Читать книгу "Заложники Света - Наталья Турчанинова"

Но все это не важно. Главное сейчас… А я не знаю, что сейчас самое главное. Я даже не знаю, что мне выбрать. Кого? Атэра или Буллфера.

Часть 2

МИРКАРА

ГЛАВА 1

Воплощение надежд

Они собирались раз в неделю. Поздно вечером. В Среднем городе, в доме патриция Октавия Тидула Невия. Благополучные молодые люди, которых должны были интересовать только роскошь и развлечения.

В глубине души каждый понимал, что ничего не сумеет изменить. Безумие выступать против Высших демонов. Можно сколь угодно долго рассуждать о том, каким станет мир без темных, читать древние книги и пытаться найти в них ответы или хотя бы намеки на пути освобождения от демонических созданий — ничего не переменится.

— Все это бесполезно. — Октавий, посмотрел на каждого из демоноборцев темными глазами. — Ведь вы же сами не верите… ну в то, что у нас может получиться.

Он пришел одним из последних, его еще не затянуло в постоянную борьбу с самим собой, со своим страхом. Он не представлял, как можно чувствовать себя свободным. И его все время одолевали сомнения.

— Разве мы сможем что-то изменить? Нас так мало, и вообще…

Молчаливый Атэр, впервые попавший на рэймское сборище демоноборцев, полулежал за столом и хмуро разглядывал всех присутствующих. Гай с любопытством наблюдал за ним, пытаясь понять, что думает мальчишка о каждом.

Сегодня их собралось шестеро. Язвительный, резкий, высокомерный Марк с вечной полуулыбкой на тонких губах, бледный, как будто никогда не выходил на солнце. Его дом был сожжен во время позапрошлых Больших сенполий вместе с родителями, младшей сестрой и сотней рабов. Теперь он жил у тетки, изо всех сил делая вид, что в его судьбе ничего не изменилось, зло огрызаясь на малейшее проявление сочувствия.

Преторианцы — братья Аристид и Критобул, названные так в честь древних героев. Гай не помнил, когда они появились. Словно не было такого времени, когда за столом не возлежали два атлета, похожие друг на друга как скульптуры атлантов, держащих на плечах портик в Каракалтском храме. Тяжелые серебряные чаши казались слишком хрупкими в руках каждого из этих двоих, а скамьи с изящно выгнутыми ножками явственно поскрипывали, с трудом выдерживая тяжесть их тел.

Тихий, изысканно-болезненный Юлий. Выглядящий гораздо моложе своих двадцати трех. При виде этого гибкого молодого человека невозможно было представить, что он выжил в храме Некроса. Обычно мертвое тело избранного — светлокожего, светловолосого юноши с голубыми глазами — выбрасывали из центральных дверей через сутки. Юлий продержался все три дня, отведенные для принесения искупительной жертвы Высшему демону. Что происходило в храме, знал один Гай. Хотя предпочел бы не знать…

— Он был очень любезен. — Гай прекрасно помнил, как тогда, четыре года назад, Юлий рассматривал свои забинтованные руки и в его спокойном, почти равнодушном голосе начинали слышаться истерические ноты.

— Кто? — Преторианец сидел рядом с его ложем, исполняя роль сиделки и одновременно мечтая оказаться как Можно дальше от друга, источающего запах смерти и свежей крови.

— Некрос. Он был там лично. Знаешь, любезно разговаривает, улыбается, попивает свой черный напиток и заживо снимает с тебя кожу.

— Прекрати. Хватит.

Нет, слушай! Почему я должен терпеть это?! Знать это один! Только потому, что мне посчастливилось родиться светлым?! Идеальная жертва?" Идеальная жертва!! Так он называл меня!

Гай пытался удержать его, не давая метаться по постели и сбивать повязки. Но Юлий в бреду становился очень сильным. И продолжал часами описывать внутренности храма, любимые пытки Высшего и свои видения.

— …Знаешь, о чем я мечтаю? Уснуть и никогда не просыпаться. Не видеть снов и ничего не чувствовать.

…Некрос не убил его. Наверное, решил приберечь на будущее. До следующих жертвенных дней. А может быть, получал дополнительное удовольствие оттого, что в городе есть человек, который каждую минуту помнит причиненную ему боль. Кто поймет Высших демонов?

Юлий выжил, но его уже считали мертвым. Символически похоронили и оплакали. И то, что он вернулся, ничего не меняло. Для родных и друзей юноша остался покойником. Лишь Гай продолжал считать его живым. Хотя смотреть в глаза человеку, который почти умер в когтях демона, было порой тяжело.

Октавий. Нервный, вздрагивающий от любого резкого звука, имеющий привычку говорить торопливо, взахлеб, глотая окончания, уставившись на собеседника тревожным взглядом огромных гагатовых глаз. Через полгода он должен был стать послушником в одном из черных демонических храмов. Надеть красный передник и поклясться быть верным орудием в руках темных сил. Ожидание этого сводило его с ума. Словно каждый прожитый день отнимал еще немного душевных сил. И можно было ожидать, что к концу срока он превратится в полного калеку.

И наконец, сам Гай. Из его родных никто не погиб мучительной смертью, самого не подвергали пыткам. Зачем ему нужно это сборище? Иногда он сам не понимал.

— Сможем ли мы сделать хоть что-нибудь? — продолжал вопрошать Октавий. Ему нужна была постоянная поддержка, поощрение. Каждый день требовалось убеждать, что он все делает правильно. Утомительная обязанность.

— Не сможем. Но все равно будем делать. — Гай мрачно оглядел присутствующих. Заметил одобрение во взглядах братьев-атлетов, обычную отрешенность Юлия, недоверие Марка.

— Самообман. Иллюзия, — пробормотал будущий черный жрец.

— Хватит ныть! — рявкнул Критобул. — Не знаю, как вы, но я чувствую себя человеком, а не мешком с требухой, когда делаю хоть что-то.

Аристид закивал с видом полного доверия брату:

— Мы, может быть, чего-то и не понимаем в ваших разговорах. Но знаем точно — надо действовать!

— Действовать! — передразнил его Марк. — Хотел бы я знать, как именно. У тебя есть план, мой большой друг? Скажи, что делать, и я пойду за тобой со штандартом в руках.

Аристид угрожающе засопел, но промолчал. Состязания в язвительности с Марком его никогда не прельщали.

— Критобул прав. — Неожиданно вмешался Юлий, глядя в свою чашу с разбавленным вином. — Может быть, мы попусту тратим время, но я тоже чувствую себя человеком во время наших собраний. И потом. Каждый из нас должен бороться хотя бы с самим собой. Со своим страхом и покорностью. За те века, что людьми правят демоны, мы превратились в послушный, тупой скот. Древние боги…

— Не надо мне ничего говорить о Древних! — Октавий задел кувшин, едва не опрокинул его, но успел подхватить. Отодвинул подальше от себя и закончил спокойнее: — Древние тоже были темными тварями.

— Не все. — Юлий, как всегда, избегал смотреть в глаза собеседнику, рассматривая узор на скатерти. — И они давали свободу выбора — кому поклоняться.

— А мне все равно, — заявил Марк, излишне повышая голос — Я не хочу поклоняться никому! Спина болит — всем кланяться!