Читать книгу "Чудовище - Джудит Айвори"

Князь Шарль д'Аркур «Природа и использование амбры»

Сплетни основывались на следующих фактах: после двух недель знакомства – тайный побег и венчание, затем – поцелуи на глазах у всего света, и не только в губы… Эти сведения подкреплялись еще и тем, что, по слухам, они были близки сразу после обеда, а последствия их близости были в полном смысле слова разрушительными. От прислуги стало известно о том, что потом творилось в ванной: на полу остались лужи воды, а по всему дому валялась мокрая одежда. Добавьте ко всему вышеперечисленному дорогое ожерелье, подарок любящего супруга (которое на следующий вечер после той ночи Луиза смогла носить), и…

Шарль ничего не мог с этим поделать. Отныне ему завидовали все мужчины, а женщины провозгласили своим романтическим героем. И все благодаря Луизе. Князь и княгиня д'Аркур были провозглашены самой романтичной супружеской парой на всем Лазурном берегу – титул, дарованный им семьей, друзьями и знакомыми. Шарль прочитал об этом даже в утренней газете через два дня после того, как стало известно о беременности Луизы, и после самого ужасного сексуального буйства, которое Шарль мог за собой припомнить.

– Да, кое-кто времени зря не теряет. Послушай-ка, что они пишут, – сказал он Луизе за завтраком.

Они сидели в парадной столовой в их доме в Ницце – Луиза заказала такой обильный и роскошный завтрак, что им потребовалось больше места, чем обычно. И теперь она уплетала его с огромным аппетитом. Шарль пил кофе и просматривал утреннюю газету.

– «Спрашивается, кто ожидал, что маленькие князь или княгиня появятся сами по себе? Молодожены напоминают влюбленных голубков, при одном взгляде на которых всех бросает в жар – так сильна их взаимная страсть. По дошедшим до нас слухам, отпрыск старинного французского рода может появиться довольно скоро – гораздо раньше, чем ожидалось. Примите наши самые искренние поздравления, ваша светлость. Очевидно, даже голубая кровь при определенных обстоятельствах способна вскипеть».

Луиза расхохоталась.

Шарль взглянул на нее поверх газеты. Она сидела рядом с ним за их длинным обеденным столом и накручивала на вилку яичницу по-американски.

– Да, это ужасно! И как зло! – Она от души рассмеялась. Если газетные нападки и были несколько вульгарными, они все равно казались ей пикантными и сочными, как бекон, который она подцепила на вилку вместе с яичницей.

Шарль недовольно надулся.

– Их взаимная страсть?

– Не стоит обращать внимания на глупости, – заметила Луиза.

– Их взаимная страсть? – повторил он. – Ты рыдаешь в ванне или грозишься влепить мне затрещину, а их бросает в жар? – Он не решился говорить вслух о позапрошлой ночи – их близость больше напоминала горячую ссору, чем воркование влюбленных. Это несколько обескураживало его. Он чувствовал, что Луиза сердита на него, но за что? И что за этим последует?

Жена перестала смеяться и намазала тост маслом.

Шарль сложил газету.

– А твои родители, они что-нибудь подозревали?

– Ты о чем?

Он кивнул, указывая глазами на ее живот.

– А-а… – протянула она. – Нет, не думаю. Я рада, что мы не сказали им, кто настоящий отец ребенка.

Шарль убедил ее не говорить их семьям «правду». Он улыбнулся, довольный, что хотя бы эти сложности и связанное с ними унижение устранились с его пути.

Но то, что он услышал вслед за этим, ему не понравилось:

– Вот кому нам действительно следует открыть правду, так это отцу ребенка. Как его найти? Ты его, кажется, назвал Аль-Багдад?

– Нет, этого делать не стоит. – Шарль опустил чашку на блюдечко.

– Он имеет полное право знать.

Шарль нахмурился:

– Нет, не имеет.

– Но ты бы на его месте разве не захотел узнать, что у тебя есть ребенок?

– Конечно, нет. Зачем мне знать, к примеру, что женщина, с которой у нас был короткий роман на корабле, ждет от меня ребенка? Меня бы это известие не обрадовало.

Луиза лукаво взглянула на него, как бы говоря: ну и горазд ты врать!

– Ты бы непременно обрадовался, – сказала она. – Пригласи его к нам на обед.

– Что?! – воскликнул Шарль и чуть не рассмеялся.

– Пригласи его на обед, – повторила она.

– И не проси. – Шарль резка встал из-за стола. – Он в любом случае не сможет прийти, Луиза. – Уж это точно.

– Почему? Ты же знаешь его. Скажи ему…

Стены комнаты являли собой весьма необычное зрелище: три из четырех были увешаны зеркалами в старинных рамах всех форм и размеров. Это была его коллекция зеркал, которую д'Аркур собирал всю жизнь. Его отражение многократно повторилось в них, когда он предложил:

– Я сам могу сказать ему о ребенке.

– Нет, я хочу сообщить ему об этом при встрече. Убеди его, чтобы он пришел.

– Я не хочу. – И добавил: – Не могу.

Луиза скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла – видимо, пришла к какому-то выводу. Она спросила:

– Хорошо, Шарль, но почему?

«Почему? Почему? Почему?» Эта фраза повторялась в его мозгу, как отражения в зеркалах.

Да потому, думал Шарль, что он вконец запутался. Потому что его игра стала такой сложной и запутанной, что он уже не мог найти выход из лабиринта, в который сам себя загнал. Он хотел окончательно похоронить ее пашу – прямо сейчас. (Ее паша – вы только послушайте! Женщины – кто их разберет?) Луиза сердита на того, другого Шарля. Она ненавидит его. Она обожает Шарля д'Аркура. Шарль д'Аркур несколько виновато, но все же принял ее обожание. Она идеализировала его, но это было единственным его преимуществом. Да, ничего не скажешь, герой. Но герои получают в награду спасенную принцессу, а вот подлецам и негодяям не стоит на это рассчитывать.

Шарль молил Бога, чтобы все обошлось.

Во-первых, он боялся, что Шарль д'Аркур вряд ли сравнится с ее пашой в постели. И это не на шутку встревожило его теперь, когда она попросила – нет, потребовала, – чтобы он устроил ей встречу с этим малым.

Снова тупик, думал Шарль. Он никак не мог понять, что именно так ценила Луиза в его втором «я». Она ненавидела их пустой роман. Он, паша, предал ее. Но Шарль не мог отделаться от мысли, что Луиза никогда не перестанет воображать себе в темноте того, другого.

Луиза любит их обоих. (Оба его «я» – от этого можно свихнуться.) И куда это его приведет? Да никуда, в том-то и дело, в тупик.

И тут сумасшедшая идея родилась в его голове. Безумный, мучительный выход из затруднительного положения.

Нет, не сметь даже думать об этом.

Но пока Шарль стоял в зеркальной галерее столовой и смотрел на свои многочисленные отражения – все они выглядели слегка раздраженными и подозрительными, – в сознании его продолжалась мучительная работа.