозможные печенья.

Дамы удивлялись, хвалили устройство, Левушка казался на верху блаженства.

Он был очень счастлив. Сонюшка невольно вздохнула.

Как бы было хорошо, если б ее князь Иван мог устроиться так!..

Среди приветствий, разговоров и болтовни Левушка (Сонюшка видела это) несколько раз взглядывал на нее, как будто хотел сказать ей что-то отдельно, по секрету.

Наконец он стал показывать Вере Андреевне и Дашеньке какой-то очень любопытный альбом с видами Швейцарии и, когда они, заинтересовавшись, занялись им, потихоньку подошел к Сонюшке.

– Плойдите за мной, – сказал он, – плойдите, пожалуйста.

Он вывел Сонюшку на парадную лестницу и просил ее не бояться подняться в верхний этаж.

Сонюшке уже пришлось пережить много неожиданного и странного. Она пошла.

Левушка, выведя ее на лестницу, сам не пошел за нею, а вернулся к себе.

Ливрейные лакеи, выстроенные на лестнице (один из них был в особенно красивой, голубой, с галунами ливрее), встретили ее низким, глубоким поклоном. Она кивнула им и тут только заметила, что у них на галунах гербы под княжеской мантией и шапкой.

Она стала своими маленькими, как бы рожденными, чтоб только ходить по коврам, ножками подыматься по мягкому сукну лестницы. На средней площадке стояли еще два лакея в еще более богатых, опять с княжескими гербами ливреях и тоже низко-низко поклонились ей. Наверху, у зеркала, стоял в белой с зеленым чалме, в пестром костюме арап, тоже встретивший ее поклоном. Он тронул зеркало, оно отворилось, и Сонюшка вошла в большую расписную и отделанную золотом залу, освещенную хрустальною люстрой.

Сонюшка не знала уж теперь, наяву ли это или грезит она.

Она идет по лоснящемуся, как стекло, узорному паркету. Зала обставлена легкою, белою, глянцевитою мебелью с желтыми штофными гардинами и такою же обивкой. Стены лепные. Потолок расписан большою фрескою, изображающей Диану на охоте. У окон большие китайские вазы. Из залы, направо, сквозь лепную арку виднеется маленький сад с фонтанчиком, наполненный деревьями и белыми лилиями – ее любимым цветком. Она входит в этот сад, дышит ароматом цветов, оглядывается – одна арка из сада ведет в высокую, покрытую темным дубом столовую с буфетом, на котором горою видно серебро, другая – в гостиную, затянутую сплошь красным штофом. Мебель золотая – чистого стиля короля французского Людовика XIV. Мягкий ковер застилает всю комнату.

Через гостиную она попадает снова в залу, по другой стороне которой – китайская комната с лакированными стенами, уставленными фарфором на сюпорах.

Отсюда виден прямо ряд комнат, а налево – открыта дверь в обитый деревом кабинет с большим бюро, круглым столом, диваном и кожаной мебелью. Сонюшка заглядывает в него. Он пуст. Она идет дальше по комнатам – еще гостиная, диванная комната, завешанная картинами, и наконец уютный будуарчик с шелковыми занавесами и стенами, с мягкой мебелью, с волнистым ковром.

Сонюшка останавливается в дверях. Перед нею князь Иван… Откуда, как… откуда этот дом, эти комнаты?..

Она начинает верить, что это только счастливая, но несбыточная греза… Но нет, он идет к ней, протягивает руки. Он живой, настоящий человек. Он встречает ее и начинает объяснять ей, что все это значит, а из залы слышится уже голос Левушки, который ведет к ним Веру Андреевну и Дашеньку.

Глава седьмая. Веревка нищего

I

На другой день Левушка приехал в дом на Васильевский, где обещал Чиликину повидаться с ним относительно денег, одолженных Косым.

Он послал наверх, за Игнатом Степановичем и, когда тот явился к нему, просил его одеться, чтобы ехать вместе.

– Куда же мы поедем это? – поинтересовался Чиликин.

– К князю Косому. Документ у вас?

– У меня-с, – все еще не веря, что ему отдадут деньги сегодня, ответил Игнат Степанович.

Но он уже поколебался в своем сомнении, когда сел с То-русским в богатую карету с княжеским гербом. Чиликин узнал его – это был герб Косых.

Всю дорогу до Фонтанной они ехали молча. Когда же наконец карета подвезла их к широкому крыльцу дома, Игнат Степанович не выдержал и спросил:

– Позвольте, Лев Александрович! Неловкости не выйдет? вы наверное изволите знать, что князь Косой тут живут?..

Странно было бы Левушке не знать этого дома, который он, потихоньку вернувшись в Петербург, купил и отделывал по секрету ото всех, приготовляя в верхнем этаже помещение для своего друга, князя Косого, а в нижнем – для себя маленькую квартиру. Тогда такие сюрпризы были в моде. Целые сады насаживались в одну ночь, а у Левушки было довольно времени, чтобы устроить все.

Левушка ничего не ответил. Он вышел из кареты и только сказал Чиликину:

– Ступайте за мною!

Когда они прошли между цветов и растений, которыми была уставлена лестница, миновали зал и вошли через китайскую комнату в кабинет князя Ивана, Чиликин понял и почувствовал всю несуразность своей затеи и нелепость своих себялюбивых мечтаний. Тоже выдумал тягаться с кем! «Нет, уж куда нам, куда нам!» – мысленно повторял он себе, почти с благоговением ступая по блестящему паркету и оглядывая лепные и расписные стены.

Он привык благоговеть пред роскошью. Она всегда производила на него подавляющее впечатление.

И князь Иван, поднявшийся навстречу Левушке и поздоровавшийся с ним, показался ему теперь совсем другим, чем прежде, точно он стал выше ростом. Он казался Чиликину выше, потому что сам Игнат Степанович сжался и съежился пред ним.

«И бывает же людям счастье!» – думал он, низко кланяясь Косому.

– Ну сто? ты холосо пловел ночь на новоселье? – спросил Левушка князя.

Вчера за ужином они выпили на «ты». Князь Иван ответил, что почти вовсе не спал; ему было теперь так хорошо наяву, что казалось жаль заснуть.

– Я велел Степушке каждый день носить к Соголевым цветы, – сказал опять Торусский.

Степушка был наряжен в голубую, особенно красивую ливрею и как будущий собственный гайдук княгини Косой вчера держал ее шубу, когда Сонюшка вышла, чтобы уезжать домой. Князь Иван так и представил его невесте.

Торусский и князь говорили по-французски, и Чиликин не понимал их разговора; но он видел, что разговор этот был весел и приятен им, и слушал непонятные ему слова французской речи с подобострастною улыбкою, склонясь и прижимая свою шляпу к груди.

– Ну, где же ваш документ? – обратился наконец к нему князь Иван.