Читать книгу "Самый неподходящий мужчина - Джо Беверли"

Фитц протиснулся вперед, держа свою шпагу, и люди отшатнулись назад, образуя узкий проход между двумя мужчинами.

— Хочешь драться? — спросил он.

Батлер покачнулся с ноги на ногу, огляделся вокруг, затем снова взглянул на Фитца. Дамарис видела, что он запаниковал, не в состоянии решить, что делать, видимо, уверенный, что еще можно найти выход.

— Я не вор, — запротестовал он. — Я ничего не сделал. Ничего не украл. Этот тип — громила одного человека, который имеет против меня зуб, вот и все. Пропустите меня.

— Ты только что выстрелил в невинного человека, — заметил Фитц, почти небрежно подходя ближе, однако держа шпагу перед собой. — И не в первый раз. Еще ты стрелял в невинную молодую женщину в деревне.

Батлер тоже вытащил шпагу.

— Это не я, сэр. Зачем бы мне это делать? — Интересно, много ли найдется в Англии таких миниатюрных арбалетов? Странное совпадение.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! Пропустите меня, и никакой беды не случится. А не то все эти добрые люди станут свидетелями того, что здесь произойдет. Это будет убийство. Вас повесят!

— Куда же ты пойдешь? Твой брат тебе больше не поможет — ты только что стрелял в него. Придется снова вернуться к ремеслу аптекаря и жить на свое жалованье.

Батлер ринулся на него, яростно размахивая шпагой. С криками и визгом люди прижались к стенам. Вдоль всей улицы владельцы домов начали открывать двери и впускать людей внутрь. Детей втягивали через окна.

Фитц парировал удары Батлера, но не более. Однако от звона скрещивающихся шпаг сердце уходило в пятки. Это были не рапиры. Во рту у Дамарис пересохло.

— Если Фитц убьет Батлера, его повесят? — спросила она.

— За уничтожение потенциального убийцы? — Родгар говорил отстраненно, но спокойно. — Два десятка свидетелей только что видели, как Батлер выстрелил в своего брата.

— Тогда почему он этого не делает?

— Какая же вы кровожадная! Нелегкое дело — убить человека.

Раздавшийся сзади невнятный шум заставил их обернуться. Вошел доктор, опустился на корточки возле своего пациента и приступил к работе. Марк испытывал, вероятно, больше мучений от предательства брата, чем от раны. Какие непростые узы создает кровь.

— Я видел, как ты дерешься, слабак.

Дамарис резко повернулась. Батлер наступает на Фитца с видом куда более уверенным. О чем это он говорит?

— Перед домом милорда Родгара против того психа, — ухмыльнулся он. — Я наблюдал за вами. Он размахивал своей шпагой, как ребенок, а ты боялся его поцарапать. Так что сейчас я испытаю на тебе мое честное имя. Это ведь так делается, верно? Все эти добрые люди — мои свидетели. Когда я убью тебя, это докажет мою невиновность.

— Всенепременно, — согласился Фитц.

Поскольку части людей удалось убежать, плотное кольцо вокруг них немного рассеялось, давая им больше места.

— Получай! — заорал Батлер и ринулся вперед, проявляя некоторую сноровку. Клинки лязгнули, и Дамарис стиснула что-то — рукав Родгара. Марк сказал, что его брат любит фехтовать. Достаточно ли он искусен...

— Спокойно, дитя. Никакой борьбы по-настоящему и нет. И теперь Фитц доказывал это, мастерскими движениями оттесняя Батлера в центр расширяющегося пространства. Однако Фитц был в неблагоприятном положении. Он думал о безопасности толпы, а Батлер нет. В переулке по-прежнему толпилось множество людей, и они толкались и протискивались во всех направлениях, чтобы оказаться подальше от дерущихся. Какой-то ребенок громко заплакал.

— Неужели никто не может пристрелить его? — возмутилась Дамарис.

— Слишком опасно при таком скоплении народа, — пояснил Родгар, хотя сам держал в руке пистолет.

До Батлера дошло, что он недооценил мастерство Фитца. Теперь он отступал, истекая потом и лихорадочно поглядывая по сторонам в поисках какой-нибудь спасительной лазейки, как крыса в ловушке. Вскоре он уперся спиной в ручную тележку. В этом месте люди застряли, и ближние, не желая стать случайной жертвой, в панике напирали на тех, кто был дальше, а те кричали, что их раздавят.

Фитц отступил, чтобы дать Батлеру место. Батлер сделал один шаг, но затем схватил какую-то девчушку, жмущуюся к материнским юбкам. Заложник! Женщина с младенцем на руках заголосила.

Батлер отшвырнул шпагу и выхватил кинжал.

— А теперь пропусти меня! Родгар вскинул пистолет.

Фитц отступил в сторону, словно уступая дорогу, затем сделал резкий выпад и пронзил Уилла Батлера сбоку.

Все в молчании наблюдали, как изумленный Батлер рухнул на колени и ребенок вывалился из его рук. Какой-то мужчина схватил ревущую девочку и отдал ее матери. Батлер повалился на землю и умер, кровь полилась из его рта, глаза сделались пустыми.

Дамарис уцепилась за Родгара. Она в первый раз видела насильственную смерть, и ее затошнило. Толпа тоже затихла. Некоторые закрывали детям глаза, но большинство просто таращились.

Затем все ожили, загудели, обсуждая необычайные события. Мужчина с тележкой стал рассказывать, как покойник чуть не убил его. Другие указывали на окно «Лебедя», где злодей кого-то подстрелил.

Фитц неподвижно стоял, глядя на тело. Дамарис вылезла через окно и подбежала, чтобы заключить его в объятия. Он ничего не сказал, просто приник к ней. Но потом слегка отступил назад, и в его напряженных глазах промелькнул намек на улыбку.

— Теперь я гожусь в герои? Она рассмеялась сквозь слезы:

— Я бы встала на колени, да уж очень тут грязно.

Он взглянул вниз и вздрогнул. Кто-то накрыл тело простыней, но она была испачкана кровью, и тоненькие алые струйки текли между булыжниками. Он повернул ее, и они пошли к окну, где стоял Родгар.

Дамарис чувствовала себя выжатой и вымотанной. Но она снова может свободно ходить по улицам. И у нее есть брат.

Но главное — у нее есть ее герой. Никакая сила на земле теперь не разлучит их. Она это твердо решила.

— Идемте, — сказал Родгар. — Мы не можем опоздать ко двору.

Дамарис изумилась:

— Но разве это возможно? После всего этого.

— Она права, — подхватил Фитц. — Король не одобряет дуэли, а эта больше походила на уличную драку.

— Некоторый риск есть, — согласился Родгар. — Хотите отложить?

Не так давно Дамарис настаивала, что Фитц непременно должен присутствовать у короля, но сейчас она не знала. Тогда королевская аудиенция заключала в себе обещание восстановить репутацию Фитца. С тех пор он оказался вовлечен в два события с применением насилия, и его брат во всеуслышание поносил короля.

Она взглянула на него, и он криво улыбнулся ей.

— Мы возлагали на этот прием такие надежды. Давайте уж доиграем эту драму до конца.