Читать книгу "Город смерти - Виктор Глумов"

— Подожди… Подождите, сударь. Позвольте… Я сегодня сильно ударился, вы не подумайте. Кажется, я не в себе. Но я уверен, что живу в этом доме, в пятнадцатой квартире, и бабушка моя, покойная, здесь жила.

— Какие квартиры? — мужик смотрел уже с сожалением. — Эк тебя. Я здесь уже полтора десятка лет дворецким: сначала при старом барине, теперь вот — при молодых господах. Нет здесь квартир, здесь же аристократов дома, не мужиков. Понимать надо.

— Нет. Квартир. Да. Понятно. Барин. Дворецкий. А год сейчас какой?

Мужик вздохнул тяжело.

— Ты, парень, лучше к лекарю ступай. У тебя совсем с головой плохо, а ведь на пьяницу не похож, чистый, грамотный. Амнезия, видать. Ничего, вылечат… А год сейчас — две тысячи третий от Рождества Христова. Ну как? Осознал?

— Осознал. Вспомнил. Я в Жулебино живу.

А если нет Жулебина? Если ЗДЕСЬ его нет? Ничего, все спишем на амнезию…

— Тю. Ну тебя занесло. Ступай в метро тогда… Пятак на проезд есть?

Вадим обшарил карманы. Вытащил кошелек, добротный, кожаный. Его собственный. Внутри были незнакомые деньги. Рубли…

— Есть, спасибо.

Он махнул дворецкому рукой и побрел в сторону «Кропоткинской». Интересно, метрополитен имени кого? Как станции называются? Почему выросли волосы, откуда кошелек с деньгами?

Вадим присел на лавочку. Кроме бумажника при нем был паспорт и права. В паспорте значилось: «Вадим Вечорин. 1979 года рождения. Русский. Зарегистрирован по адресу: Московская губерния, село Кучино…» Кучино?! Какое еще Кучино, где это Кучино?! Вот ведь влип. Ну за что, Господи? В теле своего двойника, полностью вытеснив его сознание, в чужом мире, в чужом времени. За что?

Вадим поднялся и направился к реке. Храм Христа Спасителя оказался на месте, правда, выглядел старше. А прямо перед будочкой «Кропоткинской» (здесь — станция «Гоголевский бульвар») стояла доска информации. С одной стороны — схема, с другой — фотопортрет. На Вадима с понимающей улыбкой смотрел круглолицый, усатый, вельможного вида мужчина чуть за сорок. В мантии. В белом мундире. Надпись под портретом гласила: «Боже, храни царя Димитрия I».

Вадим опустился на брусчатку, закрыл лицо руками и рассмеялся.

Перед его глазами бежали, отстреливаясь, по изгаженному дрянью лесу, Леон и Сандра. Бежали к редеющему туману перехода в дивный, новый мир.

Конец первой книги