Читать книгу "Черный полдень - Скотт Вестерфельд"

Застывшая буря ударила ее, как мощный взрыв. В ушахгрохотало, волны безжалостной энергии одна за другой проносились через нее.Джессика уже не чувствовала своего тела, не чувствовала ничего, кромепервозданной мощи, заключенной в одном-единственном мгновении молнии. Эта мощьнаполняла ее изнутри, от нее лопались барабанные перепонки, на языкеперекатывался металлический привкус…

Джессике казалось, что еще немного — и ее разорвет на части.

Потом белый жар выплеснулся из нее навстречу приближавшейсястене разрыва, рассек ее, достиг орды темняков и ползучек — и молниявысвободилась, мгновенно соединив всех монстров до единого переплетениембезумных зигзагов.

Тучи летучих монстров взвыли и заметались.

Новый удар молнии вырвался из Джессики, потом еще два —четыре потока огня, направленные по четырем сторонам света, ослепительносверкнули в застывшей тьме синего времени.

Наконец Джессика почувствовала, как яростная энергия в еетеле начала слабеть, успокаиваться, словно кипящее варево в котле, которыйсняли с огня. Ярчайший свет потускнел, Джессика снова смогла слышатьсобственное дыхание и биение своего сердца.

Разрыв почти исчез, превратился в узкий красный луч,гаснущий на глазах. Орда темняков была разорвана в клочья, жалкие остатки«армии вторжения» — несколько разрозненных стаек крылатых ползучек да горсткатемняков покрупнее — спешно удирали в пустыню.

Джессика огляделась по сторонам; четыре потока мягкогобелого света все еще истекали из нее, прорезая тьму на север, юг, запад ивосток. Сила, переполнявшая ее изнутри, шла на спад. Джессика чувствовала, чтоэнергия эта, огибая земной шар, вычерчивает вокруг него некую схему.

«Десс не отказалась бы взглянуть на такой чертеж», —рассеянно подумала Джессика.

Мысли текли вяло, способность соображать не спешилавозвращаться.

А потом, сквозь металлические конструкции, поддерживавшиеПегаса, она увидела…

Это шло с востока. Свет нормального времени катился по землекак рассвет. Темная луна быстро опускалась к горизонту.

Самайн не продлится сутки, ему и часа не досталось…

— Джессика! — Джонатан уже бежал к ней черезкрышу. — Ты…

— Осторожнее! — слабым голосом предостерегла онаего.

Жар белого огня все еще пылал в ее руке. Джессика,превозмогая внезапную слабость, поднесла ладонь к глазам и уставилась на молниювнутри.

Но почему вдруг кончилась полночь?

С трудом оторвав взгляд от огня, пульсирующего в ее ладони,Джессика посмотрела на горизонт и увидела, что буря уже вырвалась на свободу и,смывая с земли синеву тайного часа, движется к городу.

И как только естественное время добралось до нее, передглазами Джессики все поплыло. Она еще успела увидеть, как Джонатан изумленносмотрит на нее, и выдохнула:

— Нет…

А потом мир исчез.

22.30 Эпилог

Машина плавно затормозила перед домом на другой сторонеулицы, и соседские собаки залились отчаянным лаем.

«Молодец, Летун», — подумала Мелисса. Десс предупредилаих, что сегодня надо вести себя потише. Ее родители все еще не отошли послевеликого хэллоуиновского помешательства Биксби и запрещали ей выходить повечерам из дому.

Джонатан выждал мгновение-другое, потом потянулся к сигналу.

— Не надо, — сказала Мелисса. — Она уже идет.

Он сердито глянул на нее, воздух горчил от его нетерпения.Конечно, до полуночи у них была еще масса времени, они вполне успевали доехатьдо дома Джессики и добраться до Дженкса. Но Джонатану хотелось поскореепокончить со всем. То, что предстояло им сегодня, слишком много значило дляних, и Мелисса чувствовала, как под поверхностью внешнего напряжения Летунаворочается страх…

— Не беспокойся, Джонатан. Она не передумает уезжать.

Он сердито посмотрел на нее, потом вздохнул.

— Во всяком случае, так для нее же лучше, —добавила Мелисса. — Я вот вряд ли смогла бы и дальше жить с родителями.После того как Рекс ввел новые правила насчет телепатии, это стало невыносимо.

Родители Мелиссы никогда не были законченными психопатами,как отец Рекса, но тонкая паутина обмана, которую Мелисса плела вокруг нихгодами, теперь начала рваться. Мелисса провела последние шестнадцать лет,старательно избегая даже обычных прикосновений мамы и папы, и она сомневалась,что готова к задушевным беседам с ними на темы ее личной жизни.

Тем более что начали они с расспросов, куда подевалась еемашина. Самое время было покинуть город.

Наконец появилась Десс — она выбралась из окна своей комнатыи решительным шагом пересекла лужайку перед домом. Мелисса почувствовала, чтоДесс раздражена.

— Привет, Летун. — Десс открыла заднюю дверцу,забросила в машину сумку, потом села сама.

С Мелиссой она не поздоровалась, но просто по привычке,неприязнь исчезла.

Джонатан оглянулся через плечо, посмотрел на сумку.

— Ты правда думаешь, что нам все это понадобится? Яхочу сказать, разве там остались темняки?

Мелиссе вдруг захотелось вступиться за Десс:

— Несколько штук сбежало. А лишняя предосторожностьникому еще не мешала.

— Верно, — согласился Летун. — Но в Биксби ихточно нет. А нас будет четверо.

Десс передернула плечами.

— Когда имеешь дело с полуночью, лучшеперестраховаться, чем сожалеть после.

Джонатан затравленно посмотрел на нее.

— Да уж, я сожалею…

Мелисса нахмурилась, почуяв в мыслях Джонатана вкус кислогомолока — вкус вины. Все эти две недели он все еще корил себя за то, чтопроизошло с Джессикой. Мелисса тихонько вздохнула, пытаясь представить, каковоэто будет: иметь дело с Летуном двадцать четыре часа в сутки.

Может быть, когда Рекс не будет ограничивать его свободу,Джонатан со временем успокоится…

При мысли о том, что ей придется оставить Рекса, Мелиссасодрогнулась и заставила себя думать о настоящем. Лучше решать проблемы по мерепоступления. Им и без того было о чем тревожиться.

Джонатан резко тронул машину с места и развернулся, отчегона высохшую лужайку перед домом Десс брызнул фонтан пыли. Они помчались погрунтовой дороге, разбрасывая во все стороны песок и гравий. Как обычно впоследние дни, Джонатан в гробу видал и разговоры по душам, и копов.

Мелисса сидела впереди и мысленно сканировала пустыннуюгородскую окраину, не теряя бдительности. После великого помешательства местныйкомендантский час соблюдался особенно строго, превратившись у старшегопоколения в идею фикс.