Читать книгу "Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо"

38

Перед вечерним намазом

— Это я.

— Мне нужно поговорить с Сарой.

— Что вы узнали об ассасине?

— Я хочу поговорить с ней. Немедленно.

Рыжебородого явно устраивали затяжные препирательства, однако бывший фидаин не мог позволить ему такого удовольствия. Чем дольше длился их разговор, тем больше у главы службы безопасности появлялось шансов вычислить их место нахождения. Ракким не попался на его удочку, он просто передал трубку Саре.

— Привет, дядя. — Она уставилась на далекий паром, медленно пересекавший пролив Барака. Закатное солнце выкрасило воду в цвета ржавчины. Ее розовато-пестрая трикотажная рубашка с капюшоном и мешковатые штаны в тон составляли неброский наряд в стиле сельского ретро — последний крик моды среди модернов. Они сидели на скамейке, прижавшись друг к другу, и любовались великолепной панорамой. Как приятно было оказаться на свежем воздухе после замкнутого пространства тоннелей.

— Я же сказала, со мной все в порядке. Мне двадцать шесть лет, и я способна принимать решения самостоятельно. — Она прикусила нижнюю губу, слушая Рыжебородого. — Дядя, в данный момент чувство стыда мне мало чем может помочь. — Сара повернула лицо к Раккиму. — Это невозможно. Да, я люблю тебя, но так не поступлю. Передай Ангелине, что со мной все в порядке. А еще скажи, что я молюсь, как положено. — Она протянула телефон бывшему фидаину и показала ему язык.

Мимо них по проложенным вдоль берега рельсам катился трамвай. Коротким маршрутом в основном пользовались туристы.

— Твоя очередь.

— Никаких оборотней мы не нашли.

— А место не перепутали?

— Обнаружили сгоревшую машину, как ты и говорил, но оборотней поблизости не было. По крайней мере, пригодных для допроса.

Ракким помолчал.

— Сколько?

— Мои люди насчитали семнадцать трупов. Только оборотни. Оставшиеся в живых, если такие были, очевидно, сбежали, пока мы добирались до их лагеря. Скорее всего, рассеялись по лесу, потому что их машины и вещи остались нетронутыми. Коробки, набитые часами, солнцезащитными очками и спорттоварами. Я сам отправился туда на вертолете, как только получил первый доклад. Бегло осмотрел лагерь и нашел следы отъезжавшего автомобиля. С полным приводом. Ну а потом мы двинули вниз по склону и наткнулись на сгоревший «кадиллак». Жуткое зрелище. Семнадцать оборотней — серьезное достижение даже для ассасина.

— Может, Старейший нацепит ему медаль.

Рыжебородый промолчал. Трамвай отправился в обратный путь, и до Раккима долетел слабый звон колокольчика.

— Ты должен заставить Сару вернуться домой. Позволь мне самому разобраться со Старейшим, — произнес глава службы безопасности. — Мне удавалось держать его в страхе в течение двадцати лет…

— Но теперь ты не способен его остановить.

Рыжебородый хмыкнул.

— Не тебе говорить, на что я способен.

— У тебя нет людей, способных справиться с этой проблемой, а тем, которые есть, ты все равно не доверяешь. Если бы ты мог управиться со Старейшим, то не стал бы просить меня найти ее.

— Возвращайтесь домой. Иначе она погибнет.

Ракким посмотрел на Сару.

— Я предложил ей покинуть страну. Она отказалась.

— В этом она похожа на мать. Ее тоже невозможно было уговорить.

— Я видел ибн-Азиза. По крайней мере, я думаю, что видел его. — К трамваю подъехали три машины. Четвертая перегородила рельсы, и трамвай, заскрежетав колесами, остановился. Часть людей, выскочивших из автомобилей, ворвались в вагон через передние двери. Другие блокировали задние. Один из них очень напоминал рябого щеголя, прижарившего Раккима шокером в день финала «Суперкубка». Расстояние не позволяло определить с точностью, Стивенс там или кто другой, однако бывший фидаин надеялся именно на это.

— Могу только дать совет позаботиться о собственной безопасности, дядя. Мне кажется, что ибн-Азиз уже объявил вам войну.

— Лучше он, чем Оксли.

Всего час назад Ракким купил в Зоне преобразователь сигнала. У того самого специалиста по электронике, который извлек из часов Сары микрочип и предложил за него тысячу долларов. Тяжкое преступление для всех, кто принял в нем участие.

Передатчик отправлял сигнал телефона на небольшое устройство, спрятанное Раккимом в салоне трамвая, причем параметры сигнала, при помощи которого осуществлялась связь, отличались от параметров сотового лишь более высокой мощностью.

— Позвоню, когда будет новая информация.

— Тебе не удастся перехитрить Старейшего — по крайней мере, самостоятельно.

Люди Рыжебородого выводили из трамвая туристов и подвергали тщательной проверке.

— Откуда такая уверенность. Я только что перехитрил вас, а вы гораздо умнее его, — Ракким разорвал соединение.

Лучи заката позолотили волосы Сары. Муэдзин с минарета Великой мечети созывал правоверных на вечерний намаз. Они сидели на скамейке, прижавшись друг к другу, и наблюдали, как агенты службы безопасности обыскивают трамвай. Ничем не оправданная бесцеремонность. Признак бессилия.

Набирая номер личного телефона Марди, Ракким не спускал глаз с нового рекламного шедевра джихад-колы. Стоявшую рядом Сару, казалось, охватило полное оцепенении.

На торжественное открытие собралась огромная толпа, не меньше пяти тысяч человек. Она даже выпирала на примыкавшие к площади улицы. В царившей на Пайонир-сквер давке Раккиму не составило особого труда выудить сотовый из кармана какого-то зазевавшегося модерна. Отличный аппарат с интерактивным растровым дисплеем последней модели.

— Это я.

— Что случилось?

Модерны вокруг завопили и разразились аплодисментами. Над площадью повисла голограмма размером с трехэтажный дом, причем создавалось четкое впечатление, будто она обладает бесконечной глубиной. Фундаменталисты раскачивались и шептали молитвы, впав в экстаз, вызванный грандиозным зрелищем. Даже Сара открыла рот от восхищения.

— Что там за шум? — спросила Марди.

Толпа пришла в восторг, конечно, не из-за голограммы — голографическая реклама существовала уже в течение двадцати лет. Их воодушевило изображение. Ислам не одобрял воспроизведение лиц и тел, в том числе и для рекламы, а потому дизайнерам приходилось показывать лишь само изделие и надеяться завладеть вниманием потребителей посредством ярких красок и замысловатых шрифтов. Жалкая подмена зрительных образов и еще одна причина экономического застоя.

— Я едва тебя слышу, — сказала Марди.

— Тебе необходимо покинуть «Полнолуние».

Новая реклама джихад-колы явила молодую мусульманскую пару, наслаждавшуюся напитком в парке, и наставницу девушки на заднем плане. Уникальность голограммы состояла в ее мозаичном комбинировании. Объемное изображение состояло из тщательно выверенных слоев, воспроизводивших строки Священного Корана на арабском языке. Использование текстов из великой книги позволяло обойти запрет на использование человеческих образов, а сами они, как считалось повсеместно, обладали уникальной магической силой. Добавленная стоимость продукта. На разработку программного обеспечения, используемого при формировании голограммы, потребовалось три года, но внедрение мозаичных изображений, несомненно, стало революционным шагом в рекламном бизнесе. Первый проект запустили в столице, однако аналогичные торжественные церемонии предполагалось провести в Лос-Анджелесе, Чикаго, Нью-Детройте, Денвере и других крупных городах. Мулла Оксли одобрил проект от имени «черных халатов», но Ракким и представить себе не мог, как отнесется к происходящему ибн-Азиз.